Колдун на завтрак - Андрей Белянин

— Всё, лазий, наслаждайся, щёлкай везде, повышай образование. — Она похлопала меня по плечу и исчезла в комнате-умывальне. — Не скучай, я быстро. Выпьем чаю, всё расскажешь, а то я с утра без йогурта совсем не соображаю…

Что такое йогурт, мне тоже известно было, пробовал разок, угощали. Не казачья еда, но и не отрава какая, можно ложкой выхлебать. Только скорей бы уж она умылась, причесалась да к столу вышла, мне помощь нужна. Не хочу я ни про каких псов с волками смотреть, чего я их, в жизни ни разу не видел, что ли? Вот где бы тут про лекарства чудесные прочесть… У меня ж там наверху денщик от непонятной болезни мается, а я тут… время впустую трачу перед книгой волшебною! А что тут ещё есть? Может, мне самому покуда полистать да каким образом с ней договориться? Пока Катенька не видит, попробую на свою голову, небось не укусит ноутбук-то…

— Святой Николай-угодник, не оставь в бедах и горести, спаси и помилуй, — тихо перекрестился я, начав щёлкать по всем строчкам.

Сначала на экране выскакивали какие-то таблицы, потом почему-то картины с пушистыми цыплятками, а потом… ой! На экране появилась почти голая грудастая девица с жёлтыми волосами и призывно пухлыми губками, а прямо на… ну, чуть ниже пупка надпись в рамочке: «Стесняешься спросить? Ищешь, но не находишь? Тебе сюда, жми, не бойся!»

— Да я и… и не боюсь вовсе. — Я храбро выдохнул, зажмурился и нажал. Красавица страстно охнула и сменила надпись на — «Подтвердите, что вам уже 18 лет». Ну вроде и ничего страшного…

— Да мне уж двадцать три, по-любому взрослый казак. Чего подтверждать, али сама не видишь? — буркнул я, но щёлкнул дважды, как учила Катенька. Экран загорелся таким пёстрым калейдоскопом тел, стонов, грудей и самого невообразимого непотребства, и ещё…

Нет, это было последнее, что я запомнил, потому что пришёл в себя уже на полу от ледяной воды, брызнувшей мне в лицо. Надо мной склонилась перепуганная Катя с пустой кружкой в руке.

— Иловайский, ты живой? Второй раз в обморок падаешь, тебя врачу не показывали?!

— Живой, звёздочка моя кареокая…

— Тогда чё валяешься как дохлый?! А ну вставай! — Моя «звёздочка» резко сменила тон и даже легонько пнула меня в бок мягкой тапкой с заячьими ушками. — Вот ведь любопытный какой! Я тебе мультфильм разрешила посмотреть. Детский, полезный, нравоучительный, на основе народного фольклора, а ты куда влез? Нет, ну реально все мужики одинаковые, оставь его на пять минут в Интернете, он сразу начнёт порносайты выискивать!

— Я и… не искал…

— Да знаю! Спам это, рассылка постоянная, не убережёшься. — Она зачем-то пнула меня ещё раз, но смотрела уже гораздо ласковее. — Чай будешь?

— Буду, благодарствуем…

Мы уселись за небольшим столом, Катенька быстро налила две чашки, сунула мне под нос печенье в шоколаде и, аккуратно цепляя ложкой белый йогурт с фруктами, уточнила:

— Ну и как тебе там, понравилось? В смысле с психикой всё в порядке? Ничего такого не углядел, чтоб потом ночами просыпаться с криком: «Тётенька, не делайте со мной ничего из вышеперечисленного и нижеследующего!»

— Не-э. — Я быстро опустил глаза, чувствуя, как полыхают щёки.

— Да не красней, казак, революция ещё не скоро, — прыснула Катенька, едва не подавившись йогуртом. — Ой, нос себе вымазала… Ладно, верю, больше не буду измываться над твоим врождённым целомудрием. Давай докладывай, чего тебе от меня так срочно понадобилось.

Я быстро и по-военному чётко рассказал ей, что вчера у нас произошло. И про серую собаку не собаку, и про странные синяки на ноге моего денщика, и про мнение нашего полкового лекаря Наумыча, и про то, что теперь не знаю, что делать, а Прохора спасать надо…

Хозяйка выслушала меня очень внимательно, дважды облизала уже чистую ложку и, придвинув к себе ноутбук, начала молча щёлкать по клавишам. Я встал, пытаясь заглянуть ей через плечо. Ну потому что так не только экран видно было, но и декольте… изрядно…

— Серая собака, говоришь? — Катенька задумчиво отодвинула мою любопытную физиономию подальше и показала поиск камер слежения.

— Вот здесь хвост мелькнул… Видишь, размытое пятно? И вот тут, похоже?

— Вроде оно.

На картинке в сумерках бежало нечто среднее между псом и волком, но гораздо крупнее и как-то ссутулившись. Больше всего похоже на привидение какого-то зверя…

— Точно, привидение, — отвечая на мой многозначительный взгляд, кивнула моя кареокая. — Будь живое существо, его бы датчики инфракрасных лучей уже иначе зафиксировали.

— То есть эта тварь пришла к нам из Оборотного города?

— Ну у вас там больше половины нечисти наши, из Оборотного. Может, и эта тоже, мне откуда знать… А что, так уж сильно покусала, да?

— Следов от зубов лекарь не обнаружил, — вздохнул я. — Но Прохору плохо, жар у него, и синяки разрослись во всю ногу. Непонятно, что за болезнь, не было у нас таких бед…

— Обычно привидения на людей не нападают. — Катя повела плечиками, отчего халат на её груди ещё отважнее прираспахнулся, и я поспешно отодвинулся. Ещё подумает чего? А чего думать, ясное дело, что у меня взгляд сам в её декольте тонет… — Конечно, исключая случаи, когда привидение неупокоенное, то есть чего-то недоделало в этой жизни, почему и не может спокойно перенестись в небытие. Но даже такие всё равно на человека бросаются редко, обычно они воют, гремят цепями, пускают слезу и давят на жалость. Ты с батюшкой местным поговори, священники, как правило, такую мелочь на раз изгоняют!

— Благодарствуем за совет, — искренне обрадовался я. Во-первых, идея и впрямь неплоха. А во-вторых, она пока не заметила, как я украдкой любуюсь дивной ложбинкой меж волшебных полушарий…

— Насчёт лекарства тоже пока ничего определённого сказать не могу. В принципе у меня в аптечке всякого понапихано. Но-шпа была, активированный уголь, парацетамол, биодобавки с флавоноидами, спазмалгон, ну там обезболивающие во время месячных, только ими злоупотреблять нельзя. Хотя тебе оно и на фиг надо! Могу жаропонижающее дать, хочешь с лимоном, хочешь с корицей? А без разницы, вот, бери два, даже три!

Катя сбегала к ближайшему шкафчику, порылась на верхней полке и дала мне три пёстрых бумажных пакетика.

— Разорвёшь и высыплешь в горячую воду, можешь в чай. Упаковку сожги, не нарушай мне исторические реалии.

Я ещё раз поблагодарил и даже поцеловал ей ручку.

— Ладно уж, беги, — смущённо зарделась она. — Сейчас дам команду, чтоб тебя пропустили. К вечеру загляни, может, чего нарою про эту шельму кусачую…

Катенька сама чмокнула меня в щёку, я слегка приобнял её и бегом спустился вниз. Адские псы при виде меня подняли весёлый лай, пришлось уделить хоть минуту внимания и им. Звереют же, бедняжки, без человеческой ласки.

— Жди у ворот, сейчас тебя бабка Фрося проводит, — раздалось над моей головой, когда я вышел за калитку к медным головам. — И не думай, что я не видела, куда ты мне смотришь! Ох, Иловайский, какой ты всё-таки… И за что я тебя люблю, кто бы знал, а?

…Синеокую красавицу-крестьянку с лебединой поступью, длинной русой косой, щёки кровь с молоком, долго ждать не пришлось. Я и соскучиться у ворот не успел, как незабвенная баба Фрося уже пылила лаптями навстречу. Не буду врать, что за недолгое время нашего знакомства мы с ней хоть как-то подружились или нашли общий язык. Но в тех редких случаях, когда Хозяйка отдавала строгий приказ или у старушки были свои мирные интересы, мою сторону она держала крепко. Нечасто, но крепко, уж будьте уверены…

— Здорово, казачок.

Девица Ефросинья приветственно цыкнула на меня зубом, провела себе когтем под горлом и скорчила такую рожу, что любая цепная собака испугается. Поэтому я предпочитал смотреть на неё обычным человеческим зрением. Не спасает, конечно, но всё ж хоть что-то…

— Да ты не боись, я на тя зла за прошлый раз не держу, — неверно истолковав моё молчание, обнадёжила бабка. — Даже так скажу, с того момента, когда мы с тобой наполеоновским воякам черепа лопатой били, не было у меня такого развлечения, как тем барынькам носы напудренные друг дружке под юбки шёлковые да кринолиновые сунуть! А они меня ить ещё и шампанским с мадерой наперебой поили безответственно, вот я и отвела душеньку…

— Что ж, тогда… рад был посодействовать, — прокашлялся я. — Позволите под ручку?

— Ох ты ж мне, честь-то какая, — ясной зорькой зарделась бабка Фрося, просовывая руку мне под локоть. Медные головы львов молча выпустили чёрные струйки дыма из хищно раздутых ноздрей… — Поняла, матушка, поняла, — тут же низенько присела моя провожатая. — Интимственных видов на Иловайского не имею, облизываться не буду, а коли и сам начнёт чё вкусное за углом предлагать, дак откажусь, отбрыкаюсь от греха подальше! А ежели вот опосля…

— Мне повторить? — ещё строже напомнил Катин голос из динамиков.