В поисках смысла (сборник) - Андрей Десницкий

И многое, многое иное, мелкое, но пакостное, скучное, неинтересное — по отдельности вроде бы всё ерунда. Только кто все эти люди на моей кухне? Зачем мне такое убложество? И тогда я на сутки удалил свой аккаунт — хорошо, что можно взять паузу и обо всем подумать хорошенько.

Я в реале сходил в гости к родным, пообщался со своими детьми, жить стало гораздо приятнее и интереснее. А потом поехал домой, и в метро раскрыл замечательную книгу под редакцией А. Архангельского «Важнее, чем политика». И надо же было так случиться, что выпали мне те страницы, на которых А. Носик размышлял о великой роли ЖЖ в нашей жизни! Грамотно, интересно рассуждал, доказательно. И тут я вспомнил, какой у Носика ник в ЖЖ. Яркий такой ник, запоминающийся — матерное слово, которым подростки перебрасываются…

И теперь я прекрасно понял, почему он когда-то его себе взял. Сознательная игра на понижение: блатная, матерная кликуха дает человеку свободу (в том числе, говорят, и от индексации). Дескать, не ждите от меня ни чести, ни совести, ни ума, примите меня ублогим, а если ум, честь и совесть все-таки попадутся, считайте это бонусом, неожиданным подарком. И пришлось согласиться: прав Носик, это эффективная стратегия. Установить сразу планку ниже плинтуса значит в любом случае ее перепрыгнуть — именно так ведут себя некоторые нежданные собеседники, когда стараются выглядеть грубее, нахальнее, глупее, чем они есть на самом деле.

Нет, я тут не о том говорю, что надо уметь виртуально общаться и всё такое прочее. Это уже и без меня много раз сказали. Но эти правила работают только с теми, кто сам хочет их соблюдать, кто следит за собой и соблюдает дистанцию, кто… в общем, чем больше у нас блогов, тем меньше процент таких людей. Бежать от нахлынувшей толпы можно и дальше, в социальные сети, и я сейчас как раз осваиваю фейсбук, не исключаю, что и совсем туда переберусь. А когда фейсбук затроллят и заспамят, люди еще что-нибудь найдется.

Но что все-таки делать мне с блогом, вот что хочу я понять. Форма удобная, не раз находил я с его помощью что-то полезное, не раз формулировал новые мысли, и друзей находил не раз. Бросать все это из-за нашествия пацанов с раёна? Да и не пацанов даже, а просто припацанившихся лжеюзеров? Или не замечать одного, сходу бить в морду другого, терпеливо всё разъяснять третьему? Изображать из себя великого блогослова, уворачиваясь на бронзовом постаменте от гнилых помидоров и тщательно следя за рейтингом? Так на это жизнь разменивать не хочется.

Блог — пространство абсолютной свободы. Нет, конечно, за некоторые вещи могут и обвинение предъявить, но я не об этом. В обыденной жизни мы очень сильно скованы обстоятельствами и правилами, с детства ведь нас учили, как подходить к людям, как здороваться, как разговаривать, как одеваться и держать себя. Это уже на уровне рефлексов отпечаталось. А как стучать по клавиатуре — тут мы сами научились, без родителей и учителей. Кто-то находит формы этикета в сетевом общении, а кто нет — просто-напросто восполняет в сети то, что не может, не способен в силу разных причин сказать и сделать в реале, и никакими рамками себя не ограничивает. Не приучен.

И еще одна есть сторона у этой самой свободы… В жизни мы редко можем сделать абсолютное добро. Не хватает сил, времени, умения, да и обстоятельства таковы, что почти к каждому доброму делу присасывается злая пиявка, которую не сковырнешь, вот и приходится постоянно выбирать меньшее зло. И в слове мы не свободны, в силу того самого воспитания и просто даже того факта, что слово наше не всегда слышно — только городские сумасшедшие сами с собой постоянно разговаривают. Мы абсолютно свободны только в мыслях, здесь уже никто не поставит нам внешних преград — и еще в стучании по клавишам, в рамках Уголовного кодекса, конечно. И поэтому в реале мы зачастую такие, какими приходится быть, а вот уж в сети — кем захотим, тем и становимся сразу. Блог или форум — что-то вроде феи из сказки про Золушку, которая любую тыкву превращает в карету, пока не разлогинишься.

И поэтому тебя сразу становится видно… с неожиданной стороны. Вот вышел человек в блог — ну примерно как на нудистский пляж пришел, снял все условности, все роли, нацепил какую-то маску с ником, а ниже-то всё голо. Иной, чтобы смущение преодолеть, начинает наготу эту в нос соседям тыкать: вон я какой! Не нравится? А тут так принято! И ты раздевайся, давай, живее! Сам-то ведь ничуть не лучше, вот давай сравним, померяемся! И когда количество таких людей переваливает за некий порог, это поведение становится общепринятым и ожидаемым.

Принимать его я не хочу, обходить не всегда умею. Главное, не умею видеть за этой показухой человеческую душу. Могу видеть костюм внешних приличий, умею вести себя с этим костюмом, а когда снял его человек — я порой даже не знаю, как с ним быть. А блог, ну что блог? Просто еще одна форма общения. Уж сколько раз твердили миру, что во всех этих холиварах противники воюют не друг с другом — каждый отчаянно спорит с образом, который сложился у него в голове. Хамят не мне, а какому-то собственному призраку, мне в крайнем случае просто завидуют — сожалеют, что у них нет чего-то такого, чего удостоился, по их мнению, я, причем незаслуженно. Мне-то что до этого? А вот не всегда получается «себе внимать».

Интересно, если бы А. С. Пушкин вел блог, он смог бы последовать собственному гениальному совету всем блоггерам: «хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца»? Я пока не решил, как дальше вести свой блог, но это неважно. Земную жизнь пройдя до половины, я не разобрался еще, как общаться мне с ближним, не кривя губ, и вот это настоящая проблема моего убложества.

Планета людей

31. Христианская свобода и либеральные ценности

Недавно мы с сыном посмотрели фильм «Орел девятого легиона». В нем рассказывается история двух молодых мужчин, живших в Британии времен Римской империи. Один был римлянином, другой был бритом, и сложилось так, что каждый из них побывал рабом у другого, претерпел унижение и побои. Но они сумели стать друзьями, освободиться в прямом и переносном смысле друг от друга… и от самих себя. Ведь прежде каждый из них следовал какой-то заранее заложенной программе: отстаивать честь своего народа, мстить врагам за убитого отца, и этой цели он приносил в жертву буквально всё, что у него только было. В конце фильма, отдав пресловутого золотого орла тем, кому он был так нужен, двое свободных людей выходят на залитую солнечным светом городскую площадь. «А дальше как?» — спрашивает один из них. «А как сам решишь!» — отвечает другой.

Человек не должен быть рабом или иметь рабов, он не должен слепо подчиняться стереотипам и условностям, он вправе сам решать свою судьбу и несет за свои решения ответственность, но он не может при этом ущемлять такие же права другого человека. Я не уверен, что этому так стремились жители Британии римских времен, но нынешний западный мир — и британцы в первых рядах! — именно в этих принципах видит основу общественного устройства. Именно их и называют либеральными ценностями.

А как все это соотносится с христианством, которое тоже много говорит о свободе? На первый взгляд — да вообще никак. Оба героя этого фильма — язычники, как и подавляющее большинство людей того времени. Их, в общем, и невозможно представить себе христианами: если бы они верили в Евангелие, это была бы совсем другая история, не золотого орла они бы искали. Но вот если бы местом действия для фильма была избрана, скажем, средневековая Британия, то можно быть уверенным: бороться героям пришлось бы за свободу от стереотипов христианских. От них бы требовалось регулярно ходить в храм, соблюдать обычаи и ритуалы, а то и присутствовать при сожжении ведьм и еретиков.

Европейский либерализм, собственно, и начался с борьбы за освобождение от таких правил, борьбы в том числе и с традиционным христианством всех конфессий. Оно лишало человека свободы повседневного выбора: в воскресенье иди на службу, а не на прогулку и не в пивную, до венчания не смей даже целоваться с любимой девушкой. А если не хочешь исполнять все эти правила, общество и без инквизиции найдет способ тебя строго наказать!

Либералам XIX века все это было не по душе, но они боролись на самом деле не с христианством, а с традиционным обществом, которое в любом случае живет такими правилами. Они действуют сейчас во многих исламских странах, и эмигранты уносят их с собой на Запад, воспитывают своих детей в тех же традициях. Строгие правила поведения были и в советском атеистическом обществе, и в языческом римском, и в любом другом. Даже самое примитивное первобытное племя требует от своих членов неукоснительно отмечать все праздничные и скорбные дни, наносить правильную татуировку и кидать бумеранг строго определенным образом. Слова о личной свободе прозвучали бы для такого племени полным абсурдом: да что это такое? Мы — единое племя, а кто уйдет от нашего костра в джунгли, тот неминуемо погибнет.