Рысюхин, это можно пить?! - Котус

предохранитель. Правда, для того, чтобы сделать «нормальный» в понимании деда прибор, как минимум с пятью ступенями предохранения, нужно было освоить курс по произвольной прошивке макров, который у меня как раз и начинается с этого семестра, причём сразу в двух вариантах: на практикуме по развитию дара, как углубление работы с кристаллами, и на факультативе по проектированию и конструированию пищевого оборудования. Нормальным артефактором я после этого не стану, разумеется, оба курса в значительной степени узко специализированы, широты навыков и гибкости их применения мне в академии не дадут, увы. Правда, дед уверяет, что границы у нас в голове и обещал помочь с нестандартным применением — что-то мне уже немного страшно делается.

Перед выездом Маша решительно попросилась за руль. Ну, времени много — можно и потратить часть его на наработку навыков у супруги. Может, года через три она научится разгоняться больше, чем до тридцати километров в час. С другой стороны, всего полгода назад лимитом было двадцать пять, так что, возможно, это случится и быстрее.

Выехали мы в десять утра, к часу дня доехали до Березино, одолев всё же эти семьдесят вёрст с небольшим хвостиком. Там уже традиционно остановились на обед в «своём» кафе, а после еды Мурка заявила, что устала и вообще, так что ушла в жилой отсек. Разложив там оба дивана, попросила «поменьше трясти» потому что она собирается поспать. Правда, уже минут через сорок послышалась возня, стуки и звон, свидетельствующие о том, что она открыла нишу с мини-кухней и поставила чайник. Ещё чуть позже поплыл запах кофе. Вынув из одного ящичка запасное боковое зеркальце — зеркала в кабине в фургоне не было за бессмысленностью из-за непрозрачной задней стенки — и с его помощью заглянул в салон. Мурка, как настоящая кошка, устроилась в уголке разложенной спальной поверхности в какой-то странной позе: вроде как и свернулась колечком, но и оперлась спиной о спинку дивана. В этой позе она ухитрялась одновременно читать газету и попивать кофе из большой чайной кружки. Ну, она это называет «кофе» — там на семьдесят-восемьдесят миллилитров свежесваренного напитка триста-триста пятьдесят — молока, две столовые ложки сахара, чайная ложечка коньяка и палочка корицы в роли ложечки для размешивания. Но эта последняя — многоразовая, Маша её уже больше месяца использует. Причём пьёт это месиво с большим удовольствием, жалуется только, что лимон туда добавить нельзя, молоко сворачивается. А раньше подобных странных вкусов не имела. Дед говорит, что у дам в положении ещё не такое случается, и чтобы я сказал спасибо, что она туда какой-нибудь селёдочный рассол не добавляет.

Так или иначе, в пять часов вечера мы сидели в своём, к счастью, исправно протопленном, доме и пили нормальный кофе (я) и чай с молоком на английский манер — Маша. Вообще тяга к молоку у неё какая-то противоестественная, но дед уверяет, что это и к лучшему — там, мол, кальций, который при беременности сильно вымывается из организма, так что пусть её, это лучше, чем мел грызть.

А я поймал себя на том, что испытываю какой-то дискомфорт. Задумался и понял — это от того, что у меня нет никаких ни задач, ни планов — ни за вечер, ни на завтрашний день. Только поход в гости к тёще во второй половине дня. Непривычное чувство. Точнее, такое, от которого я, оказывается, давно отвык, даже удивительно. Но ничего — человек, он ко всему привыкает. Привык и я к безделью, хоть было трудно, и не сразу удалось — минут через десять. Развалился в кресле и лениво просматривал газету. Вроде как удобный момент, чтобы поговорить с Машей о настройках фильтров — на потоке новостей, например, но было так лень, что не передать словами. Расслабление, покой и нега. И Мявекула — развалилась на спинке кресла, но одну лапку и голову уложила мне на плечо и мурчит в ухо — вообще хорошо! Только лениво шевелится в голове мысль о том, как же ухитряются кошки находить комфорт в самых, казалось бы, противоестественных позах. И жена моя — тоже такая, да.

Жаль, нега и безделье охватили только один вечер — утром я заглянул в кабинет, сам не знаю, зачем, и увидел там целую пачку бумаг, что мне привезли из Викентьевки. Когда успели столько налепить, я же по дороге на каникулы к ним заезжал и всё подписал! Оказалось, три четверти стопки касались начальной школы, открытой в Викентьевке и были присланы Управлением народного просвещения и борьбы с безграмотностью. Я часа два пытался осознать, что именно они от меня хотят и на каком основании, но так и не понял, что я должен им сделать и почему вообще они решили, что я им что-то должен. Сам оплатил постройку школы, сам нанял и содержу учителей, сам обеспечил присутствие там детей, выплатами крошечной, но «стипендии» обучающимся, чтобы родителей «жаба душила» забирать своих отпрысков с занятий. И вот — нате, какие-то абсолютно незнакомые мне типы что-то от меня даже не просят — требуют! Причём ещё и сроки ставят! Ошалевши они там все, или грибочков не тех поели⁈ Решительно отложил всю эту макулатуру в сторону, увязав в один пакет обёрточной бумагой. Отправлю Архипу Сергеевичу, у него дочь учительница, может, хотя бы она разберётся, что это за поток сознания, а также в каком направлении и какими словами их послать, чтобы точно дошли до места и не возвращались обратно уточнять дорогу. Просто я так думаю — было бы это что-то осмысленное, то мои учителя в Викентьевке сами бы разобрались или хоть рассказали мне, что это и для чего. Раз никаких пометок нет — то и они, стало быть, не поняли, что это такое и зачем.

Кстати, о стипендиях. Мои студенты, будущие специалисты и маги на службе баронства, и Оксана Силантьева, и Алесь Кудрин, успешно сдали первую сессию в своих училищах, обойдясь без «удавов». Точнее, парень поймал-таки одно пресмыкающееся на экзамене по теормагу, но смог договориться о пересдаче и исправить его на «хоря». За такие достижения им, как и было обещано, увеличил стипендию на пятнадцать рублей каждому. А также выплатил премию в размере стипендии, уже новой, и пообещал за зачётку без «хорей» — добавить ещё по десять. Оксане, что приехала из Смилович погостить у родителей, я всё это рассказал и отдал лично, при свидетелях, а Алесю отослал по телеграфу при помощи управляющего. Девушка была довольна, родители — гордились.