Между жизнью и смертью. Рассказ человека, который сумел противостоять болезни - Антон Буслов

Но в российской клинике этап диагностики может продолжаться до самой выписки и даже после нее – “на приеме” у патологоанатома. Следующей попыткой узнать, что со мной, стало УЗИ сердца. Сделай медики в то время УЗИ любого лимфоузла… Что вы! Аппарат один на всех, пациентов – целая больница. Так что УЗИ – по нормам. А норма такова, что на следующее обследование – рентген – меня смогли записать только через два дня. И тут врачи инфекционной больницы, первыми в истории моей болезни, проявили невиданную щедрость – человеку, второй месяц исходящему кашлем, впервые сделали рентген не только во фронтальной, но и в боковой проекции! На нем рентгенолог и увидел девять сантиметров опухоли, а точнее, ее тени в самом центре груди.

До этого у меня были полис ДМС (добровольное медицинское страхование), купленный за деньги у компании PECO, у меня был полис ОМС (обязательное медицинское страхование), оплаченный налогами. Целый год я пытался найти причину ухудшения здоровья, повышенной температуры, частых простуд. Но за весь тот год мне сделали минимум шесть рентгенов грудной клетки. Все в одной фронтальной проекции.

Так вот в “инфекционке” нашли опухоль и сказали, что запишут меня на КТ. Я сейчас знаю, это один из основных инструментов обследования при раке. Но КТ в этой больнице не было, он имелся в какой-то другой, шефской что ли, и на него расписана очередь в две недели. Тогда я предложил:

– А можно я сделаю это исследование за деньги?

– Вы с нами все время спорите, лечение наше вам не нравится, даже не знаю, – сказала заведующая отделением, третью неделю лечившая рак антибиотиками.

– Я напишу расписку, что настоял на этом.

– Тогда, пожалуй, можно. Но расписку сейчас напишите и укажите, что вы сами хотите делать обследование за деньги.

Я написал. На следующий день меня отвезли в платную клинику на другом конце Москвы, хотя кабинетов платного КТ в столице полным-полно. Мне выбора не предоставили. Меня поставили перед фактом, погрузили в машину “скорой”. Я же написал расписку, что инфекционная больница ни при чем, а я вызвался выжить сам.

Привет, главврач этой чудной больницы, привет, заведующая отделением. Я знаю, что вы читаете эти строки. Так дочитайте их до конца, как и что делают в американской клинике. И, конечно, скажете: “Зато у нас бесплатно”. Я с вами соглашусь: в основном вы бесплатно вредили моему здоровью за мои налоги. Вы потратили впустую три недели, не проведя нужную диагностику, вы существенно ухудшили мое состояние неправильным лечением. Вы потратили кучу бюджетных денег на содержание меня в палате и на лечение от болезней, которых у меня не было. А точный диагноз мне поставили в платной клинике, потому что я настоял на этом, написав расписку. Вот за две проекции рентгена – спасибо. Если бы не это, умер бы еще тогда.

В течение года до этого системы ОМС и ДМС искали у меня причину затяжной болезни. Тщетно. Потому что жлобились сделать две проекции рентгеновского снимка. Анализ ценой в пятьсот рублей. Это мне обошлось в год времени. Год нелечения рака. Год роста опухолей. И перехода болезни из легкой формы в осложненную.

Привет вам, пиар-отдел компании PECO, привет ее директору. Вы продаете полисы добровольного медицинского страхования. Заключаете договоры с предприятиями, которые предлагают ваши полисы своим сотрудникам и разрешают распространить часть полисов среди родни. У меня был ваш полис, и я все думал написать вам. Ваши врачи обследовали меня год. Я жаловался на температуру. Небольшую, выматывающую, которая держалась постоянно. Некоторые медики успокаивали: “Это нормально, такая температура возможна, и усталость при ней тоже. Нет тут ничего необычного. Отдыхайте больше”. Тогда я менял врача. Посылали на рентген – в одной проекции, правда, еще рентген пазух носа сделали. Но не угадали. В декабре, когда я заболел окончательно, я с трудом ковылял в ваш офис у метро “Нагатинская” – на подходах к нему никакой пешеходной инфраструктуры! Ваша врач приезжала по вызовам на дом весь декабрь подряд. Тоже пыталась лечить антибиотиками. На госпитализацию решилась после нового года. У меня на тот момент оставалось немного дней вашей страховки. Меня отправили в обычную городскую больницу. И я правильно понял тогда, что лучше быть живым в любой больнице, чем пытаться что-то доказать в тот момент. Сначала ваши сотрудники звонили мне в больницу и спрашивали: “Что там с вами?” – а я сообщал им версию городских медиков. Потом они перестали звонить. Я тоже не стал – мне было не до того. А сейчас я решил, что вам будет полезно прочитать это потому, что у вас ни к черту поставлена диагностика. Может, найдете, что поправить?

Дорогие мои читатели, в России есть огромная беда. В любой медицине – ив платной, и в бесплатной – у нас не умеют проводить профилактическую диагностику, и у нас отстает лечебная диагностика. Но при этом, как ни парадоксально, лечить умеют. Я это пишу для того, чтобы сказать, из-за чего у нас летит коту под хвост куча ресурсов и человеческих жизней. В США в больницу могут положить на двое суток. И потом выписать, но эти двое суток будут проводить детальную диагностику, без которой никто тут не начнет лечения. Это дорого – лечить человека неправильно. Очень дорого держать человека на больничной койке, проводя его обследования раз в двое суток или раз в две недели. Здание больницы, его содержание, отопление, время, квалифицированные врачи и медсестры стоят гораздо дороже, чем дополнительный рентген-аппарат и сотрудник к нему или лишняя стойка УЗИ.

Поэтому в американской больнице, которая умеет считать деньги – и свои, и чужие (в основном страховых компаний, так как медицина в США страховая), первое, что делают очень быстро, – полное обследование. И только после этого приступают к лечению. Я подчеркиваю этот принцип для тех, кто читает меня в России. И кому только предстоит столкнуться с лечением. Запомните золотое правило, которое может спасти вам жизнь: вся диагностика по любому заболеванию, даже если для этого требуется операция, не должна занимать больше двух недель.

Многие скажут: “Какой умный, насобирал денег, свалил за рубеж и учит нас, какой должна быть диагностика”. Но я несколько лет лечился в России. И на своей зарплате астрофизика сформулировал этот принцип. Если хотите жить, надо совершать любые действия, чтобы получить диагностику в этот срок. Надо вкладывать любые деньги и использовать любые средства, чтобы форсировать диагностику, сделать ее качественной и достоверной. Не забывайте, что у нас врачей выпускают те же вузы, что выпустили и вас. Имейте это в виду, когда принимаете решение вешаться, если вам поставили диагноз “рак” по одному листику с описанием УЗИ, которое написал первый попавшийся врач. Я бы перед прыжком в петлю повторил обследование у другого диагноста.

Затрудняюсь определить свое отношение к людям, которые позволяют нашей медицине затянуть диагностику, когда все зашло слишком далеко. Долго не идут к врачу, хотя что-то у них явно не так. У меня была температура 37,2°. Больше ничего. Но это тянулось год. Если бы тогда я знал, что обследования должны быть проведены, а диагноз должен быть установлен в течение двух недель, мою лимфому нашли бы на год раньше. Со всеми вытекающими плюсами для ее лечения. Но я тогда еще не знал, чего надо требовать от врачей. Я просил их разобраться, что происходит, но не был настойчив. Однако я уверен, что меня сейчас читают те, кто не любит ходить по врачам. Потому что там очереди, и вообще, зачем это нужно. Вдруг в больницу положат.

Так вот, да. Наши врачи очень старались, чтобы к ним никто не ходил в состоянии, которое можно купировать малыми силами. Почти никто и не ходит к ним в целях профилактики. Большинство не умеют работать с такими пациентами. Они видят только самолеченных или запущенных, в жутком состоянии пациентов. Поэтому в клинике ДМС мне и говорили: 37,2° – это нормально. Но это не значит, что вы, если вам дорога жизнь, должны запускать болезнь так, чтобы все стало очевидным. Тогда врачи тоже будут диагностировать заболевание за три недели – только вас это уже не вылечит.

Что после диагностики? Лечение. И лечат в США тоже максимальными темпами. Все, что можно делать амбулаторно, делается амбулаторно. Что нельзя, к примеру, жесткую химию с капельницами на протяжении пяти суток делать в больнице. В некоторые моменты у меня стояло шесть инфузоматоров, дозирующих лекарства через три венозных входа: подкожный порт, позволяющий делать внутривенные инъекции без ежедневного прокола вен (я настоял, чтобы мне его установили еще в Самаре) и два катетера одновременно (производительность порта ограничена, хотя для любой химии и даже переливаний крови он подходит идеально). Регулярно контролировались кровь, давление, температура, кислород. Вовремя заметить осложнение дешевле, чем лечить его потом, в развитой стадии. В процессе контроля на рентгене выясняются проблемы с шейным позвонком. Через несколько часов специалист подбирает корсет для фиксации шеи. Тут же подключается диагностика – в тот же день (скорее в ту же ночь) МРТ, потом КТ шейного отдела. Утром следующего дня ортопеды разрабатывают рекомендации, как изменить с учетом новой проблемы курс лечения. После химии день на то, чтобы проследить за результатами, состоянием, проверить физическое состояние, все, что может вызвать осложнения. Выписка из больницы с массой предписаний для наблюдения амбулаторно – в определенный срок. Несмотря на возникшие обстоятельства.