Вена. История. Легенды. Предания - Сергей Нечаев

А затем скончался князь Шарль-Жозеф де Линь, любимец и добрый знакомый всех государей Европы еще со времен Екатерины II и Фридриха Великого. Вся Вена шла за его гробом.

В январе 1815 года был подписан тайный договор Франции, Англии и Австрии, направленный против Пруссии и России. В результате союзники заставили Александра и Фридриха-Вильгельма пойти на уступки в польском и саксонском вопросах. Пруссия получила только северную половину Саксонии, а южная часть осталась самостоятельной. Александру I не удалось овладеть всеми польскими землями, и Познань осталась в руках Пруссии. Только Краков оказался настолько спорным пунктом, что о его принадлежности не удалось договориться. Он был оставлен в качестве «вольного города», то есть карликовой самостоятельной республики, которая впоследствии стала центром польской эмиграции.

Таким образом, Талейрану удалось использовать противоречия между основными европейскими державами. В своем секретном донесении Людовику XVIII он с гордостью написал:

«Теперь коалиция разрушена, и сделано это навсегда. Теперь Франция не только не изолирована в Европе, но Ваше Величество имеет такую систему, на создание которой, казалось, не хватило бы и пятидесяти лет переговоров».

21 января 1815 года Талейран организовал в заваленной снегом Вене торжественную церемонию в память о «невинноубиенных» Людовике XVI и Марии-Антуанетте. Этот пышный траурный спектакль происходил в самом большом соборе Вены. Талейран постарался на славу, не пожалев денег… из австрийской казны.

Все было очень величественно и трагично. В центре собора был воздвигнут огромный катафалк, по углам которого возвышались четыре статуи: скорбящая Франция, плачущая Европа, Религия с завещанием Людовика XVI в руках и Надежда, поднявшая глаза к небу. На церемонии присутствовал весь цвет общества с австрийским и русским императорами во главе. Все, в том числе и женщины, были в черной одежде, без привычной позолоты и блеска. Единственным представителем Бурбонов был принц Леопольд Сицилийский. Хор, состоявший из 250 человек, исполнял произведения Сигизмунда Ной-комма, ученика Гайдна и одного из лучших органистов своего времени. А кто дирижировал оркестром? Это был знаменитый Антонио Сальери, и исполнялся специально написанный им для данного события реквием. В своих «Мемуарах» Талейран потом написал: «Я должен отметить, что австрийские император и императрица оказали мне большую поддержку при устройстве прекрасной религиозной церемонии, совершенной в Вене 21 января 1815 года, на которой присутствовали все монархи и все выдающиеся лица, находившиеся тогда в столице Австрийской империи».

Вечером после церемонии Талейран организовал во дворце князя фон Кауница прием. Там он сделал сам себе комплимент:

— Церемония получилась возвышенной, поучительной, величественной…

Как видим, скромности этому человеку было не занимать. Но он пошел еще дальше, добавив в конце своей речи:

— Какой урок для королей, для всех людей! Да, господа, эта церемония — великий урок!

Право же, тот, кто не знал бурной биографии Талейрана, после таких слов мог подумать, что он был верным слугой и хранителем памяти казненных Людовика XVI и Марии-Антуанетты. На самом же деле это говорил человек, который вместе с Наполеоном подготовил и осуществил похищение и последующую казнь герцога Энгиенского, вина которого состояла лишь в том, что он был представителем королевского рода де Бурбон-Конде.

Февраль не принес ничего нового. Конфронтация между участниками конгресса стала настолько очевидной, что уже начали поговаривать о новой войне… И тут грянул гром…

В Вену пришла страшная весть: Наполеон бежал с острова Эльба и 1 марта 1815 года высадился на юге Франции, в бухте Жуан.

Далее события разворачивались с калейдоскопической быстротой. Вечером, 7 марта 1815 года, в императорском дворце имел место бал, данный австрийским двором в честь собравшихся государей и представителей европейских держав. Вдруг в самый разгар празднества гости заметили какое-то смятение около императора Франца: бледные, перепуганные придворные поспешно спускались с парадной лестницы; было такое впечатление, будто во дворце внезапно вспыхнул пожар. В одно мгновение ока все залы дворца облетела невероятная весть, заставившая собравшихся сейчас же в панике оставить бал: только что примчавшийся курьер привез известие о том, что Наполеон идет прямой дорогой на Париж.

В ночь с 19 на 20 марта Наполеон со своим авангардом уже вошел в Фонтенбло. В одиннадцать часов вечера, 19 марта, король Людовик XVIII со всей семьей бежал из Парижа по направлению к бельгийской границе.

На другой день, 20 марта 1815 года, в девять часов вечера Наполеон вступил в Париж.

В Вене в срочном порядке была сформирована новая, так называемая Седьмая Коалиция. Император Александр выразил готовность лично возглавить союзные войска, но это предложение было вежливо-решительно отклонено. Вместо этого Александр вошел в Союзный Военный Совет, в составе его самого, короля Пруссии и австрийского фельдмаршала Карла-Филиппа Шварценберга (1771-1820).

Находившийся в это время в Вене герцог Веллингтон войти в Совет отказался, сказав, что лучше «послужит союзному делу с мушкетом в руках». В самом деле, он ненавидел всяческие советы, а просто взял и спешно уехал в Брюссель, чтобы принять командование над формирующейся там английской армией.

А уже 18 июня 1815 года Веллингтон и Блюхер разбили Наполеона в грандиозной битве при Ватерлоо.

За несколько дней до сражения, 9 июня 1815 года, был подписан заключительный генеральный акт Венского конгресса. Его подписали представители России, Франции, Пруссии, Австрии, Англии, Испании, Швеции и Португалии. Этот документ предусматривал создание у границ Франции прочных государств-барьеров. Бельгия и Голландия были соединены в Нидерландское королевство, которое должно было служить противовесом Франции и устранить возможность владычества французов в Бельгии. Фактически Бельгию просто подарили голландскому королю. Сильнейший барьер против Франции составили Рейнские провинции Пруссии. Швейцария была усилена: ее границы были расширены, и в них были включены стратегически важные горные перевалы.

На северо-западе Италии было усилено Сардинское королевство: к нему вернулись Савойя и Ницца.

Россия получила Царство Польское, уступив Австрии Тарнопольскую область.

Англия сохранила свое торговое и морское превосходство и закрепила за собой часть колоний, которые она захватила у Голландии и Франции. Самыми важными из них были остров Мальта на Средиземном море, Капская колония на юге Африки и остров Цейлон.

Австрия снова стала властвовать над северо-восточной Италией (Ломбардией, Венецией) и малыми итальянскими герцогствами. Австрии отдали чисто итальянское население Ломбардии и Венеции. На Тосканский и Пармский престолы были посажены государи из Габсбургского дома. Австрия получила преобладание и в Германии.

Германия оставалась поделенной на 38 самостоятельных государств, из которых был создан Германский союз.

Всюду возвращались старые династии, стремившиеся реставрировать старые порядки…

В конечном итоге дипломаты Европы разъехались из Вены по домам с сознанием того, что, хотя формально в Европе и числилось пять «великих держав», на самом деле направление всей международной политики сосредоточивается теперь в руках России, Австрии и Англии. Что касается Пруссии и Франции, то они должны были приложить еще немало усилий, чтобы занять вполне самостоятельное положение.

Главные участники конгресса расстались с недоброжелательными чувствами друг к другу. Более охотно, чем когда-либо, Меттерних повторял свое всегдашнее суждение об Александре I. Он говорил:

— Непостоянный характер русского императора, который оскорбляется по поводу каждого пустяка и расположение которого нельзя купить никакими жертвами, делает крайне трудной для нас, как и для прочих держав, серьезную и прочную дружбу с Российской империей. Располагая внутренними ресурсами, которых не знают другие цивилизованные страны, имея возможность безнаказанно отказаться от любого союза и положить конец любой войне, отозвав свою армию, Россия, благодаря своему географическому и политическому положению, всегда должна возбуждать опасения, особенно же при таком правительстве, у которого нет твердых принципов и которое действует лишь по капризу, по обстоятельствам момента.

Сам Александр I вернулся с Венского конгресса убежденным в том, что князь фон Меттерних — лжец и предатель, а Австрия — готовый союзник для любого врага, который захочет выступить против России.

Глава десятая.