Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник) - Дэвид Дэвис

На измотанном лице инспектора засветилась грустная улыбка.

– Благодарю вас, мистер Холмс. Хоть какое-то утешение.

Мы оставили инспектора одного в его мрачном кабинете – он в оцепенении уставился на бумаги, которыми был завален стол, да так и застыл. Я почувствовал облегчение, когда мы вышли из здания, подавляющего всей своей атмосферой, и вновь оказались на свежем воздухе, оставив позади жуткое зловоние смерти, которое все еще будто бы преследовало нас. В привычной суете и толкотне Лондона, среди цоканья копыт и назойливых криков торговцев, тягостные мысли, порожденные гниющим трупом, постепенно растаяли. Похмелье мое как рукой сняло.

– Давайте-ка пройдемся вдоль реки. Мне нужно подумать, – негромко предложил Холмс.

Мы перешли через дорогу к набережной Виктории и некоторое время шагали по ней в молчании. Я ощущал, как рядом катит свинцовые воды Темза, неся на своих плечах большие и малые суда – некоторые из них отплывают в заморские страны, другие везут в наши порты самые невероятные грузы. А может, не просто невероятные, но и смертоносные. Я содрогнулся от этой мысли.

Холмс шагал со мной рядом, низко наклонив голову и нахмурив лоб, погруженный в размышления. В воздухе чувствовалось изначальное дыхание осени, первые жертвы ночных холодов уже падали с деревьев, озорной ветерок сбивал их в небольшие кучки. Время от времени Холмс рассеянно взмахивал тростью, создавая у своих ног завихрение из желтых и бурых листьев. Через некоторое время мы остановились и облокотились на парапет набережной.

– Очень темное дело, – проговорил наконец мой друг. – Если мы не отыщем источник этого страшного заболевания, городу будет грозить страшная опасность.

– Я, как врач, прекрасно сознаю последствия вспышки бубонной чумы, – ответил я без обиняков.

– Ну, разумеется, друг мой. Простите, если мои слова прозвучали высокомерно и чересчур театрально. Это были лишь мысли вслух. Необходимо что-то предпринять.

– Согласен, но что? Вы же сами сказали Лестрейду, пока у нас ни улик, ни нитей. Придется подождать, пока не появится что-либо осязаемое.

Холмс обреченно вздохнул, повернулся спиной к реке и прислонился к парапету, закинув трость за плечо.

– С нашим приятелем Лестрейдом я был не до конца откровенен. Одна тоненькая ниточка у нас есть.

– Что?

– Ну, она действительно очень тоненькая, так что я хотел сначала размотать ее, а потом уже подключать к делу официальную полицию. Возможно, нить просто оборвется, но не исключено, что она приведет нас к истине. В любом случае, тут необходим хладнокровный и продуманный подход. Лестрейд – человек энергичный, но никогда не отличался умением действовать хладнокровно и продуманно.

– Понятно, – ответил я ровным голосом. – А мне будет позволено узнать ваш секрет?

– Разумеется. В этом деле, как и во многих других, ваша помощь будет совершенно неоценимой.

Я ждал продолжения, но мой друг вновь погрузился в собственные мысли, в глазах его появилось отрешенное выражение.

– Ну так, – не выдержал я, выдергивая его из задумчивости, – что же это за ключ, что за тоненькая ниточка? Где вы ее отыскали?

– На трупе, мой дорогой Уотсон. На трупе этого несчастного. Вы ведь обратили внимание, что я осмотрел его внимательнее вас.

Я кивнул и невольно передернулся – перед глазами вновь мелькнул образ несчастной жертвы чумы.

– Занятие было не из приятных, но мне удалось увидеть кое-что любопытное. Я заметил, что оба предплечья испещрены темными точками, следами уколов – как будто ему что-то вводили. Оба предплечья, заметьте. Очень похоже на то, что мы…

– Стэмфорд! Господи всемогущий!

– Да, Уотсон, очень похоже на то, что мы видели у Стэмфорда.

Глава третья

Тайна исчезнувшего врача

Ближе к полудню мы с Холмсом вылезли из кэба на углу Таннаклиф-роуд в Чизике. Мой друг рассудил, что Стэмфорд, учитывая вчерашнее его состояние, вряд ли раньше вернется в мир живых из страны навеянных алкоголем грез, да и после возвращения голова его будет хрупка настолько, что может отвалиться от любого неожиданного движения или звука. А значит, у нас были все шансы застать Стэмфорда у него на квартире, а не в Барте.

– Если же ему удалось каким-то чудом подняться с утра и дотащиться до больницы, воспользуемся возможностью и повнимательнее осмотрим его жилье, – заключил Холмс, когда мы подходили к дому тридцать два, «пансиону миссис Сандерсон для достойных джентльменов».

В ярком свете дня здание выглядело еще более обшарпанным, чем накануне вечером. Трудно было предположить, что почтенный врач может квартировать в таком месте.

– А как же домохозяйка, миссис Сандерсон? Вряд ли она обрадуется, если двое незнакомцев примутся осматривать его жилье.

Холмс вздохнул.

– В своих повествованиях о наших расследованиях вы забываете упомянуть о моей неподражаемой способности располагать к себе людей. Кстати, для сыщика она не менее полезна, чем лупа в кармане и познания в области ядов.

– Я всего лишь описываю факты. И ничего не выдумываю. Ваша неподражаемая способность располагать к себе как-то не слишком заметна. Возможно, она существует лишь в вашем воображении.

Лицо моего друга просветлело, и впервые с тех пор, как мы увидели жуткий труп, на нем показалась улыбка.

– А вы с годами становитесь все язвительнее, дружище. Придется мне поучиться давать отпор вашему острому языку.

Мы как раз подошли к тридцать второму номеру, и Холмс без колебаний громко постучал в потертую дверь. Прошло немного времени, и нам отворила молодая особа лет двадцати с небольшим. У нее было простоватое, но довольно приятное лицо – оно выглядело бы еще привлекательнее без густого слоя румян, ярко-красной помады на губах и голубой краски на веках. Можно было подумать, что его гримировали для сцены, в утреннем свете все это смотрелось вульгарно и довольно нелепо. Дешевая блузка и юбка из грубой ткани усугубляли общее, довольно жалкое впечатление. Прежде чем заговорить, девица некоторое время тупо таращилась на нас.

– Простите, джентльмены, – произнесла она наконец. Выговор выдавал в ней уроженку бедной восточной части Лондона. Похожее на маску лицо оставалось совершенно бесстрастным. – У нас все комнаты заняты. Попробуйте справиться у миссис Турпин, в доме пятьдесят семь.

Холмс снял шляпу и улыбнулся девице.

– Доброе утро, мисс Сандерсон. А мы не по поводу жилья. Мы пришли навестить своего приятеля доктора Стэмфорда.

– Кого? – это был скорее упрек, чем вопрос.

– Доктора Стэмфорда. Роберта Стэмфорда. Он у вас проживает.

– Нет такого. Вы ошиблись адресом, мистер.

Девица собиралась было захлопнуть дверь, но Холмс твердой рукой взялся за ручку снаружи.

– Мы не ошиблись адресом, – проговорил он, и в голосе зазвенела сталь. – Доктор Стэмфорд проживает по этому адресу. Ошибки быть не может. Вчера вечером мы лично доставили его домой.

Тут лицо юной особы вдруг гневно перекосилось. Жутко накрашенные веки раздраженно задергались.

– Я знать не хочу, в какие там игры вы играете, только нет тут никакого доктора и вообще никакого Стэмфорда. Так что ступайте-ка вон, или я позову полицию.

Холмс саркастически улыбнулся:

– А вот это уже будет лишнее. Мы сами из полиции. Я инспектор Холмс из Скотленд-Ярда, а это мой помощник сержант Уотсон.

Вот вам и способность располагать к себе, подумал я.

Когда Холмс огласил наши вымышленные звания, поведение юной особы почти не изменилось, хотя в глазах мелькнуло некоторое смущение. Потом она передернула плечами.

– Да будь вы хоть сам мистер Шерлок Холмс, – отрубила она, – дело от того не меняется. Нет у нас тут никого такого.

– Он живет в шестом номере, – проговорил я из-за плеча Холмса.

– В шестом? Так нету там теперь никого. Последним там жил тип по имени Берди Эванс, выступал на сцене, показывал дрессированных канареек. Как-то подарил нам с мамой билеты в «Чизикский эмпориум». Скукотища оказалась. Так он уже неделю как съехал.

– Вы хотите сказать, что шестой номер пустует? – спросил Холмс.

– Так сами слышали.

– Но вы же только что сказали, что все комнаты у вас заняты.

– Так правду сказала. Сейчас шестой номер пустует, а на ночь его заказал мистер Дадридж, один из наших постоянных клиентов. Ну, ежели у вас все…

Холмс покачал головой:

– Боюсь, нам с сержантом придется осмотреть комнату – для очистки совести.

– Ну, это уж я не знаю, – с подозрением произнесла девица. – Мамы-то дома нет. Ежели она узнает, что я впустила копов, устроит мне взбучку.

– Уверяю вас, мы всего на минуту, – проговорил Холмс, аккуратно огибая воинственную девицу. – И вам ведь, наверное, не надо напоминать, что, чиня полицейским препятствия в исполнении их обязанностей, вы нарушаете закон.

– Ладно, только поживее. Не на что там смотреть.

Холмс остановился на первой ступеньке лестницы, повернулся лицом к нелюбезной хозяйке и протянул руку: