Стихотворения - Давид Бурлюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Японские ночи
Тик так тик так По гравию шаги Луна ветвях пятак Блестит для других В доме СЛУЧАЙНОМ Звучит самисэн[33]Все необычайно для меня{!V3}с ЭНЯпонии ночиОт прозы умчатКохи и оча[34]К сакэ[35] приручат.
Улица Токио
Улицу бросало направо и налево,Мост упал на колени, принимая меня,Шумом безумным дома оглушало,Ночь старухой смотрелась окно.Беззубой проституток было малоЧервивое вино…Вот — огарок дня…
«Зимним часом вдоль залива…»
Зимним часом вдоль залива,Льдистой корочкой хрустяУ священно озер биваПрохожу неспешно я.На холмах краснеют храмыИзогнулся взлет воротИз-за туч веселой рамы,Что небесный ширит свод
Огасавара (Бонин)
У троп крутых растут мимозы, Сафьян земли им — колыбель, Вкруг хижин белые сеози, Нихон деревни карусель.Я мимо шел и тростью тронулМимоз пугливую семьюИ желтые исчезли тоны,И кротость жизни узнаю. Мимоза лепестки свернула, Незримой сделалась очам Тоскливо серая акула Их золотой сглотала гам.
Из раздела «Разное»
Отрывок
Я занимался слишком долгоТвоими отмелями, Волга.Одной из, тяжких в омут, гирь —Был сердцу старый монастырь.Теперь я дряхл, годами сед.В гробу лежит, засох сосед,Но прежней злобе не истлеть —Не истрепать отмщенья плеть:Неумолимее червя —Навек — злопамятность моя!
Летний инок («В цветах полеты струны пчел…»)
В цветах полеты струны пчелПрозрачный мед душа тычинокКак грудь Венеры круглый дол.И — черный престарелый инок.Ушедший в жертвенный покойГде каждом слоге — вдохновенье,Благословя своей рукойИ птиц, и насекомых пенье,Моря распространенных крыли сонмы вопиющих глотокЗарядку солнцем жизнепылСамцов без правил и обротокЦветущих облак знойнокустЛетучую, как призрак, стаюДля ненасытножадных устЧто восхищается, сгорая!Прозрачный инок, инок, инокУшедший в черные цветыЧтобы затеять поединокВо имя бездны — высоты!
1907 год
(Чернянка)
переработано в 1931 году.
Грабители времени (набросок)
В квартиру влетели сломали запорыДверь сорвалася с петельУбийцы, грабители, ворыВетер, огонь иль метель?Зубы стучат дребезжащий звонокГрабители в масках растрепан проборСломалась рука там хрустит позвонокЧасы револьверы умолк разговорЖестокие фразы, костлявые руки за глоткуВот деньги, но жизнь пощадитеЧто вся в кружевном, голубую кокоткуНе надо сапфиров брильянтов триремыКричит исступленно грабительМгновенья, нам годы подай!Мы грабим лишь… ВРЕМЯ!!!
А.А. Экстер и её собачка
Четвероногое созданьеЛизало белые чертыЭллады брошенное зданьеВ заклятьи синевысотыПылали светозарно макиНад блеском распростертых глазИм упоительные знаки —Лучом колеблемый алмаз!
1908–1931
Мечты о браке
My mother moon makes me mute[36].
Отсталый и немного точныйПриходит и смеется вдругРумяный плод пушистосочныйВладетель множества супруг.
Я и святые
Я стал святым приятелемЯ с ними заодноОни теперь стараютсяМне подавать вино.Я стал святым потребностьюОни помолодевДля голой непотребностиМне тащат в спальню дев.Святые станут грешнымиМеня не ублаживНе угостив орешкамиНе наточив ножи.Я стал и сам святителемПорока строю храмХожу в чиновном кителеДавно привык к дарам.
1921–1931
Иоког<ама> Н<ью->Й<орк>
Несозданные шедевры
Под симфонией зимних небесТонким цинком одеты поляТы лепечешь персты оголяЭтот фрагмент не созданных мессНе пришедших поэм, не рожденных панноИ скульптур, что объемах живутВедь немногим в потоке людском сужденоДонести неразбитым хрустальный сосудГде магически мир отразясьДержит с тайной вернейшую связь.
1907
Чернянка, Тавр<ическая> г<уберния>
1931
Нью-Йорк, Америка
«Домик был подслеповатым…»
Домик был подслеповатым,А забор совсем глухим…Старикашкой охромевшимНа березу опираясь.В доме жил слепец прилежный,Ухом тягостно тугим,Ликом тяжко виноватым,Ртом гнусаво-распотевшим,Духом тайною мятежнымВечно к небу порываясь.
Мысли о жизни
Плакать — не трудно!Смеяться — не станет задачей…Жизнь — безрассудна —Не может быть зрячей.В жизни — законы,Что ведомы редким.В жизни препоны —И ловким, и метким.Жизнь — наслажденье,Но в жизни — и мука,Слезы — наука.VITA[37] — терпенье,Пристрелка из лукаПо радости внука.
«И что прекрасней, что нормальней…»
И что прекрасней, что нормальнейСупружеской, в новинку, спальни?..
Старики у костров
Старой кости не согреть,Кровь по жилам ходит елеУтомленном, хилом теле,Что старо, как гроба клеть.
«Лесная смерть» (набросок)
1
Сто двадцать раз растаял снегСто двадцать румянело летГнездом весело-знойных негОброс корой зеленым мхомВзрастил курчаво лишаиСвоем забвении глухомГде с каждым годом тише иСто двадцать лет курчавил мысль,Кусты ветвей сучков крестецКорнями вниз, а кроной ввысь,Листов трепещущий венец.
2
Зачем зачем к чему к чемуИ дней бессчетных что за цельИ эхо отвечало — у…Глядь — сердцевиною — не цел.И дряхлость выразила смыслИ мысль сама — гляди стараИ фиолетовая высьЛегла — могильная пора.
«Вы хотите легенды…»
Вы хотите легенды,Карусель огоньков,Восторги, в арендуДевий альков…Несмятой усладыГудят трубачи;Все — рады.Безус. Бородачи.Трезвоньте погромчеВо все колоколаУпившийся ловчийКоло кола.Как полнее приветитьНебес бирюзойТе или этиВзяты грозойЧто изысканней прощеТвоей рукиБерезовые мощиНа озере кругиВся жизнь аренаВся жизнь колесоУслад переменаЛегкость серсоВ лапы МамаюМетни вспомяниК свету и маюЛучи протяни!
Зима (1906–1931)
Луна — скитальца корабля мертвец,Я за решеткою, в тюрьмеМолюсь ОБГЛОДАННОЙ зиме,Ей палачу живосердец.Ужасный старый трупМутный траур за окном,Я затопить хочу виномНаходку пристальную луп.На белотеле черноранЗияя чумные следы…Мы добрели до сей беды,Стерпев осеннеураган.
Из раздела «Стихи, написанные в Японии 1920–1922 гг.»
