Человеческий фактор - Василий Головачев

– Антигравы на полную мощность! – сориентировался Руслан. – Попытаемся приземлиться… то есть приантенниться… какая-никакая, да твердь!

Они устремились к проплывающей мимо «можжевеловой лапе», всё ещё не представляя, как далеко она находится. И только через минуту, когда «можжевеловый кактус» вырос до величины Эвереста, «пловцы в тумане» поняли, какого масштаба конструкция перед ними.

– Цепляемся! Осторожнее! Продолжаем держаться друг за друга!

Вблизи «можжевеловые ветви» оказались больше похожими на ажурные веточки мха и лишайника, распадаясь на тысячи более мелких узелков, иголок и шерстинок. Цвет всей этой необычной громадины казался переменчивым, словно она состояла из перламутра или жемчуга, и зависел от того, под каким углом на неё смотрели. И при всех своих размерах она не обладала массой, судя по отсутствию силы притяжения.

– Фрактал… – прошептал Шеридан. – Чистой воды геометрическая реализация множества Жюлиа[29].

– В смысле геометрии? А материал?

– Звёзды Оси Зла в Омеге Кентавра соединены были фрактальными фермами, да и Паруса сотканы из того же экзотического материала.

– «Кристаллизованный вакуум»?

– Вакуум – не пересыщенный раствор соли… хотя в каком-то смысле… я бы назвал этот материал фамилонным конденсатом в низкосимметричной фазе.

– Звучит очень романтично! – фыркнула Марианна. – Вот если бы нам помогли эти термины.

Веточка «мха» под рукой Руслана вдруг изменила форму.

По нервам словно плеснули кипятком. Голова закружилась сильней.

В наушнике мухой зазудел голос инка:

– Нарушение герметичности костюма! Защитные комплексы на пределе!

– Год демент! – прохрипел Шеридан.

– Кажется, сахар тает? – с ноткой огорчения в голосе сказал Веласкес.

– Рудольф! – закричал Руслан. – Отзовитесь! Мы здесь!

В тумане, омывающем «можжевеловую ветвь», протаяло серебристое зёрнышко, выросло до размеров кита, обрело форму драккара.

В уши влился чей-то хрустящий, как песок на зубах, голосок:

– … дим… исключи… час бу… житесь!

– Наши! – ликующе вскричала Марианна.

Драккар подставил бок…

Отдыхать и подлечивать расходившиеся нервы долго не пришлось.

Драккар, пилотируемый Терёшиным и Ивановым, доставил спасённых на борт «Ра», и Маккена дал им на все процедуры четверть часа:

– Приведёте себя в порядок – устроим мозговой штурм. Энергозапас тает. «Кокосы» не снимать, радиационный фон внутри корабля повышен.

Руслан легкомысленно пропустил последние слова капитана мимо ушей, с наслаждением исхлестал тело струями воды в сферодуше, выпил пол-литра кофе с тоником и почувствовал себя человеком. Обзвонил подчинённых.

Никто не потребовал дополнительного времени, даже Марианна, справившаяся с процессом ухода за собой раньше Шеридана.

– Надо поблагодарить мальчиков за спасение, – предложила она. – Может, я их поцелую?

– Не советую, – рассмеялся Руслан. – Вероника Солнышко заревнует, возникнет конфликт, экипаж начнёт смотреть на нас косо.

– Я пошутила, – ответно засмеялась девушка. – Хотя поблагодарить Славу и Вилю, да и всех остальных, не мешало бы.

– Само собой. – Руслан включил визинг-обзор.

Всё тот же нескончаемый серый туман, пронизанный световыми паутинками, окружал спейсер со всех сторон. Лишь «внизу», под кормой корабля, виднелась «спутанная масса водорослей», облепившая «гигантский коралл»: таким система наблюдения «Ра» воспринимала «можжевеловую ветвь» антенны, к которой он пристыковался после спасения четвёрки операторов «суслика».

Руслан покосился на груду лохмотьев в шкафу каюты, оставшуюся от его скафандра. Промедли Терёшин со снятием четвёрки с «отростка мха» ещё полчаса, и неизвестно, что стало бы с «туманоплавателями». Скорее всего, они и в самом деле растаяли бы в разъедающей любой материал среде как куски сахара в чае, по образному выражению Шеридана.

Внутренности потрясла неприятная дрожь, вызывая спазмы желудка. Во рту стало кисло, перед глазами поплыли световые круги.

Настроение упало.

Несмотря на благополучное завершение миссии с получением страшного «бомбогруза», опасность не миновала, и до возвращения домой, к Земле, было ещё далеко.

– Внимание, пассажиры, – раздался в объёме каюты голос Маккены, сопровождаемый каркающим эхом. – Начинаем совещание. Клиф готов выдать данные по состоянию систем корабля. Необходимо решить, что делать дальше.

– По-моему, самое оптимальное – побыстрей бежать отсюда, – с небрежной интонацией сказал Веласкес. – Пока не взорвалась Бомба.

– Я того же мнения, – подхватил его мысль Терёшин.

– А вот Роза… – Маккена помолчал, – наш эксперт считает, что мы не можем стартовать в «струну» при таких перепадах полей. Майкл, что скажете?

– Минутку, – после паузы проговорил физик, – я качаю данные Клиффорда.

– Чувствуется профессиональный подход, – одобрительно заметил Терёшин.

– Пилот!

– Виноват, командир! – отступил Вячеслав. – Буду нем как рыба!

Минуту на волне интеркома царило молчание.

Копуша! – недовольно подумал Руслан. Будто сидит дома на диванчике.

– Майкл?

– Вот интересно… поле Хиггса отсутствует!

– Что?

– В нашем континууме поле Хиггса придаёт элементарным частицам массу… но здесь его нет!

– И что из этого следует?

– Любое возмущение среды…

– Короче! – рассердился Руслан.

– Любое выделение энергии приведёт к распаду массы… в данном случае массы корабля… в энергию… которая в свою очередь увеличит энтропию местного района пространства до гигантских величин. По сути, родится чёрная дыра с плавающим горизонтом, но не обладающая массой! Хотя… если честно… я не анализировал взаимодействие чёрных дыр с перепадами мерности.

– То есть мы превратимся в чёрную дыру, я правильно понял?

– В общем-то… нет… не так просто… мы не знаем деривата описания нелинейных конформных преобразований. Привычные понятия пространства и времени здесь далеки от фундаментальных концепций. Всеволод был прав, в континууме Большой Дыры измерения поменялись местами. Длина, ширина и высота вообще перестали соответствовать мерам измерения объёма, а время не одномерно. Поэтому нас так трясёт.

Руслан прислушался к себе.

Голову, да и вообще всё тело, пронизывала противная мелкая дрожь, сбивая мысли и отзываясь ломотой в каждой клеточке.

– А если мы всё-таки включим «слим»?

– Не знаю… превращение объекта в «пакет суперструн» – тоже энергетический процесс. Другой вопрос – хватит ли нам энергии и массы для прыжка?

– Как вы оцениваете риск броска на «струну»? – поинтересовался Маккена.

– Тяжёлый вопрос… пространство шатается в очень большом диапазоне мерности… если бы мы представляли собой элементарную частицу – электрон или фотон, у нас был бы шанс квантового туннелирования… но «Ра» – не электрон.

– Может быть, здесь возможно макроквантовое туннелирование? – тихо проговорила Марианна. – Корабль трансформируется в «струну», по сути – одномерный объект, то есть в ту самую «элементарную частицу», и… вырвется отсюда?

– Он может вырваться в иную Вселенную, – отозвалась Роза Линдсей. – Не так ли, Майкл?

– Вероятность такого события не равна нулю, – буркнул Шеридан. – Надо считать.

– Но мы и так торчим в краевой зоне другой Вселенной, – заявил Терёшин. – Чего бояться? Останемся здесь – испаримся как капля воды на раскалённой сковороде!

– Красиво говоришь! – с иронией восхитился бортинженер.

– Я вас понял, господа хорошие, – сказал Маккена. – Отбой дискуссии, своё решение я вам сообщу.

На волне интеркома воцарилась тишина, экипаж перешёл на другую частоту связи.

Дрожь продолжала разъедать голову, нервы и душу, хотелось заткнуть уши и нырнуть от неё поглубже в воду. Однако ничего не помогало, ни защита «кокоса», ни силовые завесы каюты, ни собственная воля. Тела людей, да и весь корабль, пронизывало не радиоактивное излучение как таковое, а другие физические законы, другое количество измерений, и защиты от этой мерзкой мерцающей вибрации «Ра» не имел.

Через час стало совсем невмоготу.

Голова кружилась всё сильней, зрение мерцало, сердце колотилось о рёбра как после бега на марафонскую дистанцию, мышцы передёргивали судороги, нервы «вскрикивали», будто в нервные узлы втыкали иголки, не помогали ни попытки медицинского комплекса успокоить пассажира, ни собственная воля, приходилось терпеть, потому что решался вопрос: остаться – и «испариться» подобно капле воды, либо включить генератор «суперструны» и оказаться у чёрта на куличках или превратиться в облачко фотонов. Смерть ожидала космолётчиков и в том и в другом варианте, и Руслан вполне понимал Маккену, вынужденного брать на себя ответственность за исход экспедиции и жизнь доверившихся ему людей.