Всполохи настоящего волшебства - Владимир Мясоедов

— Ну е-мое! — Ярослав, запачкавший кончик ботинка в чьем-то давно переваренном завтраке, не выдержал и воспарил над землей. — Как вы тут ходите? Ступить же некуда! Святой отец, вы что, нас специально по самым вонючим трущобам ведете?

— Смири гордыню, сын мой. — Непонятно как, но Фоул умудрялся оставить подол своей рясы девственно-чистым. — Так быстрее. И, кстати, мы уже пришли.

Священник постучал в неприметную калитку глухого забора, поднимающегося на высоту человеческого роста, и ему тотчас же открыли. Не знаю почему, но мне показалось, будто совсем скоро произойдет нечто важное.

Глава 7

Черный ход вывел нас в маленький сад, примерно на сорок квадратных метров, где густо росли то ли яблони, то ли груши. Пока на них не появились плоды, отличить одни от других лично мне было затруднительно. Под деревьями импровизированными грибами стояли городские стражники, причем набилось их сюда десятка два.

— Как-то многолюдно тут для простого убийства, — задумчиво пробормотал Алколит. — Насколько я успел узнать нравы милого портового города Колона, обычно тела с признаками насильственной смерти стараются запихнуть под пирс, предварительно раздев до нитки, а не созывать людей, чтобы попробовать раскрыть преступление.

— Тяжки грехи наши перед Отцом Времен, — буркнул Фоул, расчищающий нам маршрут, словно ледокол. С его пути люди каким-то образом умудрялись исчезать, не выходя из стойки «смирно». А может быть, они так реагировали на идущих следом за церковником семерых магов. Если проводить аналогии с Землей, то мы, вероятно, по местным меркам вполне можем сойти за колонну бронетехники, возглавляемую лимузином с правительственными номерами. — И нет, увы, возможности прекратить и покарать все зло под солнцем. Но некоторые преступления оставлять без должного внимания просто опасно для общества. Эфистокл был опытным и сильным чародеем. К тому же бывшим наемником, ходившим с боевыми заклинаниями на врага более чем сотню лет и лишь затем решившим свернуть на более мирную дорогу. Убить такого типа — задача непростая.

— Вдобавок его ближайший родич из ныне живущих правит баронством Крат, соседствующим с нашим вольным городом, — добавил Салаеш. — Покойный приходился братом его деду. И хоть друг друга члены семьи вроде бы недолюбливали, однако и открытой вражды меж ними не было. Теперь барон обязательно поинтересуется произошедшим. А это может иметь последствия… неприятные.

— Политика, — понял я.

— Она самая, — подтвердил Алколит. — Лучше бы это были вампиры. Безопаснее. Не люблю я дела с далекоидущими последствиями, как и тех, кто ими занимается.

— Да брось! — жизнерадостно не согласился с ним Артем. — Ты просто не умеешь их готовить.

Фоул споткнулся, одна рука его цапнула священный круг, вторая выхватила булаву. Сзади раздалось какое-то бульканье, обернувшись, я успел заметить, как Салаеша стошнило, а остальные три мага уже укутались защитными чарами, притом черты лица полуорки исказило лютое и неприкрытое бешенство. Стражники тоже отреагировали на реплику Артема неоднозначно. Большая часть выхватила оружие. Меньшая попадала на землю. Один уникум умудрился взлететь стрелой на тонкое деревце, которое скрипнуло под его тяжестью и наклонилось почти до самой земли. Солдат, оказавшийся к нам ближе всех, побледнел как полотно и, закрыв глаза, тихо зашевелил губами. Кажется, он начал молиться.

— Он пошутил! — заорал Ярослав, ставя между собой и адептами школы темной воды завесу, будто бы сотканную из самой тьмы. — Юморист придурочный!

Фоул замер, отведя назад в замахе руку, цепко сжимавшую оружие. То ли его остановили слова Алколита, а то ли склянка с кислотой, замершая у носа. О ее содержимом красноречиво свидетельствовала налепленная на сосуд бумажка со схематически изображенным василиском. Местные алхимики имели общепринятую и стандартизированную систему обозначений простейших веществ. А сосуд был куплен именно у одного из них. Темные чары священник бы наверняка принял на грудь, понадеявшись на покровительство и защиту своего бога, но вот самая обычная, просто очень едкая жидкость, видимо, внушала настоятелю монастыря некоторые опасения. Хорошая вещь, телекинез. Рукой бы я достать из футляра на поясе свое оружие точно не успел.

Сглаживание едва не вспыхнувшего конфликта и взаимные извинения заняли много времени. Фоул потребовал с нас магическую клятву. Даже три. Что мы не едим людей. Что мы их никогда не ели. Что мы их даже готовить не умеем. Последнюю Ярослав давать отказался, сославшись на свое специфическое образование, в процессе которого разбирались примеры разнообразных ситуаций. Судя по лицам окружающих, они в этот момент подумали о чем угодно, только не о трудностях обучения медиков. Хотя и мне никак не удавалось понять, по какому предмету будущие врачи могут получать столь своеобразные знания.

— Больше не шутите так, — душевно попросил церковник, спрятавший булаву и отпустивший свой священный круг. — Если отправлюсь к Отцу Времен или же сам направлю на высший суд кого-то по ошибке, то стану посмешищем и позором для братьев своих по вере.

— Мы постараемся, — сердечно пообещал Ярослав и с силой наступил на ногу Артему, порывающемуся что-то произнести.

— Да чего я такого сказал! — попытался возмутиться, впрочем, без особой правоты в голосе, Ассасин.

— Вернемся домой — объясню, — пообещал ему я. — Ногами.

— Да уж. — Салаешу, судя по его лицу с играющими на скулах желваками, очень хотелось высказаться нецензурно, но маг сдерживался, не желая дерзить более сильным коллегам. Но и просто смолчать парень не сумел. — А говорят, маги духа могут без последствий пробить головой крепостную стену!

— Так это опытные. — Ярослав покосился на Артема. — А когда они еще молодые и только учатся толком владеть своими силами, вот тогда последствия от ударов головой по стенам и появляются. Причем остающиеся на всю жизнь.

В доме, куда мы все-таки в конце концов попали, было светло, просторно и на редкость уютно. Стены из потемневшего от времени, но все еще крепкого дерева придавали жилищу очень симпатичный вид. Комоды и шкафчики, попадающиеся то там, то тут, были выдержаны в той же цветовой гамме и сверкали тщательно натертыми медными ручками. Немного светлых оттенков вносили платки и шали белого цвета, наброшенные на ту или иную мебель явно для красоты. Для себя я решил, что надо сделать нечто подобное и в том доме, который наше трио купило. Впечатление портил лишь чей-то плач, раздававшийся откуда-то сверху.

— Кто это там надрывается? — также заинтересовался источником звука Артем. — Судя по голосу, женщина, причем молодая.