Защитник для Хранителя (СИ) - Малышева Алёна

Во что этот неугомонный тип снова влез?!

Ника слетела с лестницы вниз и замерла на пороге гостиной. Здесь собрались все взрослые домочадцы. Улыба в фартуке, местами запорошенном мукой, с растерянным видом держала скалку. Беляна с тревогой прикладывала к глазу Черняка смоченную чем-то пряным тряпку. Алшан прислонился к подоконнику и с холодной невозмутимостью смотрел на присутствующих. При появлении Ники, Черри виновато опустил голову. Чем подтвердил, что дела совсем плохи. Обычно при любых неприятностях он либо злился, либо посмеивался.

Стражники остались стоять на пороге.

— Капитан Ставр, что случилось? — окликнула Ника крепкого рыжего стражника.

Ей не раз и не два приходилось сталкиваться с этим умным и решительным мужчиной, возглавляющим стражу в их районе. Почему-то Богдан — хозяин таверны «Боцман» — у которого она продолжала брать задания, предлагал лишь те, где нужно было что-то расследовать или искать. Поэтому к помощи мечей ей редко приходилось прибегать, а вот общаться со стражей намного чаще. К счастью, капитан не возражал против помощи наёмницы.

Капитан откинул полы синего плаща и сложил на груди руки, нахмурил густые рыжие брови.

— Сударыня, ваш брат превзошёл сам себя. На мелкие его проступки мы не обращали внимание. Но то, что он сделал сегодня, — покачал головой. — Он влез в сад графа Чернигова! Когда охранники хотели его остановить, затеял драку. Сопротивлялся и подоспевшей страже. Едва смогли его скрутить. К сожалению, сегодня у графа был бал и присутствовало много высокопоставленных гостей. Они остались недовольны переполохом, устроенным вашим братом. За проникновение в чужие владения, за сопротивление страже и за нанесение оскорбления гостям графа…

— А что они влезли со своими комментариями…

— Черняк! — резко оборвала друга Ника и кивнула капитану, чтобы продолжал.

— Вашего брата ждала бы темница лет на десять. Это если бы граф не обвинил Черняка в попытке воровства.

— Ждала бы? — уцепилась она за слова капитана, как за соломинку.

— Среди гостей находился городничий. Он предложил наказание заменить отступным. Граф пошёл навстречу.

Городничий навряд ли решил совершить доброе дело. Не после столкновений с ними из-за его желания присвоить дом Улыбы.

— Сколько?

— Тысяча злат в течение недели!

Беляна ахнула, Улыба ошеломлённо выдохнула, Черри дёрнулся. Ника прикусила губу, сдерживая желание переспросить. С уверенностью, которой и в помине не было, произнесла:

— Мы найдём деньги! Черри может остаться дома?

— До выплаты отступного по правилам я должен забрать его…  Но из-за расположения к вам и в благодарность за помощь, я согласен положиться на ваше слово, сударыня.

— Обещаю! Он никуда из города не денется. Пока мы не выплатим отступное.

Капитан на прощание кивнул и вместе со своими людьми покинул дом. В гостиной воцарилась тяжёлая тишина.

— У нас нет столько…  — вздохнула Беляна и одновременно с ней Черняк:

— Я не думал…

— Ты никогда не думаешь! — сердито бросила Ника и отвернулась к окну, чтобы не видеть лиц тех, кто стал семьёй. Чтобы не показать своего отчаяния и страха за друга.

Она не позволит забрать Черняка! Но если даже она соберёт все свои накопления — этого не хватит. И ни один заказчик не даст столько. Если бы ещё у них был месяц, два, то возможно бы и удалось собрать. Но неделя…  Проклятый городничий! Она что-нибудь придумает. Должна придумать!

А может что-нибудь продать? Но что? Что стоит тысячу злат?

Громкий стук в дверь заставил вздрогнуть. Что ещё там на их головы? Ничего хорошего ждать на ночь глядя не следовало.

Ника переглянулась со всеми и направилась открывать. Стоило распахнуть дверь, как мальчишка-посыльный, который нетерпеливо переминался на пороге, закричал:

— Вероника Мирская? Наёмница? Вам послание! От Первого жреца! — протянул запечатанное жёлтой, как солнце, печатью письмо.

Стоило ей его взять, как мальчишка помчался дальше, на удивление, даже не став ждать монетки.

«Повелительница? Это вы? — с достоинством зашептало письмо, пока Ника возвращалась в гостиную. — Я от Первого жреца Добра. Он приглашает вас завтра утром прийти к Храму. Там, если вы пройдёте отбор, для вас будет задание. Задаток две тысячи злат…».

Ника даже запнулась.

— Повтори…

«Две тысячи злат».

— Что там? — с тревогой спросил Черняк, видимо, вид у неё был ещё тот ошеломлённый.

Беляна и Улыба вопросительно посмотрели на неё. А вот Алшан, мельком взглянув на письмо в её руках, с ледяной усмешкой бросил:

— Как вовремя! Предложение, от которого при данных обстоятельствах отказаться никак нельзя. Не так ли?

Ника передёрнула плечами и, вручив письмо Беляне, вновь отвернулась к окну. Добр! Опять первый жрец вмешивается. Неужто он и есть тот игрок, что двигает ею словно шахматной фигурой — пешкой? Но Алшан прав. Отказать она не может. Ради Черняка…  друга…  брата…

Взгляд невольно устремился на возвышающийся над городом серебряный шпиль. Рука коснулась колечка. На сердце стало легко и спокойно. Она поступает правильно. От судьбы не убежишь. Ника невесело усмехнулась. И кого она хочет обмануть? Она ведь рада, что так всё повернулось. Что ей не оставили выбора. Что у неё есть лишь единственный путь — вперёд! Что не нужно сражаться с собой, со своим желанием.

Ника решительно повернулась к родным:

— Я завтра пойду к Храму и присоединюсь к отряду Хранителя!

— Кто бы сомневался! — хмыкнул Алшан. А насмешка в тёмно-карих глазах напоминает об их разговоре после его ранения.

Но он всё равно не прав. Когда есть кого защищать, на слабость уже не имеешь права.

— Ника, прости, — Черняк виновато прятал глаза. — Если бы не моя глупость…  Я ведь знаю, как ты не хочешь…

— Успокойся! Ты сам прекрасно знаешь, что мне вряд ли бы удалось избежать Похода. Как бы я ни старалась!

— Я пойду с тобой!

— Я тоже, — добавила Беляна.

Как бы Нике ни хотелось оставить их дома, они не согласятся. Ну что ж, Черняк частенько помогал ей в заданиях. А наличие в отряде такого лекаря, как Беляна, сильно увеличит шанс остаться в живых.

— Надеюсь, без меня вы никуда не собираетесь, леди? — В холодном голосе Алшана ни капли сомнения, что никуда она от него не денется.

Ника недовольно глянула на него. Его молчаливое самомнение и отстраненность настораживали её.

От раны и впрямь на утро не осталось ни следа. Ника думала, что шаршанин тут же покинет их дом, но он сразу ухватился за предложение Улыбы остаться. И оплатил, не взирая на все возражения, двадцать злат за месяц проживания. За эти пять дней дома почти не бывал: утром уходил и лишь вечером появлялся. Ничего о себе не рассказывал. На все вопросы был один ответ — высокомерный взгляд, мол, кто вы такие, чтобы его о чём-то спрашивать. Черняк бесился, Беляна с улыбкой пожимала плечами, Улыба взяла его под свою опеку. А дети…  Соня, не обращая внимания на его недовольство, по вечерам шла к нему в комнату и, усевшись на стул, рассказывала, как провела день. Пока Улыба с извинениями не забирала дочь. Началось это с того, что Алшан ответил отрицательно на вопрос девочки: есть ли у него друзья? «Тебе ведь одиноко и скучно!» — воскликнула Соня и решила разнообразить ему вечера. Нику подкупило то, что как бы Алшан ни был недоволен присутствием малышки, он не выгонял её из комнаты. А Микула и сам вечно пропадал, охотясь за слухами.

Ника едва заметным кивком подтвердила, что про шаршанина не забыла. Забудешь его! Напомнит! И не раз!

— В Поход мы отправимся все вчетвером. Но завтра на встречу я иду одна. Некоторым, — кивок на Черняка, — в ближайшие дня два нечего выходить наружу, пугать своим внешним видом окружающих. — Черри промолчал, видимо ещё чувствует вину. — А другие…  — посмотрела на Алшана.

Он кивнул, мол, может не продолжать. Всё сам понимает. Шаршанина в отряд ни за что не примут. Если, конечно, будут знать, кого принимают.