Пристанище - Юля Снесарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда Элла почти в плотную подходит к сыну, ей на ум приходит совсем иная мысль. Ее губы тут же принимают форму параболы.
– Все дело в Джордан, да? Ты хочешь привести домой девочку!
Элла еще не получает ответа, но уже укореняется в своей мысли. Она радуется, словно ребенок, пружиня на носочках.
– Риз! – вдруг округляет глаза Элла. – Ты же носишь с собой презервативы, что я купила! Твоему папе было столько же лет, когда он заделал… когда мы познали радость родительства.
Риз кривится от этих слов, всеми силами прогоняя из головы мысли о родительском сексе.
– Мама, боже, просто скажи, что вы поедете?
Элла сгребает сына в охапку. Для хрупкой миниатюрной женщины, что не может покинуть машину без мужской руки, эта дамочка слишком крепко обнимается. Она несколько раз целует сына в макушку – Риз склоняет голову, чтобы мать дотянуться, и отвечает: – Конечно! Но в следующий раз снимите номер. Это выйдет дешевле, чем устраивать спа для родителей.
Следующий раз. Его не будет. Риз уже приготовил таблетки – сильнодействующее снотворное, что на протяжение года по одной воровал у матери.
– Хорошо, – улыбается Риз. И будь он проклят, если хоть одна улыбка давалась ему легче этой.
Роялы собирают вещи второпях, чтобы успеть к вечернему заселению. Риз все распланировал. Когда родители уедут, у него будет пять часов, чтобы сделать необходимое. План давно хранился в голове, дожидаясь страшного часа, и сегодня не случится ничего непредвиденного.
Когда Риз стоит у выхода, наблюдая за одевающимися родителями, его сердце щемит тоска. Ему хочется прижаться к груди отца, напоследок запомнить его запах, но мистер Роял слишком занят телефонным разговором, чтобы как следует попрощаться с сыном. Да и откуда ему знать, что это прощание – последнее. Мужчина треплет сына по макушке, подхватывает свободной рукой дорожную сумку и выходит на улицу.
Крик, возникший в самом сердце, безмолвно умирает на губах Риза. Последние слова ничего не значат – пытается убедить себя юноша. А от объятий – только больнее.
Но когда он смотрит на мать – такую жизнерадостную, счастливую – словно глядит в зеркало. Он бы мог стать таким же человеком, но родился бракованным. Прежде чем Риз понимает, что собирается сделать, он стискивает маму в самых крепких объятьях. Она охает от удивления, но тоже обнимает сына.
– Все в порядке? Ты странно себя ведешь, – ее голос не звучит взволновано. Скорее это приятное удивление от внезапной близости.
– Обещаю, больше никаких объятий! – говоря это, Риз всего лишь хотел пошутить. Но когда понял, насколько они правдивы, горло забил ком. Он не бесчувственный. Он будет скучать по близким. Просто на этих сумасшедших качелях перевесила усталость от жизни.
– Ну уж нет, – смеется Элла, целуя сына, – я приеду, и мы продолжим в том же духе.
Женщина стирает большим пальцем след красной помады с щеки Риза. Привычное дело. Только в этот раз он не пытается увернуться, а наслаждается теплотой ее рук. Даже когда от помады не остается и следа, женщина продолжает стоять на месте. Ризу кажется, будто она что-то чувствует, словно материнское сердце и правда подсказывает такие вещи, но, когда раздается раздраженный сигнал автомобиля, Элла выскальзывает из дома с грацией бабочки. Она окрылена предстоящим отдыхом и даже не подозревает о том, что случится ночью.
Когда дверь за Эллой захлопывается, на плечи Риза ложится такая давящая тишина, что он не в силах устоять. Десять минут он лежит у входа в прихожей, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Ощущая приближение смерти, оно словно пыталось отстучать года, которые Риз намеревался забрать. Но подобно тому, как на смену буре приходит штиль, возвращается размеренное сердцебиение.
Риз воздвигает невидимую стену между реальностью и эмоциями. Нет времени чувствовать. Он делает онлайн заказ на последние скопленные средства – два бургера, ванильная кола, картошка фри и две порции соуса. А пока курьер в пути, сам отправляется в ванну.
Сначала парень думал сделать это здесь. В теплой воде, что успокаивает подобно прикосновению матери, но решил уйти без лишней грязи. Риз не желал, чтобы его родители вспоминали утрату, каждый день, чистя зубы. Его тело вообще не должны увидеть.
В смерти нет ничего достойного и уж тем более красивого. Разложение начинается уже через пару минут после остановки сердца, а высокая температура только ускоряет процесс. Слышали что-нибудь о автолизе или самопоглощении? А об отвратительном синюшном цвете? Это поврежденные клетки крови вытекают из разрушающихся сосудов и перемещаются в капилляры. Вздутие, трупное окоченение, недержание мочи и кала…Нет уж, никто не увидит его труп!
Хотя, на самом деле, мертвое тело не так мертво, как нам думается. Оно кишит жизнью, давая начало новой экосистеме. Это успокаивает некоторых. Но не Риза.
Все, что происходит дальше – совершается на автомате. Риз трет мочалкой тело до красноты. Одевается. Оставляет курьеру на чай. Ест абсолютно пластиковую на вкус еду. Он не пытается прислушиваться к своим ощущениям. Что если он передумает? Нет. Пути назад нет.
Больше всего он сожалеет о будущем Ризе Рояле, который мог бы стать счастливым парнем, жениться на девушке, чьи волосы вьются от одного только намека на влажность, найти дело всей жизни или создать что-то грандиозное. Оставить что-то большее, чем клочок бумаги с предсмертными словами. Это так несправедливо! Кто-то, имея безграничный запас энергии, растрачивает его на бессмысленное прожигание жизни. О, сколько бы сделал Риз…
Нерушимый бастион, помогающий сегодня многого не чувствовать, дает слабину. Садясь за записку, Риз приоткрывает ворота, впуская в свой разум эмоции. Теплые воспоминания о родителях точно прожекторы посреди безлунной ночи. Риз жмурится, стараясь их прогнать, берет ручку и выводит последние слова.
«Мама, папа, я должен сказать пока. Вы сделали выбор, дав мне жизнь. Я сделал свой. Мне претит мысль о том, что мое бездыханное тело будет найдено. Это обескровленное лицо точно репей впечатается в ваши воспоминания. Но я могу этого избежать. Не ищите то, что от меня осталось. Меня там давно уже нет».
Слова, облаченные в бумажную темницу, кажутся недостаточными. Разве можно вылить всю душу в одном абзаце так, чтобы все поняли? Ему хочется написать что-то для Джордан, но
