Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна

Бабушка Артура? Он ничего не рассказывал мне о бабушке.

— Сейчас, когда ее не стало, рука не поднимается что-то менять в этом доме. А другой хозяйки здесь никогда не было, — кладет Дусманис руку мне на талию и подталкивает вперед, указывая, куда конкретно нужно двигаться.

Значит, ни одна из его женщин никогда не жила тут. А он привез меня именно сюда. От его слов глупое сердце волнуется и замирает в надежде. Молодым дурочкам, вроде меня, нельзя говорить подобные вещи.

Открыв дверь указанной комнаты, сразу же понимаю, чья она. Шикарная спальня в сдержанных черно-белых тонах со стильными, современными светильниками и пушистым молочного цвета ковром. Комнату освещает огромное окно в полстены. Эта спальня очень подходит хозяину дома.

Вхожу внутрь, делаю несколько неуверенных шагов, утопая в пушистом ворсе по самую щиколотку. Ощущение приятное. Оборачиваюсь к «хозяину жизни» и зависаю. Дусманис жадно меня разглядывает. Остановившись в дверях, прячет руки в карманы черных, идеально отутюженных брюк. Рукава белой рубашки закатаны до локтя, она расстёгнута на груди, сквозь нее видны смуглая кожа и несколько небольших тату. На шее висит кожаный ремешок с серебряной подвеской. Она заманчиво блестит, подчеркивая каменные мышцы на груди. Невероятно хорош собой. Я с удовольствием провела бы целую вечность, разглядывая его.

Хочется зарыться в темные, густые волосы, целоваться до умопомрачения и чувствовать колючую щетину на своём лице. Но я все еще пьяна и мне срочно нужно в душ. Разрушая наш затянувшийся зрительный контакт, я мечусь в сторону ванной.

Здесь, где на меня не давит его бешеная энергетика, я быстро скидываю платье и застываю, впечатленная невероятной роскошью.

Элитная сантехника, металлические, необычной ромбовидной формы смесители, краны и душ, блестящие шнуры и трубы. Здесь явно тщательно убрались к приезду хозяина. Все буквально сияет чистотой. Интересно, каково это жить, когда не надо самому убирать свою квартиру, драить унитаз и ванну?

Еще немного трезвею. Вокруг только мужские черные и синие бутылочки шампуней и гелей. Электрическая зубная щетка «хозяина» стоит на подзарядке на раковине. Внизу, в маленькой плетеной корзинке, устланной салфеткой, свалены новые, запечатанные щетки такого же угольно-черного цвета.

Хватаю первую попавшуюся, распаковываю, выдавливаю много пасты и тщательно, с удовольствием чищу зубы. Во рту все еще саднит и стоит горьковатый привкус алкоголя. Хочется пить. Слегка кружится голова, но это неважно. Сейчас главное только то, что я в ванной «хозяина жизни». И он ждет меня в своей спальне. И если завтра он отправит меня домой — наплевать. У меня будут воспоминания. Кусочек счастья, с ним, только вдвоем.

Со щенячьим восторгом смотрю на огромную белоснежную ванну в центре комнаты, но это сейчас не подойдет. Аккуратно, насколько это возможно в моем состоянии, отодвигаю перегородку душевой, загружаясь внутрь. Здесь я обнаруживаю целую панель разнообразных кнопок, с третьей попытки мне удается настроить желаемый мной прохладный душ. Испытываю настоящий кайф, чувствуя льющийся на голову поток воды. Тело расслабляется. Меня окутывает будоражащая дымка предвкушения. Возбуждение покалывает кончики пальцев. Тщательно намыливаю голову и тело. Трижды хвалю себя за то, что на днях сделала эпиляцию.

Смыв пену, поворачиваюсь и вижу стоящую возле душевой кабины тень. Пугаться не спешу, улыбаюсь, потому что знаю, кто это. Голова немного ноет, трезвость возвращается с болью, но мне все равно. Я нетерпеливо смываю пену, я дрожу, ведь это он не смог дождаться. Стоит сейчас в центре ванной комнаты, изучая мой расплывшийся силуэт сквозь мутное стекло душевой кабинки. Я медленно отодвигаю перегородку. Грудь поднимается и опускается от волнения. Не могу контролировать свое сбившееся дыхание.

— Помылась? — спрашивает Дусманис, разворачивая для меня большое черное полотенце.

Я мокрая и голая, меня трясет и качает. Поворачиваюсь к нему спиной.

Но укутывать он не спешит, разглядывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всё еще плохо? — хрипит Дусманис, когда я оказываюсь в его объятьях, обвернутая мягкой, махровой тканью.

Резко качаю головой, больше не тошнит. И от мысли, что я в его руках, прижата спиной к его груди, я дико возбуждаюсь. Никто из нас не решается разорвать это объятье. От моих мокрых волос его рубашка намокает.

— Ладно, тебе отдохнуть надо, — шумно выдыхает, отступая Дусманис.

За дверью слышен стук, наверное, принесли чай. Он покидает ванную первым, я иду за ним, подвязывая полотенце на груди.

Дусманис снял рубашку и, голый по пояс, стоит спиной к двери ванной, медленно размешивая для меня чай. Не сдержавшись, поддаюсь порыву кипящей во мне страсти и делаю шаг вперед. Обнимаю его, положив щеку на твердую спину.

Наслаждаюсь, тем, какой он каменный. Невероятный мужчина, от ощущения его кожи можно сойти с ума.

— Плохая была идея поселить тебя в эту спальню, тебе отдохнуть надо и прийти в себя, — низким голосом. — Вот пей.

— Я не хочу отдыхать, — шепчу я, зажмурившись.

А дальше… Он просто поворачивается ко мне. И к нашему поцелую мы стремимся одновременно. Я жутко хочу его и, судя по всему, это взаимно. Сливаясь в бешеном поцелуе, ласкаем друг друга языками и, словно одичалые, кусаем, посасываем, теребим губы друг друга. Дусманис грубо сдирает с меня полотенце, отшвыривая мокрую тряпку в сторону.

Не задумываясь ни секунды, толкает на постель. Стремительным движением убирает поднос с чаем на прикроватную тумбу и снова ко мне. Сбрасывает брюки, и теперь мы оба голые. Кожа к коже. Все, о чем я мечтала. Он бросается на меня, заставляя согнуть ноги в коленях. То гладит их с разрывающей душу нежностью, то сжимает до фиолетовых следов. Я подчиняюсь.

— Маша, Маша, Машенька, — шепчет в завораживающей агонии, кусая мои губы, тиская все мое тело.

Он абсолютно готов, ему не нужна дополнительная стимуляция. Крупная головка уже трется у моего истекающего входа. Мы оба едва выносим накал этого сумасшедшего желания. К черту предварительные игры, к черту вообще все на этом свете.

Дусманис берет себя за основание и скользит внутрь меня. И это охрененно. Это то, что нужно. Это то, чего я ждала.

Я кричу в голос, мне наплевать, что нас могут услышать. Меня будоражит эта наполненность, растягивающее ощущение, давление во всех точках сразу... Дусманис плавно скользит туда-сюда, а затем, сжав челюсть, начинает вдалбливаться одиночными, резкими толчками.

Я закатываю глаза от удовольствия. Пошлые шлепки оглушают меня, возбуждая до невероятного состояния огненного шара. Я сейчас просто взорвусь, я не могу успокоиться, мечусь по подушке, ноги ватные. Дусманис не церемонится, он в бешеном темпе заполняет меня собой, придавливая тяжелым телом к кровати. Иногда притормаживая, чтобы поцеловать, очень глубоко и страстно, и тогда я извиваюсь под ним, сжимая, заигрывая, требуя больше и быстрее.

Он не позволяет руководить, задирает ноги еще выше и снова грубо трахает, так горячо и глубоко, что его крупные яйца бьются о мою попку. Я не выдерживаю, кончаю, царапая мощные плечи. Слышала, что пьяной достичь оргазма трудно, якобы хочется сильно, а получается плохо. Но оказывается, мне просто нужен был Дусманис. Ибо я вся горю, умирая от наслаждения.

Он видит мою агонию, но не дает мне передохнуть. Поднимается с кровати, подтягивает за ноги к краю, по-хозяйски разворачивает и ставит на колени. Я, хихикнув, выпячиваю попку и тут же получаю острый шлепок по заднице. Закусываю губы от удовольствия, потому что он смачивает слюной пальцы и настырно водит ими по моим влажным складочкам, любуется, дразнит, возбуждает снова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я уже ничего не соображаю, еще горю и трепещу внутри, но мне мало… Один ласковый круг, еще один, его пальцы умело сбивают мой предыдущий оргазм, рождая новое желания, новую жажду соития. И вот я сама насаживаюсь на его средний палец, грязно двигаясь ему навстречу.

Не выдерживая моих крутящих движений задницей, он меняет палец на член, начиная таранить до самого основания. Я поворачиваю голову, и мы снова целуемся. Наш безумный секс сносит крышу нам обоим. «Хозяин жизни» сжимает мои бедра до боли, он нащупывает мою грудь, трет соски, с силой тянет, и каждый раз, когда я оборачиваюсь, мы грубо целуемся, кусая губы друг друга.