Брат Волк - Мишель Пейвер

Но Волк знал — он сразу понял это с какой-то странной свирепой радостью, — что медведю никогда не поймать его! И пусть чудовище бежит как угодно быстро, но он, Волк, бежит быстрее!

Он больше не чувствовал себя волчонком, который должен вечно ждать, когда эти бедные медлительные бесхвостые его нагонят. Он стал настоящим волком, и бежал меж деревьями стремительной петляющей волчьей побежкой, и мог так бежать вечно! Он наслаждался силой своих лап, мощью гибкой спины и той ловкостью, которая позволяла ему на бегу, чуть ли не на одной лапе, повернуться и сменить направление. Нет! Злому медведю никогда не нагнать его!

Он остановился попить у шумливой Маленькой Воды, на минутку положив на землю мешочек из кожи ворона. Потом снова подхватил его и принялся петлять среди деревьев, взбираясь все выше, все ближе к Великому Белому Холоду, который до сих пор лишь иногда, во сне, чуял носом.

И вдруг какой-то новый запах проник в его ноздри, и он забыл о Великом Белом Холоде: он оказался на территории, занятой чужой волчьей стаей. Через каждые несколько шагов ему попадались пахучие метки, и он понимал, что нужно быть очень осторожным. Если волки заметят чужака, то могут напасть без предупреждения. Когда Волк чувствовал, что ему нужно оставить свою собственную метку, то старался оставлять ее у воды, а не на дереве или на камне, как обычно. Он знал, что вода вскоре смоет его запах и тогда ни один чужой волк, ни одна злобная тварь его не почует.

Пришла Тьма. Волк любил Тьму. Во Тьме звуки и запахи становились резче, а видеть он мог почти так же хорошо, как и во время Света.

Далеко впереди чужая волчья стая начала свою вечернюю спевку. И Волк немного загрустил, вспомнив, как радостно пели его родители и братья, как они приветствовали друг друга после сна: обнюхивали, облизывали, терлись друг об друга мордами, втирая в шкуру друг друга свой запах; и как они улыбались, играли и подбадривали друг друга перед охотой…

И от этих мыслей о родной семье Волк вдруг почувствовал, что силы начинают покидать его. Раньше он совершенно не замечал, как сильно разбиты о камни его лапы, как болит все его усталое тело.

И в душе Волка проснулся страх. Не может же он бежать так вечно! Он совершенно выдохся. И находится так далеко от Большого Бесхвостого Брата, на чужой территории, а вокруг — незнакомые волки… и злобная тварь неустанно преследует его сквозь Тьму…

Торак перетащил все уцелевшие вещи в шалаш, сделанный из веток сломанного тиса, и так сердито пнул ногой костер, что искры взметнулись высоко в небо. Нет, это ожидание просто невыносимо! Он звал волчонка, не переставая, с наступления сумерек, хотя прекрасно понимал, чем рискует. Но до медведя сейчас ему дела не было. Его мучил один вопрос: где же Волк?

Ночь была холодная, звездная, и, даже не глядя в небо, Торак чувствовал грозный взгляд Великого Зубра, смотревшего на него с небес своим красным глазом. И от этого тревога только усиливалась.

Ренн вынырнула из темноты, таща целую охапку каких-то трав и коры.

— Долго тебя не было, — коротко заметил Торак.

— Мне нужно было кое-что найти. От Волка ничего не слышно?

Торак покачал головой.

Ренн опустилась у костра на колени и стала разбирать свою добычу.

— Когда я собирала все это в Лесу, то слышала берестяные дудки.

Торак пришел в ужас.

— Где?

Она мотнула головой в сторону запада.

— Довольно далеко отсюда.

— И это… Фин-Кединн?

Она кивнула:

— Да, это наши дудки.

Торак даже зажмурился.

— А я думал, Вороны уже перестали нас искать, — расстроенно заметил он.

— Фин-Кединн никогда не сдается, — сказала Ренн. И Торак услышал в ее голосе гордость. Это его рассердило.

— Ты что, забыла, что он хотел принести меня в жертву? «Слушающий отдаст кровь своего сердца Священной Горе» — помнишь?

Ренн, округлив глаза, воскликнула:

— Ничего я не забыла! Но ведь это мои родичи! и я о них беспокоюсь! Если медведя нет наверху, значит, он внизу, в долине. Но и они ведь там! Просто так Фин-Кединн не прикажет дудеть в дудки!

Тораку стало совсем не по себе. Ренн тревожилась, тревожился и он. И ссориться им было совсем ни к чему.

Он отвязал от пояса свисток из птичьей косточки и протянул его Ренн:

— Вот, возьми, и сможешь в любую минуту позвать Волка.

Она удивленно на него глянула и тихо поблагодарила.

Оба довольно долго молчали. Потом Торак спросил, зачем Ренн понадобились все эти травы и столько коры.

— Для каменного зуба, — пояснила она. — Нам нужно как-то спрятать его от медведя. Чтоб не почуял. Если мы этого не сделаем, медведь непременно нас выследит.

"Ну да, — подумал Торак, — а сейчас он идет по следу Волка, потому что он унес глаза реки". На душе у него стало совсем скверно, и он, горько усмехнувшись, сказал Ренн:

— Если листья рябины и мешочек из кожи ворона не смогли спрятать Нануак от медведя, то почему ты решила, что древесная кора и полынь для этого более пригодны?

— Потому что я собираюсь использовать не только их, но и кое-что посильнее! — Ренн закусила губу и прибавила: — Я хочу в точности вспомнить, что делала в таких случаях Саеунн. Она все старалась научить меня колдовству, а я постоянно удирала с ее уроков на охоту. Жаль, что я ее тогда не слушалась!

— Но ты же все-таки кое-чему у нее научилась, — попытался ободрить ее Торак.

— А если я ошибусь?

Он не ответил. Он прямо-таки кожей чувствовал, как насмешливо смотрит на него красный глаз Великого Зубра. Даже если Волк сможет вернуться к ним, он неизбежно приведет за собой медведя. Ведь тот не отстанет, ведомый запахом или голосом этих глаз реки! Так что Волк сможет оторваться от своего преследователя, только выбросив мешочек с Нануаком — а это будет означать, что уничтожить медведя они никогда не смогут.

Но должен же быть какой-то выход? Просто пока найти его никак не удается…

Силы Волка подходили к концу, а спасения не было.

Правда, теперь медведь довольно сильно отстал от него и вряд ли может почуять запах того, что лежит в мешочке из вороновой кожи, но преследования своего он не прекратил и явно прекращать не собирается. И если Волк остановится, чтобы как следует передохнуть, ибо его измученные лапы давно уже просили об отдыхе, злобное чудовище настигнет его.

Чужая волчья стая давно уже перестала петь; видимо, волки отправились в горы на охоту. Даже жаль, что их голоса смолкли: в этой тишине волчонок впервые почувствовал себя совершенно одиноким и беспомощным.

Ветер переменился и принес какой-то новый запах. Северные олени! Волк еще никогда не охотился на северных оленей, но хорошо знал их запах: мать часто приносила в Логово ветки, что растут у северных оленей на голове. С этих странных веток свисали кусочки вкусной кожи, которую волчата с удовольствием жевали. И теперь, учуяв целое стадо оленей в соседней долине, Волк ощутил охотничий зов и некоторый прилив сил. В сердце его даже шевельнулась надежда — ведь если он сумеет добраться до оленьего стада…

С трудом волоча ноги, он поднимался по склону холма; топот множества оленьих копыт слышался все ближе. Внезапно прямо на него выскочил крупный олень. Высоко поднимая украшенные ветками головы, северные олени мчались по березовой роще, и копыта их сверкали, как Быстрая Вода.

Волк резко повернулся на одной лапе и… бросился в гущу стада, прямо под ноги бегущим оленям. Он чуял их мускусный запах; какой-то самец довольно сильно боднул его, и Волк еле увернулся от этих его веток, которые, оказывается, могли быть опасными. И тут же на него сердито фыркнула олениха, приказывая держаться подальше от ее детеныша. Волку пришлось присесть и нырнуть оленихе под брюхо, чтобы избежать удара острых копыт. Но вскоре олени поняли, что он на них не охотится, и позабыли о нем. А Волк продолжал бежать через долину вместе с оленьим стадом, став в их гуще совершенно незаметным для своего преследователя.

Березовый лес кончился, начался ельник. Скалы стали выше, валуны крупнее, а деревья, наоборот, мельче. Потом деревья и вовсе остались позади, и олени устремились в какую-то плоскую каменистую долину. Таких долин Волк никогда раньше не видел.

Судя по запахам, приносимым ветром, эта ровная долина простиралась далеко-далеко во Тьму, а за ней находился сам Великий Белый Холод. Что же это за долина такая? Волк совсем не знал этих мест, но чуял, что где-то там, дальше, находится то, что всегда манило его к себе — с того дня, как он появился на свет в родном Логове…

Далеко позади вновь послышался рев той злобной твари. Ага, медведь, кажется, потерял его след! От радости Волк высоко подбросил мешочек из кожи ворона и, лязгнув зубами, ловко поймал его.

Через некоторое время он услышал и другие звуки. Очень слабые, но ошибиться было невозможно: это был тот самый невероятно высокий и ровный звук, который Большой Бесхвостый Брат издавал с помощью птичьей косточки!