перекрёсток - Ольга Шевлягина

— А я смеюсь? — поднял бровь Малфой, сложив на груди руки. — Страдаешь галлюцинациями?

— А на Слизерине все такие тупые шутники? — не растерялась Роза, чуть вздернув подбородок.

— Если бы на Слизерине были тупые, ты и Поттер стали бы его ярчайшими представителями, — парировал Малфой. Джеймс даже выпрямился, готовый вмешаться, но, судя по всему, Роза в поддержке не нуждалась.

Тут отошла в сторону дверь купе неподалеку и оттуда выплыла Присцилла Забини. Она надменно оглядела Розу и Джеймса, чуть презрительно задержав взгляд на гольфах кузины.

— В хорошей же компании ты пребываешь, Скорпиус, — произнесла Забини. Джеймс подумал, что стоило бы запустить в эту куклу Таранталегрой, вот бы потеха была для публики, но палочку еще надо было распаковать.

— Обычно, присоединяясь к чужому разговору, воспитанные люди хотя бы здороваются, — заметила Роза, сложив на груди руки и с вызовом глядя на Присциллу.

— Ты кто вообще такая, чтобы учить меня манерам? — фыркнула Забини, и Джеймс сделал шаг вперед, встав рядом с кузиной. — А, ну, конечно, одна из многочисленных Уизли. А где твоя бирка?

— Бирка? — не поняла Роза, а Джеймс уже почти распаковал свою палочку в кармане.

— Ну, говорят, что в семье Уизли детям нашивают бирки с именами, чтобы не путать, вас же там, как крольчат в питомнике, — Присцилла бросила на Розу такой взгляд, с каким дядя Рон обычно смотрел на червяков в саду.

— Забини, а я слышал, что ты каждое утро чистишь башмаки старшему брату… — встрял Джеймс.

— Поттер…

— Джим, — прошипела Роза, схватив его за руку, — оставь их, пойдем…

— Храбрые гриффиндорцы сбегают с поля боя, — насмешливо заметила Забини. Джеймс поднял на нее сощуренные глаза, но тут же наткнулся на спокойный, чуть насмешливый взгляд Малфоя. Черт, а ведь он все время молчал…

— Джеймс, идем, — уже громко сказала Роза, демонстративно отворачиваясь от слизеринцев, — пусть подавятся своим ядом…

Мальчик пожал плечами и пошел вместе с кузиной.

— Чего ты не дала мне ответить? Она же тебя оскорбляла, — заметил он.

— Не надо опускаться до их уровня, — назидательно заметила Роза, идя впереди. — Когда мне понадобится твоя защита, я тебе скажу…

— Не сомневаюсь, — фыркнул Джеймс, который с трудом представлял подобную ситуацию. Перед тем, как покинуть вагон, он оглянулся и поймал на себе пристальный взгляд Малфоя.

— Скорпиус, ты идешь?

Он перевел серебристый взгляд на Присциллу, чуть нахмурившись. Было очевидно, что Уизли не очень-то одобряла поведение Поттера, но при этом как они были готовы защищать друг друга, как объединились от общей угрозы.

Гриффиндор, гиппогриф тебя затопчи!

— Скорпиус!

— Я тебя слышу, Присцилла.

— Ты так и будешь стоять здесь?

— А я тебе мешаю? — усмехнулся он, открывая дверь в купе и пропуская девочку вперед.

— О! — усмехнулась Парма Паркинсон, отвлекаясь от взрывающихся карт, в которые играли Тобиас и Энжи. — Хорошо провели время?

Присцилла надменно подняла брови, садясь на свое место и демонстративно поправляя волосы, а Скорпиус лишь пожал плечами.

— Мы думали, вы нашли пустое купе… — Парма уже надела мантию, но галстук был расслаблен, а вместо гольф красовались розовые носочки. — Где вы были?

— Парма, — Тобиас попытался отвлечь сестру, которая испытывающе смотрела на Скорпиуса, а тот лишь криво усмехался. До чего прилипчивая девчонка…

— Скорпиус, — рядом села Лиана, с которой было, кажется, общаться приятнее, но и с ней говорить было неохота. — А, правда, что ты владеешь Непростительными?

Малфой метнул гневный взгляд в Энжи, а та сделала вид, что поправляет гольфы. Все девчонки — болтушки.

— А тебе зачем? — поднял он бровь, понимая, что все в купе слушают их разговор. Черт дернул его однажды при сокурсниках бросить Граффу те насмешливые слова. На Поттера это подействовало, как пренебрежительный книксен на гиппогрифа. Видимо, не один лохматый запомнил… Жаль, он еще не владеет заклятием Забвения…

— Мне интересно, возможно ли теоретически, чтобы волшебник одиннадцати-двенадцати лет постиг такие сложные заклятия?

Малфой усмехнулся, почувствовав себя подопытным нюхлером, на котором испытывают какую-то теорию.

— Теоретически возможно все, — хмыкнул мальчик, направляя палочку на карту, что держала в руке Энжи. — Фламео.

Карта легко хлопнула и взорвалась.

— Ай! Ты идиот, что ли?! — рассердилась Энжи, метнув на Скорпиуса гневный взгляд, а тот спокойно убрал палочку. За болтливость тоже нужно иногда платить…

Малфой резко повернулся и успел поймать на себе внимательный взгляд Присциллы.

— Так, — протянул он, — или ты прекращаешь меня разглядывать, словно я гиппогриф с малиновыми перьями, либо говоришь, что тебе от меня нужно…

Присутствующие в купе тут же затаили дыхание, но Малфою было наплевать. Одним своим бесцеремонным вмешательством в разговор с Поттером и Уизли Присцилла заслужила легкую встряску. Каждый должен получать то, что заслужил.

— Скорпиус, а тебя не учили… — надменно начала учить его Забини, взмахнув ресницами.

— Меня многому учили, — перебил он девочку, начиная раздражаться. — Итак, или ты прекращаешь на меня таращиться, я тебе не галеон, а ты не гоблин…

— Малфой! — вскрикнул Фриц, но сестра осадила его одним взглядом.

— Или что? — холодно спросила Забини, явно не собираясь отступать.

— Или мы проверим, насколько я владею Непростительными, чтобы узнать у тебя, почему я стал объектом твоего пристального внимания, — спокойно объяснил Скорпиус, потом встал и пошел к дверям в полной тишине…

— Малфой, что с тобой?

Он отвернулся от окна, у которого стоял, подставив лицо ветру. На него обеспокоенно смотрел Тобиас.

— А что тебя не устраивает?

— Это тебя что-то не устраивает, судя по твоему поведению. Что ты на всех рычишь?

Скорпиус пожал плечами:

— Отвык от большой компании.

— Это из-за твоего деда?

— А при чем тут мой дед?

— Мама говорит, что твой отец на тебя жаловался. Ну, что ты стал неуправляем после смерти мистера Малфоя, — Тобиас встал рядом, с сочувствием, от которого тошнило, глядя на товарища. — Если что, ты скажи, мы же все понимаем…

— Вы ничего не понимаете, — покачал головой Скорпиус, отворачиваясь. Они не понимали, потому что он сам пока ничего не мог понять.

— Ну, ладно, — Тобиас помялся, а потом вернулся в купе.

Малфой хмыкнул: наверное, Паркинсоном руководило не только любопытство, но и, может, искренняя обеспокоенность, но вот остальные точно сейчас открыли от азарта глаза и выспрашивают Тобиаса, что и как…

Мимо пробежал какой-то мальчишка, совсем маленький, в мантии без всяких нашивок и эмблем. Скорпиус схватил его за шиворот.

— Что? — испугался первокурсник, пытаясь освободиться.

— Какого гиппогрифа ты тут носишься?

— А что, нельзя? — с вызовом ответил мальчишка.

Малфой пожал плечами и отпустил его:

— Можно, беги.

Первокурсник ринулся дальше по коридору, оглянувшись, и в следующее мгновение его настигло заклинание Скорпиуса:

— Petrificus Pedis.

— Ааай, — закричал мальчишка, падая, когда его ноги сковало заклятием. Но Малфой уже скрылся в купе.

— Быстрее бы, — Джеймс потер живот, который отозвался призывным урчанием, — гиппогрифа бы съел…

— Жареного или сырого? — насмешливо спросил сидевший рядом Вернон Вейн, разглядывая первогодок, что выстроились в ряд перед столом преподавателей.

— Гиппогрифов не едят, это запрещено законом об Ограничении… — начал Ричард Графф (нос его облезал, видимо, успел где-то сгореть).

— Графф, видишь вон ту девочку с каштановыми волосами? — Джеймс указал на Розу, что шепталась с Уильямсом, глядя, как Фауст выносит табурет и Шляпу. — Обязательно познакомься с ней, думаю, тогда вы проведете немало приятных минут, а мы, наконец, познаем покой…

Ричард отвернулся, а Джеймс лишь хмыкнул, оглянувшись на стол Слизерина, где Малфой сидел между Паркинсоном и Флинтом, скучающе вертя в руках вилку, пока Шляпа исполняла очередной свой шедевр. Ни слуха, ни голоса…

— Дэниэл Боунс!

Наконец-то, распределение началось, значит, скоро уже можно будет поесть. Почти в полной тишине зала, нарушаемого только шушуканьем и шагами вышеупомянутого первокурсника, желудок Джеймса снова напомнил о себе. Близсидящие гриффиндорцы засмеялись.

— Поттер! — шикнул Графф, видимо, прочувствовавшийся торжественностью момента, когда Боунс напялил на макушку Шляпу.

— Тогда уж не «Поттер!», а «Желудок Поттера!», — ответил Джеймс, и гриффиндорцы опять засмеялись. Мальчик улыбнулся двум третьекурсницам, и те захихикали.