Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год - Вокруг Света

— Так держать! — приказал я, когда нос «Тауэра-3» повернулся к выходу из бухты. — Средний вперед!

Мерно стучала машина. Мы покидали Столовую бухту.

— Приятно видеть моряка за работой, — неожиданно раздался чей-то голос. Я повернулся и увидел Джуди, закутанную в меховую шубку. Она улыбнулась. «Сколько раз, — подумал я, — мне приходилось заходить в гавани и покидать их... В те времена я отдал бы все свое годовое жалованье, только чтобы услышать такой комплимент, увидеть такую улыбку и ощутить рядом с собой присутствие хорошенькой девушки». На корме я заметил Бланда; он круто повернулся и направился в каюту.

— Мы немного боялись, что у вас могут возникнуть затруднения при выходе из бухты, — сказала Джуди.

Я усмехнулся.

— Вы думали, что я могу на что-нибудь наскочить?

— Видите ли, мы знали только с ваших слов, что вы умеете водить корвет. — Она улыбнулась. — Но теперь мне поручено от имени компании сообщить, что ваше мастерство не вызывает сомнений.

— Благодарю. Это слова Бланда или ваши собственные?

— Я всего лишь дочь компании, — рассмеялась она. — К вам питает доверие сам президент. Он решил, что это сообщение будет более ценным, если передам его я.

Я на мгновение заглянул в ее глаза:

— А что вы думаете?

— Благоразумные девушки от суждений воздерживаются, — ответила она с коротким, смешком. И сразу же покинула мостик, бросив: «Доброй ночи».

Я постоял немного, глядя на звезды, и увидел горящее созвездие Южного Креста. Над городскими огнями зловеще нависала темной тенью Столовая гора, загородив собой ночное небо.

Весь следующий день мы шли в ослепительном свете летнего солнца, сверкающего над голубым и безветренным морем, держа курс на юго-запад... Я не раз слышал, что дисциплину китобои понимают по-своему и что она не имеет ничего общего с порядком на военном флоте. Утром, когда, захватив с собой рулевого, я отправился делать осмотр, то с удивлением обнаружил, что палуба вымыта, столы в кают-компании надраены, камбуз сверкает чистотой, а люди, стоит мне только с ними заговорить, моментально становятся навытяжку. Когда мы подошли к машинному отделению, я сказал Макфи:

— Как будто снова чувствуешь себя на флоте.

Он ухмыльнулся и провел запачканной рукой по свежевыбритому подбородку.

— Не обманывайте себя, сэр. Это судно для буксировки китов, а не корвет. Но день-два они поиграют в вашу игру. Прошел слух, что вы бывший морской офицер. Многие из них во время войны служили на военно-морском флоте. Они страшно обрадовались, когда узнали, что будет осмотр.

Я почувствовал, как кровь приливает к лицу.

— Тогда никаких осмотров не будет.

— О, не портите им удовольствия, сэр. Когда придем к «Южному Кресту», им будет о чем рассказать: как плыли с британским офицером, как стояли навытяжку, как проходили осмотр. — Он подмигнул. — Не портите им этого удовольствия, сэр.

Позднее, просматривая список членов команды, я обнаружил: доктор Уолтер Хоу. Присутствие такой персоны на китобойном корабле мне показалось по меньшей мере нелепым.

— Кто этот доктор Хоу? Чем он здесь занят? — спросил я у Макфи. — Почему я его не видел? Он столуется со старшими членами экипажа?

— Да, но за завтраком мы его видим не так уж часто, — ответил шотландец. — Доктор — пьяница, каких не сыщешь на всей китобойной флотилии. Однако малый неплохой, когда познакомишься с ним поближе. Большой специалист по китам, ученый. Он служит в Южно-Антарктической компании еще с военной поры.

Я познакомился с доктором этим же вечером. Он не постучался, а просто ввалился ко мне в каюту.

— Меня зовут Хоу.

Слегка покачиваясь, доктор стоял в дверях и глядел на меня выпуклыми глазами, налитыми кровью. Он был высокий, худой и сутулый, как согнутая линейка; со странной формой головы — один лоб и никакого подбородка. Его взгляд упал на бутылку виски.

— Вы не возражаете, если попрошу налить мне?

Он прошел дальше в каюту, и я заметил, что у него несколько утолщена подошва левого ботинка. Это делало его походку неуклюжей и крабоподобной. Я налил виски и подал ему. Он не выпил, а буквально, как губка, впитал его.

— А, так-то оно лучше, — произнес он и закурил сигарету. Затем, увидев, что я на него смотрю, скривил толстые губы в злой усмешке. — Перед вами урод, не правда ли? — И так как я быстро перевел взгляд на пустой стакан, он добавил: — О, ничего, не смущайтесь.

Неожиданно он подался вперед.

— Гадкий утенок — так меня в детстве называли сестры. Чтоб им провалиться! К счастью, мать меня жалела, и деньги свои у нее были. Пить я стал, как только достиг половой зрелости.

Он хрипло рассмеялся, сел на стул, положил ноги на мою койку и закрыл глаза.

— Что за работа у вас в компании? — спросил я.

— Работа? — Он открыл глаза и прищурился, глядя в потолок. — Моя работа состоит в том, чтобы сообщать, куда летом уходят киты. Я биолог, океанограф, метеоролог — все в одном лице. Это то же, что и магия. Только вместо магического кристалла пользуюсь планктоном: поэтому я и ученый. Планктон — это пища усатых китов, мы ведь добываем, главным образом, финвалов. А там, где пища, там и киты. Вот я и определяю движение планктона — по течениям, температуре воды, состоянию атмосферы... Любому старому шкиперу для этого достаточно одной интуиции. Только не говорите Бланду. У меня эта работа с самой войны, и она меня устраивает...

Он замолчал.

— Странно насчет Нордаля, — произнес он неожиданно. По-видимому, он разговаривал сам с собой. — Замечательный был человек.

Я услышал голос Джуди, говоривший то же самое.

— Его дочь говорит так же, — сказал я.

— К черту его дочь, — рявкнул он сердито. — Вышла за такого подонка, как Эрик!

— Не кричите, — сказал я. — Бланд может вас услышать.

— Бланду пойдет на пользу, если он узнает, что собой представляет его сынок, — разъярился Хоу и сел, сбросив ноги с койки. — Бланд глуп, полагая, что может его сделать своим преемником в делах компании, послав в море лишь на один сезон. Финансы — только это у Бланда и на уме. Промысловой стороной дела управлял Нордаль. Он был лучшим шкипером в Норвегии. Потом, после войны, они с Бландом образовали Южно-Антарктическую компанию. Нордаль взял на себя управление плавбазой. За четыре сезона мы добыли китов больше, чем любая другая промысловая экспедиция. И это потому, что старый Бернт носом чуял кита. И еще потому, что на нашей плавбазе киты проходили разделку быстрее, чем на любой другой. Люди боготворили Нордаля. Или, вернее, боготворила его старая, команда — люди из Тёнсберга. — Хоу проглотил остаток виски. — Теперь Бернт мертв. Пропал за бортом. Как и почему — никто не видел. — Он потряс головой. — Не знаю, что и думать. Всю свою жизнь он провел на судах. В этих холодных морях Нордаль чувствовал себя в своей стихии. Не мог он просто вот так исчезнуть. Не мог! Клянусь богом! — добавил он с яростью. — Я узнаю всю правду, чего бы мне это ни стоило...

Думаю, именно тогда у меня впервые появилось предчувствие беды.

— Хотел бы я знать, что у него было на уме той ночью, когда он погиб, — пробормотал Хоу.

— Что вы предполагаете? — спросил я. — Самоубийство?

— Самоубийство? — Хоу вздернул подбородок. — Нет! Он этого никогда бы не сделал.

— А тот факт, что Бланд хотел передать руководство компанией своему сыну, мог бы стать для Нордаля поводом для самоубийства? — предположил я.

— Когда-то Бланд увел у него девчонку. — Хоу издал короткий смешок. — Даже тогда Нордаль не покончил самоубийством. Он утешился с замужней женщиной. — Хоу загадочно улыбнулся. — Нет, что бы там ни случилось, но самоубийством здесь не пахнет.

— Почему Бланд так торопится передать компанию своему сыну?

— Да потому, что каждый мужчина мечтает, чтобы сын продолжил его дело, — объяснил Хоу.

— Но к чему такая спешка? — настаивал я.

— Почему, почему! — Хоу снова повысил голос. — Вас распирает от вопросов, как какого-нибудь школьника. — Он сделал еще глоток. — Бланд спешит, потому что скоро умрет. И он это знает. У него уже было два сердечных приступа... Да чем скорее он подохнет, тем лучше. Это мошенник, у которого столько же чувства...

Неожиданно Хоу замолчал и уставился на дверь каюты. Я обернулся. В открытой двери, как в рамке, виднелась массивная фигура Бланда. Лицо его было покрыто красными пятнами едва сдерживаемого гнева.

— Ступайте к себе в каюту, Хоу, — сказал он неестественно спокойным голосом. — И останьтесь там. Вы пьяны.

За спиной полковника я заметил бледную Джуди.

Хоу съежился и в страхе отпрянул назад, будто ожидая удара.

— Я рад, что вы все слышали, — выдохнул он. — Я и хотел этого. — Вдруг его голос стал ровным. — Лучше б вы сдохли еще до того, как приехали из Южной Америки в Норвегию и встретили Анну Халверсен. Чтоб мне никогда не родиться, — прошептал он.