Кровь ворона - Александр Прозоров

— Бояри-и-ин!!! — рухнула рядом на колени Даромила и принялась царапать лицо ногтями. — Боярин, сокол ты мой ясный, сердечко мое единственное, радость ненаглядная! Как же это та-а-ак! На кого же ты меня по-окину-у-у-ул! Как же ж я тебя отпу-усти-и-ила!

— Хватит уродоваться, — поднатужившись, прохрипел Олег. — Живой я, живой.

— Живой? — отпрянула девушка. — Живой? — Она сорвала с головы платок, вцепилась пальцами в волосы и с восторгом завопила: — Жи-иво-о-ой!

— Ну-ка, отойди, несчастная, — решительно отстранил ее Явор. — Сказывай, ведун, где болит? Что?

— Грудь…

— А ну, помоги, красавица… — Жрец Святовита расстегнул Олегу пояс, задрал рубаху и изумленно присвистнул: — Ничего себе синячок! Ты же на спину падал, ведун! Откуда?

— Всё равно не поверишь… — прикрыл глаза Середин.

— Лежи тихо, целить стану.

Олег ощутил на груди прохладные руки боевого волхва, напрягся, ожидая новой боли — однако ничего не происходило. Минута за минутой теплеющие ладони то чуть нажимали на место удара, то ослабляли нажим, пока ведун вдруг не понял, что боли больше нет — исчезла.

— Как ты это сделал?! — приподнявшись на локте, Середин в восхищении ощупал грудь.

— А как ты ворона от смерти удерживал?

— Ну, так… — пошевелил пальцами в воздухе ведун, не зная, как вкратце на словах передать древнее искусство лечения внутренней энергией.

— Думаешь, ты самый умный? — усмехнулся в ответ Явор. — Сказывай лучше, что с тобой на мосту приключилось?

— А ты ничего не видел?

— Нет, ничего.

— Тогда точно не поверишь.

— Ты сказывай, сказывай, ведун. Опосля решим.

— А если я скажу, что встретил там… — Олег кивнул на валуны. — Саму богиню Мару, которая ударила меня посохом в грудь, да еще и обругала за плохое поведение?

— Калинов мост — это путь в ее владения, — невозмутимо пожал плечами служитель Святовита. — Отчего же ей и не встретить гостя? Странно токмо, не приняла она тебя. Видать, грешник ты великий, коли даже смерть тебя не берет. Хотя, кто знает. Может статься, и милость это за дела твои благие. Наслышаны мы, как ты нежить по Руси изводишь. Дело славное, но долгое. Верно, боги решили, рано тебе еще погибать.

— В вольном изложении, Мара сказала: на бога надейся, а сам не плошай. — Середин наконец поднялся, отряхнул одежду, подобрал с земли пояс с оружием.

Пришедшее за сокровищами князя Черного войско почти всё толпилось у леска, лишь пара десятков самых отважных витязей рискнули выехать на усыпанный костями мыс, но и те к Калинову мосту, спалившему разом пять человек, приближаться не решились.

— Я так мыслю, Явор, — тихо высказался Середин, — никуда заклятье с этих мест не пропало. Как было заколдованным, так и осталось. Никакого клада мы не получим. Может, просто назад повернуть?

— Разве всё должно случаться сразу? — так же тихо ответил храмовый воин. — Подождать надобно. А ну, и тебе доля какая достанется?

— Ты знаешь какой-то секрет? — резко повернул к нему голову Олег.

— Нет, не знаю. Но если здесь останешься ты и твои красавицы, боярин Чеслав станет вести себя спокойнее, сам понимаешь.

— Какие вы всё-таки корыстные, — усмехнулся ведун. — А я думал, ты от всей души, подружиться желаешь. Хороший ты парень, Явор. И к тому же за сегодняшнее я твой должник. Пошли, юрту поставить попытаемся. Поможешь?

— Отчего не помочь? — пожал плечами волхв. — Токмо место нужно от костей расчистить. Нехорошо на мертвецах жить.

— Вот именно, что уважать мертвых нужно, — согласился Олег. — Поэтому на мысу я лагерь разбивать не согласен. В кустах площадку расчищу. Так моей совести спокойнее.

Когда-то Середин слышал, что кочевники ставят юрту за пару часов. У него с храмовыми воинами и двумя помощницами ушло на это полдня. И это при том, что волхвы, как оказалось, имели в сем деле некоторый опыт. Во всяком случае после того, как Олег посрубал под корень весь кустарник, оставив ветви лежать, где росли, — чтобы хоть какая подушка пол от земли отделяла, они сразу указали место, на которое нужно ставить дверь. А потом долго спорили, в каком направлении нужно выставлять решетки: по солнцу, или против. Ведуну задумываться о таком вопросе и в голову бы не пришло.

Наконец мудрецы решили, что самое правильное — ставить дом по коловороту, начали носить и связывать сетки каркаса из тонких реечек. Только на их монтирование ушло не меньше двух часов. Потом нужно было связать и установить крышу, раскатать кошму на стены. Еще труднее оказалось выложить тяжелой двухслойной войлочной кошмой крышу до самого верха. Зато в итоге получился теплый дом диаметром не меньше семи метров, выстланный красно-коричневыми коврами от стены до стены, если и не везде в два слоя, то с изрядным нахлестом. На ковры, кстати, тоже немало времени ушло, хотя носили в семь рук — боярин Чеслав, посмотрев, чем занимается его покровительница, тоже присоединился к работе.

— Ну что, — развел руками ведун после того, как в центре юрты, на месте будущего очага, были воткнуты две рогатки, а поверх положен железный прут. — Коли так уж складывается, уважаемые служители Святовита, прошу разделить со мной кров в этой скромной обители. Без вашей помощи мне бы до зимы не управиться. Опять же, места тут для одного многовато, Чеслава от Желаны не оторвать, а нам у него, как я помню, стражу надобно нести. Или, раз добрались до места, можно за него не опасаться?

— За него можно не бояться, — ответил Явор. — А вот самих себя охранять не мешает. Как мыслишь?

— Согласен, — пожал плечами Середин.

— Тогда смотри. Вон та, дальняя от входа, стена — это священное место. Оно самое почетное и принадлежит тебе по праву. Справа от двери — женская половина дома. Там они время проводят, посуду, шитье, тряпки складывают. Слева — мужская половина…

— Это почему? — перебил Олег.

— По божьим заветам. Исстари так заведено.

— А если мне захочется Даромилу по голове погладить? Что же, мне на правую сторону и не зайти?

— Почему? — засмеялся Явор. — Ведь дом-то весь твой! Ходи, куда хочешь.

— Тогда согласен, — кивнул Олег. — Несомненно, от богов заведено.

— Темнеет, — спохватился волхв. — Давай, ведун, мы за дровами пойдем, ты за водой, а девицы пусть пока посуду свою переносят да обустраиваются.

Снаружи прочие охотники за сокровищами по примеру храмовых воинов устраивались на стоянку. Палаток оказалось всего две, и обе полотняные. Одну хозяин, как и Олег, спрятал в зарослях, вырубив для нее чистое место, вторая белела у самого лесочка. Вокруг походных домов уже горели костры — простые дружинники, как обычно, ночевали под открытым небом.

Впрочем, некоторые бояре тоже. Судя по тому, что войско разбилось на восемь, пусть близко расположенных, но всё-таки разных стоянок, которые насчитывали от десятка до полусотни воинов, минимум шести знатным путникам тоже предстояло ожидать удачи на потнике под потрепанной шкурой, глядя на чистое небо и молясь, чтобы с него как можно дольше не полился дождь.

Три такие стоянки жгли костры всё-таки на мысу — там, где было просторно, где ветер сдувал комаров, а из-под ивовых корней не могла выползти черная лесная гадюка. Может, и правильно… Но всё ж таки не по совести.

— Ладно, не мне судить, — отогнал нехорошие мысли Олег и двинулся к реке.

Присев на берегу на корточки, почти с минуту колебался — из памяти еще не выветрились огненные столбы, пожравшие в течение дня шестерых человек. Потом решительно погрузил в воду кожаный бурдюк… Тот забулькал. К поверхности, распугивая мальков, устремилась череда пузырей.

— Фуф… Ну, коли так, будем сегодня с сытным и горячим ужином…

В комнате потрескивал телевизор, показывая приключения рисованных белок, за окном подмигивала неоновая реклама. Середин полулежал в своем любимом кресле, изредка прикладываясь к бутылке пива, другая рука свешивалась через подлокотник вниз. Там на коленях стояла Верея и целовала его запястье. Причем всё время в одно и то же место — туда, где обычно был примотан серебряный православный крест.

«Как же я это чувствую? — вдруг удивился Олег. — У меня же на руке толстая повязка?»

Подумал — и проснулся.

Вокруг царили тишина и покой, в центральном отверстии на крыше поблескивали звезды, тихо посапывали соседи по походному дому. И всё же… И всё же — почему начал разогреваться крест? Храмовые воины не в счет — к теплу от их близости он уже привык и воспринимал его как нечто обычное.

Ведун поднялся, прошел к дверям юрты, приоткрыл полог. На улице слышался тихий шелест, в лагере на молу мелькали какие-то тени.

Тени… Теплый крестик…

— Электрическая сила! — Олег метнулся к сапогам, торопливо их натянул, опоясался саблей, подхватил щит. — Да вставайте же! Нежить в лагере! Трево-ога!