Туристы. О путешествиях во времени. - Анна Белкина

- Конечно, конечно! - обрадовалась "активистка из народа" тётя Нина. - Дававйте сейчас же мне вашу повестку!

- Вам её по почте пришлют! - сказал Крольчихин, поднимаясь из-за стола. - Спасибо, вы нам очень помогли! Теперь мы поедем к этой самой Катьке!

- До свидания, Нина Игнатьевна! - попрощался Федор Федорович, тоже поднялся со стула и отправился в коридор.

- Ну, что Федя, к Римме Петровне! - объявил Крольчихин, когда они с Федором Федоровичем оказались в коридоре, и тётя Нина захлопнула за ними свою дверь.

- Ага! - согласился Федор Федорович, и с энтузиазмом позвонил в дверь напротив.

- Одумались? - Римма Петровна высунулась из-за двери, а Федор Федорович даже не успел палец убрать с кнопки звонка... Кажется, всё это время, пока они ползали по лестнице и сидели за одним столом с котярой тёти Нины, эта Римма Петровна наблюдала за обоими в дверной глазок... От этого стало не по себе... даже, как-то, страшновато.

- Аг-га... - выжал из себя Федор Федорович, опасаясь спугнуть Римму Петровну.

- Заходите, не стойте! - протараторила Римма Петровна и юркнула в квартиру с такой проворностью, словно у неё там шла некая срочная операция, при которой следует дорожить долями секунды.

Федор Федорович и Крольчихин юркнули за ней и увидели, что её "операция" происходит на кухне, вернее, на плите. Все четыре конфорки газовой плиты Риммы Петровны полыхали жарким пламенем и несли на себе или сковороду, или кастрюлю. В одной сковороде шкварчали котлеты - восемь штук за раз, в другой - обливались маслом крупные куски рыбы. Открытая кастрюля вмещала бурлящий борщ, а закрытая, кажется, по запаху, вывариваемое бельё...

Крольчихин на этой кухне слегка потерялся: похоже больше на кухню общепита, нежели чем обычной квартиры... Жена Крольчихина предпочитала позвонить в пиццерию, нежели чем "взрывать" плиту готовкой, и на кухне у следователя практически всегда было тихо и темно... Крольчихин поначалу пытался ругаться, но жена заявила: "Я готовлю тебе так же часто, как ты водишь меня в театр!". После этих слов следователь сдулся и умолк, жуя бутерброды... без масла... всухомятку...

Федор же Федорович распахнул рот, силясь задать Римме Петровне вопрос, но последняя тут же его перебила:

- Вы за Сенцова, да?

- Ага... - кивнул Федор Федорович, который тоже потерялся на кухне среди пара и запахов, и глуповато переступал с ноги на ногу.

- А вот, деваха это его, Катька, изменила ему, и он застрелился! - вынесла неопровержимый вердикт Римма Петровна, а в её кастрюле во всю бурлил борщ.

За это длинное утро следователь Крольчихин успел устать от фатализма. Сдвинув брови, он суровым голосом осведомился:

- А почему вы так сразу решили, что он застрелился? Ещё вчера Сенцов был полон желания жить!

- А это вы так думали! - скрипучим голосом возразила Римма Петровна, одною рукой помешивая свой борщ, а другой - переворачивая котлеты. - А я, вот, в одном доме с ним живу и уже которую неделю вижу, что он мрачный ходил, как туча! С такими лицами люди только стреляться и могут! Я, простая женщина, отлично это видела, а вы, милиция, я посмотрю, слепые котята!

Крольчихин почувствовал себя прищученным... Вот это тётка: и пяти минут с ней не поговорили, а она уже всех в пух и прах разнесла... Хорошо что ему в жёны такая не попалась...

- Давайте, шуруйте к Катьке, пока в Сочи не смылась! - подогнала следователей Римма Петровна, схватила деревянные щипцы, подняла тряпкою крышку с закрытой кастрюли и принялась щипцами мешать в ней какие-то простыни, или скатерти...

Глава 94.

"Чёрная вдова".

Степан и Екатерина Селезневы этим субботним утром не ждали гостей. По заведённому Степаном жёсткому режиму оба проснулись ровно в восемь утра и готовились принять завтрак из здоровых продуктов: овсяную кашу на молоке и зелёный чай с бутербродами, состоящими из хлебцов с кусочками творога. Умывшись, Степан уселся в кресло читать газету, а Екатерина отправилась на кухню готовить, потому как Степан готовить не умел. Звонок в дверь застал Селезнёвых врасплох.

- Екатерина! - заверещал Степан на такой убойной ноте, что даже хрусталь в серванте вошёл в резонанс и тоненько плаксиво зазвенел.

- Чего? - фыркнула из кухни Катя, не слишком-то довольная тем, что её изящные плечи прижала обязанность готовить здоровую пищу четыре раза в день.

- Ты кого-то ждёшь? - подозрительно осведомился Степан, отвлёкшись от скучной чёрно-белой газеты "Экономический вестник".

- Никого! - поспешила откреститься Катя, которая, действительно сегодня никого в гости не ждала и не желала, чтобы Степан в очередной раз клевал её из-за Сенцова... Как начнёт клевать - так клюёт три дня подряд, поганя настроение...

- Хм... хм... - угрюмо похмыкал Степан, нехотя отложил газету на журнальный столик, вылез из кресла и отправился к двери, желая выяснить, что за гость потревожил их покой?

- Кто там? - без особой гостеприимности осведомился Степан, придвинув свой глаз к дверному глазку. В подъезде перегорела лампочка, из-за чего он увидал лишь густую мглу и два неясных, эфемерных силуэта, похожие на тени.

- Милиция! - из-за толстой двери раздался сухой суровый голос. - Открывайте, гражданин Селезнев!

- Я милицию не вызывал... До свидания... - пробулькал Степан, собираясь отбояриться от незваных гостей и вернуть утро своего выходного дня в привычное скучное русло.

За дверью Селезнёвых топтались в темноте следователи Федор Федорович и Крольчихин. Осознав, что Степан пытается дать им от ворот поворот, Крольчихин ощутил, как его разразила злость.

- Сегодня пропал сотрудник милиции, а вас, гражданин, подозревают в его убийстве! - зарычал он Степану, шумно сопя и нервно топоча ногами. - Если вы не откроете сами - мы снимем дверь и арестуем вас!

Степан устрашился... Сколько он себя помнил - убивал он только пауков и тараканов... ну, мух ещё... и крыс травил.

- Эт-то какая-то ошибка... - пробормотал он, откручивая замки дрожащими руками... Если они снимут дверь - назад же не поставят и придётся ему деньги платить за установку... А Степан деньги любил и жалел. А больше ничего и никого не жалел.

- Здравствуйте... - выдавил Степан, когда следователи ворвались в его тесную прихожую, заполнив её своими широкими телами.

- Позовите вашу жену! - рявкнул в ответ Крольчихин, от недосыпа забыв даже представиться.

- Е-ека-катерина... - давясь буквами, замямлил Степан, отступая к стеночке, чтобы следователи его не задавили.

- Кто там, Стёпа? - удивилась Катя, выглянув из кухни с ложкою в руке - кашу мешала.

- Милиция! - ответил за Степана Федор Федорович. - Граждане Селезневы, проходите в зал и садитесь! - скомандовал он, оттесняя Степана из прихожей в заставленный бесполезной мебелью зал.