Рациональное животное. Как эволюция повлияла на развитие мозга - Дуглас Кенрик

Леда Космидес сделала вывод, что логические рассуждения, которые люди используют для выявления подобных обманщиков, включают в себя те же логические рассуждения, что необходимы для решения задачи выбора Уэйсона. Давайте еще раз обратимся к ней, но на этот раз сформулируем ее так, чтобы позволить нашей аффилирующейся субличности обработать эту информацию таким же образом, как это делали наши предки.

Рис. 5.3. Вариант раскрытия обманщика на основе задачи выбора Уэйсона

На рис. 5.3 показаны четыре карты. На одной стороне каждой помечен возраст человека, а на другой — что он или она пьет. Какие карты вы должны перевернуть, чтобы удостовериться в правильности следующего утверждения: «Если человек пьет алкоголь, то ему должно быть больше 18 лет?»

Получив такие трансформированные условия задачи, большинство людей почти моментально давали правильный ответ: переверните карту с числом 16 и карту с надписью «пиво», не трогая две другие. Нет смысла переворачивать карту с числом 21, поскольку мы знаем, что этот человек — не обманщик. Точно так же можно не переворачивать карту, чтобы узнать возраст человека, пьющего колу, поскольку он не получает никакой выгоды от неправды.

Сложная логика, потребовавшаяся для решения задачи об обманщике, математически идентична логике, требовавшейся для решения задачи выбора Уэйсона, которую мы представили раньше. Космидес использовала десятки формулировок этой задачи, каждый раз получая один и тот же результат.

Независимо от того, касались ли условия задачи знакомых вещей типа возраста, с которого разрешено употребление спиртного, или незнакомых типа возраста, с которого разрешено есть маниоку, если только задача содержала вопрос об обманщике, большинство людей превращались в отличных логиков.

Ларри Сугияма, антрополог, с которым мы встречались в начале этой главы, предложил попробовать решить эту задачу шивиарам. Если задачу выбора Уэйсона в ее оригинальном виде шивиары решали в 0% случаев, то с эволюционно переформулированной задачей они справлялись в 83% случаев.

На самом деле это было даже на один пункт выше достижений студентов Гарварда. Таким образом, в интеллектуальном олимпийском соревновании неграмотные шивиары могли бы победить высокообразованных студентов из города Кембридж в решении естественным образом сформулированных задач.

Космидес и Сугияма показали нам нечто очень важное. Дело не в том, что люди не способны применять сложную логику. Напротив, суть состоит в том, что большинство академических задач написаны таким образом, что они никогда не задействуют достаточно развитые способности наших субличностей.

Это примерно то же самое, как попросить автомеханика решить задачу поднятия вашей машины не просто с помощью обыкновенного домкрата, а с изложением ответа в виде математических формул и расчета взаимодействия сил.

Один из нас только что испытал задачу по выявлению обманщика на своем семилетием сыне, которому еще нужно учить таблицу умножения, не говоря о теории вероятности. Он с трудом понял условия задачи выбора Уэйсона и хотел переворачивать каждую карточку. Но когда задача была сформулирована в категориях, касающихся вопроса, кто внес, а кто не внес плату за использование компьютерной игры «Лего Юнивёрс»[15], он легко решил ее.

Если оригинальные условия задачи трудны, подобно написанию сочинения на тему семейных отношений в современном мире, то решить версию задачи, переведенной в категории эволюции, — все равно, что поболтать с соседями о детях.

Писать трудно, а говорить легко, даже когда вы пытаетесь передать одну и ту же информацию.

Парадокс больших чисел

Представьте, что вы узнали о случившейся авиакатастрофе, в которой погибли 200 человек, находившиеся на борту. Как и всякое человеческое существо, вы должны испытать определенное расстройство и горечь в ответ на такое трагическое известие. Теперь вообразите, что это был более крупный по размерам самолет и в результате катастрофы число жертв составило 600 человек. Что вы почувствуете?

Многие люди и в этом случае расстроятся и испытают горечь. Эмоции людей в обоих случаях будут примерно одинаковыми. Более того, иногда эмоций возникает меньше, даже притом что жертв становится больше.

Это явление известно под названием парадокс больших чисел. Вы можете обнаружить его повсюду. Например, многие американцы испытывают негодование, когда узнают, что присутствие американских войск в Ираке и Афганистане в первой половине XXI века стоило налогоплательщикам более $ 1 млрд. Но вряд ли эти люди почувствовали бы еще большее негодование, если бы им сказали, что данное предприятие стоило более $1 трлн, хотя последняя сумма и превышает первую в тысячу раз и на самом деле гораздо ближе к истине. Математически это равнозначно тому, как если бы продавец в лавке предлагал вам купить тот же сэндвич не за $4, а за $4 тыс. Тем не менее, когда расходы государства умножаются во много крат, люди не становятся более рассерженными.

Чтобы понять этот парадокс, нам необходимо снова пробираться сквозь джунгли в мир племени шивиаров. Члены этого сообщества живут в небольших деревнях с населением от 50 до 100 человек. Каждый житель деревни знает почти всех своих соседей, многие из которых являются его родственниками или близкими знакомыми. Это количество — от 50 до 100 — очень важно, потому что оно появляется снова и снова на протяжении истории и в разных уголках планеты.

Современные охотники-собиратели от Африки и Южной Америки до Океании живут группами от 50 до 100 человек. Если вы окажетесь первым в установлении контактов с людьми, которые никогда не видели незнакомцев, то можно биться об заклад, что эти люди будут жить общинами количеством от 50 до 100 человек.

Археологические находки свидетельствуют о том, что если бы вы совершили путешествие во времени, чтобы навестить свою пра-пра-пра-пра-прабабушку, то, скорее всего, нашли бы ее живущей в кочевом племени, состоящим из 50 или 100 человек. Сегодня многие из нас живут в городах с населением в миллионы человек. Тем не менее группа наших друзей в социальных сетях, то есть людей, с которыми мы больше всего общаемся, включает как раз от 50 до 100 человек.

Если бы вы обратились к старейшине шивиаров и сообщили ему, что в авиакатастрофе могло погибнуть 600 человек, он, вероятнее всего, почесал бы затылок и недоуменно хмыкнул: «Что это значит?» Сообщества охотников и собирателей используют очень ограниченное количество слов для определения чисел и множеств. Вы можете найти у них «один», «два», «несколько», «так же много, как членов племени». Если мы будем называть им числа 200, 600,1 млн или 1 млрд, в их глазах, скорее всего, ничего не отразится (примерно как у нас, когда речь идет о разнице между миллиардом и триллионом).

Принятие решений на основе логических рассуждений с задействованием больших чисел — довольно новое явление. Это похоже на письмо, а не на речь. Хотя, возможно, это и забавно — представить себе, как шивиары могли бы реагировать на большие числа.

Помните, что ваш мозг в эволюционном отношении очень похож на их мозг, который, в свою очередь, очень похож на мозг наших общих предков, расселившихся по планете из Африки примерно 50 тыс. лет назад.

Многие из нас долгие годы изучали математику, и умом мы понимаем, что, прибавив к миллиону три нуля, мы получим миллиард.

Однако, как показывают парадоксальные результаты экспериментов с авиакатастрофой и расходами налогоплательщиков, наш разум слегка притупляется, когда дело касается больших чисел. Что такое световой год или 1012 нанометров? Для нашего мозга очень большие числа — понятие весьма туманное, к тому же лишенное эволюционного соотношения. И это важно, когда мы стараемся понять причины принятия людьми ошибочных или иррациональных решений.

Просить обычного человека сделать логическое рассуждение по вопросам, сопряженным с большими числами, — это то же самое, что предлагать ему станцевать «Лебединое озеро» в Метрополитен-опера — на лучшей сцене Нью-Йорка.

Устранение ошибок с помощью аффилирующейся субличности

Даниэль Канеман и Амос Тверски составляют очень динамичный дуэт, открытия которого, потрясающие основы науки, были увенчаны Нобелевской премией. Среди их многочисленных вкладов в поведенческую экономику есть и разработка ряда весьма остроумных задач, показывающих ошибочность логических рассуждений, свойственную человеку.

Представьте, что Соединенные Штаты готовятся к вспышке необычной азиатской болезни, которая, как ожидается, убьет 600 человек. Для борьбы с болезнью предложены две альтернативные программы.