Контрразведчик - Станислав Гагарин

— Он уже полковник, камрад Эйриксон, и просит о помощи.

— Полковник? Помочь ему? О, конечно!

— Мне хотелось бы встретиться с вами за пределами судна.

— Понимаю.

Эйриксон сразу подобрался, словно он уже знал, о какой помощи просит его далекий друг из России.

— Через час приходите в кафе «Морской язык», это рядом с морским вокзалом. Я буду там ждать.

— Хорошо, — сказал Леденев. — Я приду.

Они сидели в «Морском языке» друг против друга за кружками с пивом и разговаривали. Леденев рассказал Эйриксону о том, что привело его сюда. Лейв внимательно выслушал Юрия Алексеевича и сказал:

— Кажется, я могу помочь вам. Мне знаком человек, которого вы ищете среди экипажа. Я знаю, кто он…

— Знаете?! — воскликнул Леденев. — Кто?

— Потише, пожалуйста. Здесь, правда, все свои, но не надо волноваться…

— Вы мне должны сказать, кто этот человек, Лейв.

— Нет, — сказал Лейв Эйриксон, — вам в это трудно будет поверить… Мне надо сделать так, чтоб вы все увидели сами. И, я думаю, они, этот Гэтскелл, господин Билл, и ваш соотечественник, захотят встретиться сегодня.

— Прошу вас, Лейв, не называйте этого человека моим соотечественником.

— Вы правильно сказали. Так и у нас, в Скандинавии, думают настоящие патриоты. Вот моя рука.

Лоцман протянул Леденеву руку, и тот крепко сжал ее.

— Почему вы считаете, Лейв, что они обязательно встретятся сегодня?

— Соображения есть у меня на этот счет… Как вы мне сообщили, этим господам теперь известно о вашем пребывании на корабле. Такое обстоятельство заставит их поторопиться с передачей материалов — затягивать завершение операции опасно, им ведь неизвестны ваши планы. Может быть, у вас есть такие полномочия и улики, что вы захотите обратиться к нашим властям… И тогда им крышка. Хотя наши власти побаиваются тех, на кого работают Билл и его люди.

— К сожалению, у меня нет ни таких улик, ни таких полномочий, — сказал Юрий Алексеевич.

— Вот видите… Пейте пиво, друг, в Скагене хорошее пиво. Или вы не любите его?

— Что вы! — широко улыбнувшись, возразил Леденев. — Очень люблю, и пиво у вас прекрасное.

Он залпом осушил половину литровой кружки.

— И кружка добрая, — добавил он.

— Такие держат для постоянных клиентов, — пояснил Эйриксон. — Я здесь ветеран. Жаль, что у нас с вами мало фактов. Но мы добудем их. Для русского друга в Скагене будет много друзей. Скандинавам не безразличны также и враги русских. Они для нас тоже враги, и потому здесь найдутся патриоты, которые помогут вам справиться с этим делом. Когда у нас будут доказательства и мы сумеем убедить власти в том, что эта банда занимается в нашей стране темными делами, то их выставят отсюда, и это будет нашей общей победой.

— Еще раз спасибо, Лейв.

— Тогда слушайте меня. Я узнал, что хозяин ресторана «Сельдяной король» готовится к встрече особых гостей. Заказ поступил от Гэтскелла. По-видимому, там они и встретятся. Сейчас мой друг Олаф приедет на машине. Мы займем наблюдательный пост неподалеку отсюда. Там такое место, с которого видны все подходы к порту. Когда человек, которого ждет Гэтскелл…

— Так кто этот человек? — не выдержав, спросил Юрий Алексеевич.

— Потерпите, Юрий. Возможно, я ошибаюсь и навлеку ваше подозрение на ни в чем не повинного человека. Ведь может так случиться?

— Может. Извините меня, Лейв. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот. Из машины мы увидим его и попытаемся проследить путь до встречи с Гэтскеллом. У меня много друзей. Олаф, у которого я возьму машину, — настоящий скандинав, капитан траулера. Он был в Сопротивлении тоже и поможет мне в этом деле.

— Отлично. «Жизнь и смерть — поровну». Не так ли?

— О, да! — сказал Лейв Эйриксон. — Жизнь и смерть — поровну, — повторил он. — Но лучше — жизнь. Смерть мы еще успеем поделить…

Когда Юрий Алексеевич Леденев минутами пятью позже Эйриксона покинул «Морской язык», он неожиданно столкнулся на улице с начальником рации.

— А, общепит! — натянуто улыбнулся Колотов. — Обмениваешься опытом со скандинавами?

— Полезное всегда надо перенимать, — ответил Леденев, стараясь обойти Колотова, ведь его ждет в машине Эйриксон.

Но радист явно пытался задержать директора ресторана.

— Куда спешишь? Зайдем, по кружке пива дернем. Пиво у них, чертей, преотличное…

— В другой раз, — сказал Леденев. — Как-нибудь потом…

— Ну смотри… Тебе жить, — проговорил Колотов, пропуская Юрия Алексеевича.

Две зажигалки

Поздним вечером того дня, когда теплоход «Уральские горы» вошел в гавань Логен и пришвартовался у мола Мольтегрунскайен, по горной дороге, ведущей в пригородный район Штрудисхамн, двигались два автомобиля. Первый — вместительный элегантный «мерседес» — вел человек, которому, видно, некуда было торопиться. Машина его шла со средней скоростью, притормаживая на поворотах.

Следовавший за «мерседесом» второй автомобиль — маленький юркий «фольксваген» — держался на почтительном расстоянии от первой машины, но и не выпускал ее из виду. Чувствовалось, как «фольксвагену» хочется рвануться вперед, но шофер подавляет это желание и продолжает идти за «мерседесом» на прежнем расстоянии.

В первой машине пассажиров не было. В «фольксвагене» ехали двое.

Наконец начались каменные дома Штрудисхамна с островерхими черепичными крышами и продолговатыми узкими окнами, которые кое-где еще светились, несмотря на довольно позднее время.

Штрудисхамн во все времена населяли рыбаки и те, кто скупал у них рыбу. Строились здесь прочно, складывая стены домов из дикого камня, призванного стоять века. В Скатене рассказывают, что когда иностранные туристы, а было это уже в наше, мобильное и неустойчивое время, спросили одного из рыбаков Штрудисхамна, начавшего строительство нового дома, почему он продолжает по старинке класть стены из камня, не проще ли, скажем, выстроить кирпичный дом, то рыбак ответил: «Дом из кирпича стоит только восемьсот лет».

Правда, последние годы изменили и самих рыбаков Штрудисхамна, и социальный состав населения. Все чаще и чаще старинные дома прежних обитателей переходили в руки состоятельных людей из Скагена, которые стремились проводить свободные от бизнеса часы за городом. Это стало модой, следовать которой могли лишь немногие. Они перекраивали старые дома на современный лад, создавали себе все удобства цивилизованного мира и гордились тем, что живут, «как наши славные предки в старое доброе время».

«Мерседес» миновал селение и повернул к одному из таких домов, превращенному в комфортабельный коттедж и стоявшему несколько в стороне от въезда в Штрудисхамн.

Вторая машина замедлила ход у крайнего дома, и водитель «фольксвагена» сказал, обращаясь к сидевшему рядом пассажиру:

— Видишь, Олаф, он свернул вправо, к тому особняку, о котором я тебе говорил. Машину мы оставим здесь, а дальше ехать опасно. Теперь вся надежда на Юхана. Он предупрежден, но все же надо быть ко всему готовыми.

Когда «мерседес» подкатил к высоким железным воротам, раздался сигнал и ворота стали медленно открываться. Машина въехала во двор. Навстречу ей спешил садовник Юхан.

— Добрый вечер, — сказал водитель «мерседеса», вылезая из кабины с небольшим портфелем в руках. — Передайте Хелен: ванну и постель. Я буду ночевать здесь. И проверьте входные двери, сигнализацию. Мне говорили в Скагене, что участились случаи квартирных грабежей.

— Так то в Скагене, — проворчал Юхан. — Город он и есть город. А у нас, слава господу, никогда о таком не слыхали… Будет исполнено, хозяин.

Он передал жене распоряжение приготовить ванну и постель господину, поставил «мерседес» в гараж и направился к воротам, рядом с которыми была еще и дверь, она так же, как и ворота, открывалась и закрывалась автоматически, по сигналу из дома.

Юхан несколько минут возился у специального щитка, налаживая, очевидно, сигнализацию, затем вернулся в дом и поднялся на второй этаж, в кабинет хозяина. Постучав в дверь и получив разрешение войти, Юхан переступил порог и сказал:

— Все готово для вас, хозяин. Что подать на ужин?

— Я не буду ужинать. Ванну и постель! Разбудите меня в шесть утра. К этому времени приготовьте кофе и машину.

— Будет исполнено. Что-нибудь еще?

— На сегодня все. Можете отдыхать, Юхан.

Когда хозяин остался один, он вынул из кармана пиджака зажигалку, повертел в руке, подбросил в воздухе, поймал, довольно ухмыльнувшись, снова спрятал в карман, снял пиджак, повесил на спинку стула и распустил галстук.

Садовник Юхан тем временем снова вернулся к щитку, пощелкал там переключателями, затем подошел к темной металлической двери и, отодвинув ее в сторону, застыл на пороге. Кругом была темнота, пониже, на улицах Штрудисхамна, горели редкие ночные огни, еще ниже чернела вода фьорда, испещренного огнями стоящих на рейде траулеров.