Стальная память - Евгений Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бабаев пришел в хазу подготовленный. Несколько дней он ходил кругами вокруг продуктового склада Средневолжского противотуберкулезного госпиталя инвалидов Великой Отечественной войны, изучил график дежурств охранников, а также возможные пути отхода, если при ограблении склада пойдет что-то не так. Продумал, какое оружие нужно иметь и сколько, и на чем вывезти награбленное. А вот куда его везти – должны были подсказать подельники, которых Всеволод Леонидович рассчитывал найти на хазе. Плюс к этому еще и оружие: его тоже должны будут раздобыть его новые знакомые, поскольку одного его нагана, перешедшего Бабаеву в наследство от майора госбезопасности Колдобина, было для такого большого дела маловато. Гужевой транспорт тоже должны отыскать фартовые, у них для этого куда больше возможностей, чем у него.
К двоим фартовым, сидевшим за столиком и о чем-то беседовавшим, Бабаев подсел, спросив их разрешения. Вытащил из внутреннего кармана бутылку «Московской особой», а из бокового – бумажный сверток. Развернул: в нем оказались горбушка хлеба и два куска вареной колбасы каждый толщиной с палец, – закусь что надо! Разлили водку по трем стаканам. Выпили. С удовольствием закусили колбаской. После чего Жорка Долгих, не сводивший взгляда с Бабаева, дожевав колбасу, негромко изрек:
– Ну а теперь ботай[44], что тебе от нас надобно.
– Клиентов ищу, – просто, как своим, сказал Всеволод Леонидович, выказывая некоторое знание воровского жаргона. – Дело прибыльное замутить хочу, только вот одному его не поднять. Да и ходить на особняк[45] одному только в ущерб. А гуртом такое дельце провернуть, как два пальца!.. На полжизни хватит…
– Что за дельце? – по-деловому поинтересовался Жора.
– Можно взять продуктовый склад противотуберкулезного госпиталя инвалидов войны, – отозвался Всеволод Леонидович.
– А не в падлу тебе будет инвалидов войны обижать? – встрял в разговор Шматов. – Они кровь свою на фронтах за нас проливали, а мы их куска хлеба лишим.
– Да не слушай ты его, – махнул на однокашника рукой Жорка Долгих. – Дальше излагай… Тебя как кличут-то?
– Сева, – немного подумав, произнес Бабаев.
– Это имя или кликуха?
– И то и другое.
– Меня зови Долгих. А его – кивнул он в сторону Шматова. – Шмат. Слушаем тебя.
Всеволод Бабаев немного помолчал, а потом весомо заговорил:
– Я наблюдал за складом не один день. Его по ночам охраняют поочередно три шмирника[46]. Один – старик лет под семьдесят, двое других – молодые. Нам лучше брать склад, когда будет смена старика, потому что он приходит на работу и спит до утра…
– Чем он вооружен? – спросил Шматов, который уже не видел ничего зазорного в том, чтобы подломить склад с продуктами для больных туберкулезом ветеранов войны. Да и вопрос Бабаеву, не западло ли ему грабить инвалидов войны, скорее всего, был задан так, для подковырки, которая, впрочем, не очень-то и удалась.
– Револьвером, – ответил на ожидаемый вопрос Всеволод Леонидович. – У меня есть наган с четырьмя патронами, но этого недостаточно. А вдруг что-то пойдет не по плану и старик окажется на складе не один? Так что нужен, по крайней мере, еще один пистолет и пара подвод, чтобы увезти всю жратву, что там будет. И место, куда свезти добычу…
– А ты что, по фене ботаешь? – уже с любопытством глянул на Бабаева Жорка. – Ты что, чалился?[47]
– Нет, у хозяина[48] не бывал. Живу долго, повидал всякого, – неопределенно ответил Всеволод Леонидович.
Уточнять Долгих не стал, не принято, у каждого свои тайны, лишь кивнул.
– Ну есть у меня трофейный парабеллум… Корж[49] один одолжил, – усмехнулся Долгих. – Полная обойма, не пользовал, для дела путного держал… И леху[50] одного знаю, лощенок[51] еще, однако шустрый и мусоров ненавидит люто. Они его папашку в начале войны под вышку подвели. С подводами он сладит… А когда старый шмирник будет дежурить? – посмотрел на Бабаева уже как на своего Жорка Долгих.
– Послезавтра, – ответил Всеволод Леонидович.
– Годится, – что-то сообразив в уме, произнес Жорка. – Мортую[52], успеем. Если кота за хвост тянуть не станем, – весело оглядел он своих новых подельников. – Как входить на склад будем, смортовал?
– Да, – уверенно ответил Бабаев. – Надо, чтобы один из вас милиционером обрядился, потому что я для роли будника[53] староват буду… Ну, будник подойдет к складу один, в форме, при оружии, как положено. Постучит в ворота, шмирник ему откроет, – как же власти не открыть, потом неприятностей не оберешься. Будник шмирника уложит и откроет нам. Загоним на склад подводы, загрузим их по-быстрому продуктами под завязку и выкатим. Для всех, ежели кто и увидит, – подводы с продуктами едут к месту назначения, а легавый их сопровождает. Все чин чинарем…
– Я форму мусорскую надевать не стану. Западло мне. – Жорка Долгих сначала посмотрел на Бабаева, а потом перевел взгляд на Юрку Шматова. – Вот, Шмат, – кивнул он в его сторону. – Он офицер Красной армии – ему в форму и рядиться.
Шматов пожал плечами: надо так надо. Стало быть, он сделает. Он вообще как Герасим – на все согласен. На том и порешили. После чего добили вторую бутылку беленькой, принесенной запасливой хозяйкой, и доели колбасу. Под водочку она за милую душу идет…
Глава 14
Вот это жизнь!
Все прошло как по маслу. Шмат добыл милицейскую форму и сержантские погоны, Бабаев дал ему свой револьвер, и поздним вечером все отправились на дело. Подводы с лошадьми загнали через арку во двор противоположного складу дома, а напросившегося на дело лощенка (лишние глаза и руки не помешают) поставили возле арки стремить[54]. При появлении легавых или военных лощенок должен был метнуться на склад и сообщить об этом Шмату или Долгих. С подводами остался Бабаев, который при ликвидации сторожа должен был вместе с лощенком загнать подводы на территорию склада и помочь подельникам в погрузке съестных припасов. Никогда еще бывшему князю не приходилось изображать из себя возницу или грузчика, но что делать, коли требуется для дела. Да что там грузчик! Всеволод Леонидович готов был мести улицы и вычищать выгребные ямы, если этим можно было хоть как-то принести вред совдеповской власти.
Сторож склада собрался
