Дурная кровь - Деклан Хьюз

В своей комнате я переоделся в чистую одежду. Рюкзак был уже собран, паспорт и авиабилеты лежали в столе вместе с деньгами и дорожными чеками. Я снова пересчитал двадцатидолларовые купюры – просто удостовериться, не выкрал ли кто парочку бумажек. В это время из спальни родителей раздался шум. Я вышел в коридор и постучал в дверь. Ответа не было. Я дернул за ручку, но дверь оказалась заперта. Я позвал маму и принялся колотить в дверь. Послышались суетливый шепот и движение, мама открыла дверь. На ней был нежно-розовый атласный халат, который я прежде не видел. Со лба свисали длинные пряди волос. На распухших губах размазалась красная помада, в перепачканных тушью глазах стояли слезы. Она была напугана, все пыталась что-то сказать, но могла выговорить только мое имя. Я шагнул в комнату и увидел мужчину на кровати. Он сидел ко мне спиной и пытался заправить рубашку в синие офицерские брюки. У него были жиденькие седые волосы, от него пахло мускусом и свежесрубленной сосной.

Я взглянул на мать. Ее глаза пытались все объяснить и умоляли понять. Но я никак не мог постичь, почему в ее постели оказался Джон Доусон. Я развернулся и пошел в свою комнату, взял рюкзак, паспорт, деньги, билеты и метнулся вниз по лестнице.

В ту ночь я спал на скамейке в аэропорту, на следующий день уже был в Лондоне, а затем в Лос-Анджелесе. Следующим вечером я прибыл в Калифорнию. Там я работал официантом в «Матушке Мак-Гиллакади». Домой я с тех пор не возвращался.

Я все еще сидел в «Кишке», курил, рассматривал фотографию Джона Доусона и моего отца, когда зазвонил мобильник. Это был Рори Дэгг.

– Мне нужно с вами поговорить, я тогда ошибся. Теперь же все выяснил и понял, что новое административное здание Сифилда – постройка Доусона.

Это и так было понятно. Внезапно у меня закружилась голова. Руки начали трястись. Я убрал фотографию обратно в карман, выкинул сигарету и сделал два глубоких вдоха.

– Алло? Мистер Лоу? Вы еще здесь?

– Я все еще здесь. Где вы, мистер Дэгг?

Он назвал мне адрес. Я сказал, что буду через пять минут.

Пока я шел к машине, мысль, которую я подавлял все время, пока расследовали дело о забетонированном трупе, вдруг вырвалась на волю. Может Джон Доусон убил моего отца, а затем спрятал тело, чтобы быть с моей матерью? Принимала ли она в этом участие? И если они действительно пролили кровь, чтобы быть вместе, почему же они затем не продолжили отношения?

Глава 16

Рори Дэгг жил в одном из двух домов, граничащих с «Кишкой». Эту улицу застраивали на протяжении двадцати лет. Особняки и одноэтажки, построенные в конце тридцатых, соседствовали там с домами, возведенными в пятидесятых и рассчитанными на две семьи. Вдоль дороги раскинулись высокие каштаны и платаны.

Дом Дэгга стоял как раз посреди улицы. Чердак был переделан, а над гаражом достроено еще одно помещение. Черный «вольво-универсал» спрятался за огромным серебристым внедорожником. Бледная маленькая женщина лет сорока, с забранными обручем желтоватыми волосами, возилась в саду перед домом с кустиками лаванды. На ней были черный брючный костюм и туфли на высоких каблуках. В таком виде подобает стоять у доски или сидеть на совещании, но уж никак не заниматься огородом. Она улыбнулась мне, но ее маленькие голубые глаза оставались грустными.

– Садовник, – представилась она, тяжело вздохнув, как будто этот вид деятельности доведет ее до могилы.

– Эдвард Лоу, – сказал я в ответ.

– Рори в своем кабинете, в гараже.

Голос у нее был звонкий, прерывистый, какой-то девчоночий. Черная дверь гаража выходила на узкую тропинку, идущую вокруг дома. На заднем дворе были разбросаны трехколесные велосипеды, самокаты, какие-то игрушки. Посредине стоял надувной бассейн в форме большой зеленой машины, а сзади виднелись проржавевшие красные качели.

Я постучал, Рори Дэгг открыл мне и умудрился споткнуться, закрывая за мной дверь. Передняя часть помещения была заставлена компьютерной техникой, ящиками, в которых хранилась картотека, и другими составляющими современного офиса. Но стоило сделать шаг за зеленую тряпочную ширму, и перед вами открывался совершенно другой мир. В углу стояли два потрепанных кожаных кресла, а между ними овальный кофейный столик. Окно закрывали мятые шторы, с потолка свисал деревянный вентилятор. На полу стояли две чертежные доски с покрытием, напоминающим светло-зеленый линолеум.

Помимо всего прочего, в этой «старинной» части кабинета стояли несколько старых ящиков с картотекой и рассохшийся дубовый стол со стулом. Под дальним окном был маленький диванчик на металлических ножках, рядом на стене висели полки. Все эти ветхие предметы создавали неповторимый ностальгический антураж. Дэгг суетливо бегал по комнате, приводя в порядок бумаги и расставляя мебель по местам. Закончив, он потер руки и громко выдохнул, как будто только что вернулся с длительной прогулки.

– Выпить хотите? Я пью пиво. Есть еще виски, джин, водка. Выпивка у нас на любой вкус.

– Нет, спасибо.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось сделать большой глоток виски, но я посчитал, что хотя бы одному из нас надо быть в трезвом уме. Дэгг улыбался, непонимающе хлопая глазами, как будто своим отказом я поверг его в глубочайшее раздумье. Он пожал плечами и пошел к маленькому холодильнику за «Варштайнером». Пока он искал открывалку, я обратил внимание на стены, увешанные архитектурными чертежами в рамках. Внизу каждого, на изящной медной пластинке стояла подпись «Р. Дэгг».

– Впечатляет, – заметил я. – Это ваши работы?

– Моего отца, меня назвали в честь него.

– Вы же вроде говорили, что он был прорабом.

– Да, так оно и было. Но плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. У него были высокие устремления, мистер Лоу, он хотел добиться чего-то в этой жизни. Но он сознавал, что шансов на это слишком мало. И вот я – живое воплощение всех его чаяний.

Дэгг наконец-то разыскал открывалку, пробка отлетела, пена полилась у него по рукам и забрызгала брюки.

Я вновь оглядел комнату. Это был своего рода островок воспоминаний о его отце. Дэгг развалился в кресле, широко расставив руки и ноги, и спокойно потягивал пиво. Лицо его не выражало ничего, кроме скуки. Такое впечатление, что из добропорядочного семьянина он враз превратился в замкнутого туповатого подростка.

– Как поживает Джеймс Керни? – спросил он с иронией.

– Он пытался требовать деньги, которые никакого отношения к нему не имеют. Но в последнюю минуту поумерил свой пыл.

– Обычно он бывает более настойчив. Уверяю вас, человеку, имеющему дело с взятками, приходится идти на риск. Это ведь как супружеская измена, не так ли? При взяточничестве, чтобы все оставалось в секрете, обеим сторонам приходится чем-то жертвовать. Вам нужно как-нибудь спросить об этом Кэролин.

– Кэролин? – удивленно спросил я, хотя и так догадывался, кто это.

– Моя жена, мистер Лоу, моя – «в радости и в горе, пока смерть не разлучит нас, аминь».

Нужно было завязывать с этим, пока Дэгг совсем не растворился в бутылке.

– Вы сказали, что административное здание построила компания «Доусон Констракшн». Как вы это выяснили?

Дэгг потянулся за документами, которые до этого аккуратненько сложил в стопку.

– Отец хранил все. А я по некоторым причинам тоже ничего не выбрасываю.

Он пролистал бумаги и вытащил из пачки коричневую тетрадь.

– Это последний объект Доусона, на котором работал отец. А это табель отчетности. Здесь отмечено, кто работал, какие материалы использовались, все расходы и его примечания.

В голосе Дэгга прозвучали нотки гордости.

– Так было принято?

– Так было принято у моего отца.

– А возможно ли, чтобы кто-то замуровал труп в фундамент без его ведома?

– Не думаю. Ну, конечно, он не находился там двадцать четыре часа в сутки, но там же была охрана. В любом случае, даже если ночью туда кто-то пробрался и сделал это, то с утра все бы обнаружилось, и было бы проведено расследование. Так просто он это не оставил бы.

– А если это было дело рук самого Джона Доусона, ваш отец сделал бы для него исключение?

– Нет. Он был принципиальным человеком. Воспитывал меня один, после того как мама ушла от нас. Когда они поженились, с деньгами было довольно туго, а мама не хотела жить в бедности. И вы знаете, он воспитывал меня лучше любой матери. Я всегда был опрятно одет, он постоянно проверял мои домашние задания, был в курсе всех моих дел. Абсолютно всех. У него все было под контролем. Если я задерживался после школы или халтурил с домашним заданием, он тут же отчитывал меня. Расспрашивал до тех пор, пока не докапывался до истины. К работе он относился точно так же. Так что… нет, даже если бы это был Джон Доусон.

– А почему это был его последний объект?