Полуночный ковбой - Джеймс Херлихи

— Тебе бы лучше и волосы вытереть, — сказал Джой. Рэтсо попытался пригладить их руками.

Джой вытащил из-за пояса подол рубашки.

— Иди сюда. Дай-ка сюда свою паршивую голову.

— Нет, — проворчал Рэтсо. — Но Джой перекрыл его голосом. — Иди сюда! — Наклонившись, Рэтсо подставил голову. Джой стал вытирать ее подолом рубашки. — Нельзя появляться на прием с мокрой башкой, — сказал он. — Теперь нормально. У тебя есть гребенка?

— Да она мне не нужна. — Риччио стал расчесывать волосы пальцами.

Джой сунул ему расческу.

— Пара дюжин вшей меня не смутят, так что не волнуйся.

Но гребенка не смогла продраться сквозь густую путаницу давно не мытых волос, оставив на ней несколько зубьев. Вернув расческу, Рэтсо попытался руками придать своей прическе некоторое подобие порядка.

— Как я выгляжу? Нормально?

Джой долго и внимательно оглядывал его.

Не подлежало сомнению, что с Рэтсо явно было что-то не то. У Джоя появилось желание просто соврать ему и покончить с этим делом, но почему-то он продолжал смотреть в лицо Рэтсо.

Что он в нем видел?

Никто из них этого себе не представлял.

Между ними возникло какое-то смутное, неловкое ощущение, болтающееся в воздухе, как скелет, пляшущий на ниточках, что-то мрачное и тайное, наполнившее Джоя ужасом, потому что он почувствовал тоску одиночества.

Сам же Рэтсо, что бы он ни чувствовал, держался легко и небрежно. Он просто опустил голову, придав лицу дурашливое выражение. Глаза его были спокойны, и он предоставил Джою рассматривать свои плечи и затылок.

Джой открыл было рот, чтобы поговорить, но Рэтсо нетерпеливо махнул рукой и двинулся вверх по широкой темной лестнице.

Джой смотрел ему вслед. Когда Рэтсо одолел половину первого марша, он окликнул его:

— Эй, подожди меня! Эй!

Рэтсо остановился и посмотрел вниз. Глаза его молили Джоя ничего не говорить, и все же он с вызовом обратился к нему:

— Так мы идем на эту чертову вечеринку — или что? Джой был так удивлен, что не сдвинулся с места.

Здесь, у подножия лестницы, произошло что-то странное. Но не показалось ли ему? Он не был в этом уверен.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да идем же! — нетерпеливо бросил Рэтсо, а потом попросил, — будь любезен, поднимайся!

Он дождался, пока Джой сделал первый шаг, и, ухватившись за перила, стал подтягиваться по лестнице.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

На перилах третьего этажа была навалена одежда. Там были кучи свитеров, шарфов, парок и самой разнообразной зимней одежды. Рэтсо бросил свою козью шкуру поверх всего и глянул на ряды сапожек, галош и ботинок на полу.

— Когда будем уходить, подхвачу пару получше, — сказал он.

Дверь была распахнута настежь. Рэтсо решительно двинулся в путь. Джой чувствовал ужасное стеснение, не зная, чего от него ждут. Сдвинув брови, он подчеркнуто неторопливо вошел в комнату, опасаясь, что на него не обратят внимания.

Помещение было огромным: оно тянулось во всю длину дома, да и в ширину было от стенки до стенки здания. В нем стоял гул голосов, но все же не столь уж шумный для такой толпы. Время от времени вспыхивал смех, были слышны обрывки разговоров, смешанные с негромким ровным ритмом небольших негритянских барабанов бонго, которые издавал ударник, давая понять, что музыканты еще не готовы врезать как следует. Одна пара пыталась танцевать, прилагая еще большие усилия, чтобы оставаться незамеченной. Помещение было заполнено множеством небольших групп, часть которых свободно стояла, а другие расположились на полу: многие стояли сами по себе или рядом с компаниями, тем не менее не имея к ним отношения. Одна пара — по виду ребята-старшеклассники, один белый, другой цветной — сидела в середине помещения, взявшись за руки, но в их позах не было ничего, что могло бы предполагать тесные межрасовые отношения; они всего лишь держались за руки, а глаза каждого из них были устремлены куда-то в пространство. Многие из тех, кто пребывали в одиночестве, и мужчины и женщины, казалось, стеснялись своего положения. Они слонялись, ища куда бы приткнуться или чем бы заняться: выпить, покурить, забиться в угол, вступить в разговор, обменяться с кем-нибудь улыбкой, завязать знакомство.

Вдоль одной из стен тянулся длинный стол с большим выбором сыров, холодного мяса, крекеров и хлеба, а на полу рядом с ним стояла ванна со льдом, в котором лежали банки с пивом.

В дальнем конце комнаты Джой заметил Мак-Альбертсонов, сидящих на полу у ног костлявой размалеванной женщины с длинными светлыми волосами.

За этим трио на стене были протянуты от пола до потолка несколько полос оберточной бумаги, на которой были намалеваны черные буквы:

ЭТО ПОЗЖЕ, ЧЕМ ВЫ ДУМАЕТЕ,

а рядом с надписью стояло ведро с черной краской и кистью, древко которой было прислонено к стене.

Джой уставился на Мак-Альбертсонов. Они сидели рядом с надписью тихо и неподвижно, как фигурки на алтаре, и в них чувствовалось то же самое жуткое спокойствие, которое привлекало его внимание у Неддика.

Но женщина за их спинами волновала его еще больше. Он старался не смотреть на нее, но глаза то и дело невольно возвращались к ней. В ней было что-то странное. Но что? Под каждым глазом у нее было по пятну черной краски и алел маленький красный ротик. Она постоянно моргала. Ресницы у нее дергались как на ниточках, когда она обращала внимание на каждого, кто к ней приближался. Голова, небрежно посаженная на шею, рассеянно покачивалась из стороны в сторону, как у китайского болванчика. Когда смотрел на нее издали, она казалась искусственным созданием, слепленным этими молчаливыми серьезными детьми, сидевшими у ее ног, чем-то вроде изображения исчезнувшей материи, сделанной из веточек, пучков соломы и пакетиков из-под печений.

Перед мальчиком стояло подобие банки, и время от времени он что-то вытаскивал из нее (пауков? червей?) и, встряхнув рукой в воздухе, вручал это красивой темнокожей девочке. Что бы там ни было, девушка засовывала это в рот, запивая низом, а затем, насмешливо изображая чувственное удовольствие, начинала извиваться всем своим стройным, затянутым в платьице из джерси телом и подхваченная внушительным черным великаном, привлекавшим внимание всех присутствующих, в танце выходила на середину комнаты.

Но Джой не сводил глаз с паренька, с Мак-Альбертсона, который продолжал уделять все внимание своей банке. Он придвинулся поближе, надеясь заглянуть в нее, как кто-то, окликнувший Гретель, привлек его внимание и кивнул ему. Джой оглянулся в надежде прибегнуть к помощи Рэтсо, но тот уже был у стола с закусками и, опасливо озираясь, набивал карманы салями.

Тем временем Гретель Мак-Альбертсон встала и подошла к Джою. И лицо и голос у нее были совершенно бесстрастными. На близком расстоянии она не казалась такой уж зловещей, а за ее спиной могла крыться необыкновенная скука.

— Ты здесь, — сказала она. — Хочешь чего-нибудь? Я имею в виду, тут есть пиво и… — Она разжала пальцы и показала ему большую коричневую капсулу, — и вот это, если хочешь. — Увидев вопросительное выражение на его лице, она объяснила. — Бомба с барбитуратом — действует примерно четыре часа.

Поглядев на капсулу, Джой перевел взгляд на девушку, стараясь скрыть свое невежество и пытаясь понять, что же ему сейчас делать.

Она слегка нахмурилась.

— Ну бери же, — сказала она тоном, средним между командой и просьбой.

Взяв капсулу, Джой сунул ее в рот, собрал всю слюну и проглотил. Гордясь собой, он посмотрел на девушку, надеясь увидеть в ней взаимопонимание или одобрение. Но после своей бравады она, казалось, еще больше погрузилась в тоску. Тонким пальцем она небрежно ткнула в сторону стола с закусками.

— Пива там хватает, — сказала она. На этот раз ему удалось уловить в ее голосе хоть что-то напоминавшее вежливость.

В эту минуту к нему подошел Рэтсо с двумя открытыми банками пива. Одну из них он протянул Джою.

Джой попытался организовать церемонию знакомства.

— Это м-м-м… Рэтсо Риччио, а это… Тот поправил его.

— Р и к о! — сказал он.

Но так как слушать этот обмен репликами было слишком утомительно для Гретель Мак-Альбертсон, она просто отошла от них.

Джой сделал основательный глоток пива и попытался понять, что ему ждать от проглоченной капсулы.

— Если ты хочешь понять, чем занимаются эти братик с сестричкой, — сказал Рэтсо, — так я тебе с к а ж у: Ганзель педик, а сестричка хочет завестись. Но кого это волнует, точно? — Он пронзил пальцем воздух, нацелив его на стол с закусками. — У них там салями. Набей себе карманы.

Джой почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он повернулся, и на пороге ванной увидел девушку в оранжевом платье, которая недвусмысленно улыбалась ему. Изогнувшись, она прислонилась к косяку таким образом, после которого становилось ясно, что ванна — ее личный шатер в красочной пустыне — ну, в крайнем случае, она ее делила с остальными обитательницами гарема. Она откровенно встретила его взгляд, еще шире распахнула глаза и, обнажив зубки, хихикнула с диковатым видом. Запустив пальцы в густые черные волосы, она подошла к нему. Джой обратил внимание на ее тело: у нее были стройный чувственные ноги и крепкое телосложение.