«Евросоюз» Гитлера - Андрей Васильченко

1. Расовая идея в немецком народном укладе и новом европейском порядке. К этому блоку также относятся вопросы: проблематика и значение немецкой расовой мысли, ее воздействие на дискуссии относительно преобразования этой части света. Требуются разъяснения и научный расовый лексикон. Нужно осветить вопрос относительно соотношения народа и расы. Как правящие слои Европы в действительности прореагировали на немецкую расовую идею?

2. Понятие и действительность европейского жизненного пространства. Немецкие воззрения в идеях и политике. Интеллектуальные и политические проявления у прочих европейских народов (в особенности во Франции, Италии и Англии). Фактическое воздействие немецких представлений о порядке на европейские народы и правящие слои.

3. Духовное положение в европейских странах. Действительно важные для правящих слоев европейских народов идеологические образы о сути, структуре и перспективах политического мировосприятия.

4. Суть, участие и фактическое значение германского влияния на формирование европейского содружества народов. В чем проявляется германское влияние? Идет ли речь только лишь об историческом моменте или же конкретной силе воздействия на бытие и сознание европейских народов? Как можно безупречно с научной точки зрения передать суть этого влияния? Основные германские ценности (например, верность, честь, свобода и т. д.) в сознании и жизнедеятельности немецкого народа и других европейских народов. Насколько эти ценности постижимы в настоящий момент?

5. Немецкие организационные устремления и ошибки, допущенные на оккупированных территориях (особо отметить доклад хауптштурмфюрера СС профессора Франца).

6. Особое отношение Европы по отношению к Азии и Америке».

Дальнейшая судьба этого теоретика «Европейского союза» из состава СС весьма показательна и во многом походит на участь Александра Долецалека, также занимавшегося разработкой «европейской идеи». В мае 1945 года Шнайдер имитировал собственную гибель и даже выправил на это соответствующее свидетельство о смерти. Себе же он добыл поддельные документы на имя Ганса Шверте. Скорее всего, не без участия западных спецслужб он перебрался в английскую зону оккупации. Там он вполне свободно вновь сочетался браком со своей же собственной женой, после чего стал вести не особо скрытную жизнь. «Ганс Шверте» заново написал диссертацию и получил ученую степень, после чего сначала возглавил кафедру германистики в университете Аахена. Шнайдер (Шверте) был настолько уверен в собственной безнаказанности, что даже решился занять должность ректора местного политехнического института. Конечно же, подобное поведение было предопределено не столько безрассудностью или отважностью, сколько гарантиями, полученными от западных держав. Подобно Долецалеку Шнайдер с начала 50-х годов принимал активное участие в разработке мер практической реализации «европейской идеи», что в итоге вылилось в процесс евроинтеграции и создание Европейского союза в том виде, как мы его знаем. К этому проекту был привлечен и еще один эсэсовский офицер. Речь шла о начальнике отдела культуры в составе СД, штандартенфюрере СС Вильгельме Шпенглере. Совместными усилиями Шпенглер и Шнайдер (Шверт) издали целую серию книг, посвященных проблемам складывания единого европейского пространства. Во многих случаях речь шла о слегка измененных наработках, которые были сделаны в годы национал-социалистической диктатуры. В любом случае издательство «Шталлинг» считалось одним из идейных центров современной евроинтеграции, равно как и образовательные проекты, которые курировались другим офицером СС – Александром Долецалеком.

Глава 13. Прототип Пан-Европы: от империи Наполеона к рейху Гитлера

4 марта 1944 года в одном из парижских отелей состоялась закрытая конференция, на которую был приглашен специальный гость из Германии. Им был Вернер Дайц, к тому времени уже приобретший славу ведущего специалиста в области предполагаемой евроинтеграции. На этом мероприятии Дайтц выступил с докладом, который назвался «Континентальная политика Наполеона как предтеча европейской политики рейха». Тема для обсуждения была выбрана отнюдь не случайно. Французские коллаборационисты и некоторые из представителей властных структур Третьего рейха полагали, что складывание единого европейского пространства было неизбежной предпосылкой для устранения давнишнего соперничества между Францией и Германией. Доклад Дайца произвел большой впечатление на сторонников режима Виши. По этой причине его тексты был воспроизведены в апрельском выпуске журнала «Сотрудничество» («Collaboration»).

Выступавший перед французами Вернер Дайц попытался представить в своем докладе историческое обоснование принципов автаркии, которые он полагал необходимыми для складывания «единого европейского экономического пространства». Он исходил из того, что любой отказ от сохранения естественного жизненного пространства приводил к неизбежному вырождению народов, которые как бы лишались своей природной жизненной основы. Ситуация изменилась в XVI веке, когда началась «эпоха великих географических открытий», что привело к кардинальному изменению мироустройства всех человеческих рас. По мнению Дайца, подобный перекрой жизненного уклада привел к тому, что возникло два крупных пространства, которые стали активно использоваться еврейским капиталом. На западе это было англо-американское пространство (США и Северная Америка), на Востоке – евроазиатское пространство (Россия). В западной сфере естественному развитию, по мнению докладчика, препятствовала политика, проводимая Британией. Вернер Дайц провозгласил Наполеона первым государственным деятелем, предпринявшим попытку «возвратить Европе её политическую и хозяйственную независимость». При этом отметалось, что Наполеон использовал недостаточный набор средств для достижения этой цели. Но с другой стороны именно Наполеон предпринял попытку с одной стороны организовать континентальную блокаду Англии, с другой стороны всячески содействовал складыванию «союза европейских государств». «Эта великая политическая идея, конечно, базировалась, лишь на понятии государства как такового и факте признания отдельных государств, но отнюдь не на биологической сути народов, их основавших. Он [Наполеон] хотел пожертвовать суверенным правом народов во имя суверенитета династического государства». Дайц отмечал, что Наполеон был одержим «империалистической концепцией пространства», которая вызывала инстинктивное неприятие у многих европейских народов. «Он не планировал создавать истинное европейское жизненное пространство, а лишь предполагал господствовать над просторами европейского континента».

Вернер Дайц полагал гигантской ошибкой Наполеона не то, что он начала войну против России, а то, что начал войну, не заручившись политической поддержкой в некоторых российских кругах (говоря нынешним языком, не сформировал «пятую колонну»). Вернер Дайц не решался проводить очевидные параллели между Наполеоном и Гитлером («едва ли можно сравнивать континентальную политику Наполеона и европейскую политику фюрера»), но тем не менее провозглашал французского императора и полководца «предшественником и пророком современного возрождения нашей части света». По мнению Дайца, именно Наполеон сделал первый шаг к тому, чтобы начать формировать «европейскую идею». Дайц заявлял: «Франция Наполеона и Германия Адольфа Гитлера сделали своей судьбой европейскую политику. Германия в союзе с Францией должна закончить начатое Наполеоном творение. И только от Франции зависит – готова ли она к этому. Наполеоновская политика была детской болезнью во время великого процесса европейского воссоздания».

Согласно воззрениям Дайца, в годы Первой мировой войны подобное начинание предпринял генерал Людендорф, однако «подобно Наполеону он остановился на половине пути». Как видим, агрессия и порабощение России рассматривалось теоретиками «европейской идеи» едва ли не как естественная предпосылка к складыванию «единого европейского жизненного пространства». Вернер Дайц даже не скрывал этого. Говоря о генерале Людендорфе, он подчеркивал: «При всем том он не допустил тяжелейший ошибки Наполеона и выступил против России с использованием мощнейших политических средств. Он запустил в Россию Ленина и Троцкого, что ускорило ее крушение». Дайц ни в коей мере не был готов признать большевизм инструментом германской политики, а потому сразу же сделал необходимую оговорку: «Планы Людендорфа своевременно задушить набиравший силу большевизм потерпели неудачу, к тому же сам полководец пережил провал, поскольку против Германии была организована в высшей мере эффективная англо-американская блокада. Одержавший победу большевизм помещал включению Восточной Европы в семью европейских народов».