«Евросоюз» Гитлера - Андрей Васильченко

Можно было бы посчитать, что идеи, озвученные на Римском конгрессе, так и остались идеями, если бы не созданные 15 июля 1933 года Комитеты действий за универсализацию Рима (КАУР), во главе которых был поставлен генерал фашистской милиции Евгенио Козельски. Это был не просто оргкомитет «фашистского интернационала», а первая в истории структура, занимавшаяся проблемами практической евроинтеграции. Главной задачей КАУР было налаживание связей со всеми европейскими странами с целью выявления в них сочувствующих фашизму политических движений и организаций. Именно они должны были стать основой для создания предполагаемых «Объединенных фашистских государств Европы». Как видим, экспорт фашизма прекрасно уживался с идей складывания «Объединенной Европы». Фашизм не просто провозглашался универсальной доктриной, но интеграционной силой, способной объединить Европу, сделав ее центром Рим. Хотя бы по этой причине в Третьем рейхе с большим подозрением наблюдали за евроинтеграционными устремлениями Муссолини. Сторонники Гитлера, одержимые расистскими идеями, вовсе не рассматривали национал-социализм, как универсальную идею, а тем более как предмет «повсеместного экспорта». Надо отметить, что и отношения Гитлера с Муссолини долгое время были не столько союзническими, сколько конкурирующими. В первой половине 30-х годов не наблюдалось «политического мезальянса» – диктаторы были скорее «заклятыми друзьями», нежели «идейными союзниками». Как результат, когда в декабре 1934 года КУАР проводили в Монтрё Общеевропейский фашистский конгресс, то среди делегатов, представлявших 15 партий из 13 стран, не было ни одного члена НСДАП.

Если изучить текст выступления шефа КАУР Козельски, то в глаза бросается, что его риторика почти точь-в-точь повторяет лексические обороты нынешних сторонников повальной евроинтеграции. «Каждая нация должна идти своим путем и действовать своими методами в соответствии со своим национальным духом. Но национализм каждой страны будет при этом сочетаться с универсализмом фашистской доктрины…. Таким образом, идея наднациональности будет прочно гармонировать с идеей национальной». Кроме этого в своем интервью, которое Муссолини после окончания конгресса дал французской газете «Бескомпромиссность» («Intransigeant»), итальянский диктатор едва ли не дословно повторял слова, некогда произнесенные французскими министром иностранных Аристидом Брианом. «Европа создала мировую цивилизацию. Европа распространяла эту цивилизацию и извлекала из этого пользу. Сегодня зажатая между Америкой и Японией Европа обречена на крах. Если Европа хочет сохраниться, то она должна пребывать как минимум во внутреннем согласии. Сегодня европейские народы нуждаются в том, что будет их объединять – и это европейский дух». Впрочем, подобное «цитирование» легко объяснимо, если принять во внимание, что и Муссолини, и Бриана консультировал одни и тот же человек – создатель «Панъевропейского Союза» Рихард Николаус Куденхове-Калерги.

Куденхове-Калерги не был единственным, кто верил возможность симбиоза фашизма и панъевропейских идей. Когда 17 марта 1934 года между Италией, Австрией и Венгрией были подписаны так называемые Римские протоколы, то большая часть тогдашних политических обозревателей оценили это событие как «многообещающий старт панъевропейского проекта». Однако по мере того, как назревала Вторая мировая война, контуры «Объединенной Европы» менялись. Геополитическая инициатива постепенно перешла от фашистской Италии к нацистской Германии, которая обратилась к проблеме евроинтеграции лишь под давлением обстоятельств (поражения на Восточном фронте и требования значительной части западноевропейских коллаборацио6нистов). Что же касается Куденхове-Калерги, то он без проблем нашел новых покровителей. Вовремя эмигрировав в США, после окончания Второй мировой войны он консультировал Уинстона Черчилля. Именно с подачи Куденхове-Калерги британский политик в 1946 году произнес в университете Цюриха речь, в которой призывал к созданию «Соединенных Штатов Европы». И это почти одновременно с Фултонской речью, ставшей своеобразным антироссийским манифестом!

Исторические процессы иногда сравнимы с простыми жизненными ситуациями. Как часто (увы-увы) приходится слышать о том, что из «ангелочка-ребенка» вырастает форменный негодяй и мерзавец. В каких-то случаях виновато воспитание, в каких-то – генетика. Взирая на политические события нынешних дней, многие обозреватели удивляются: как на Евромайдане, ратующем за «гуманистические европейские ценности», стали верховодить фашисты и экстремисты? Если бы эти обозреватели знали действительную историю Евросоюза, то, наверное, они были удивлены несколько меньше. Да и чему удивляться, если в ДНК «Евросоюза» изначально были заложены фашистские и антироссийские гены.

Глава 12. Идеологические метания в замкнутом поле

Наверное, сейчас уже ни для кого не секрет, что языковая политика может являться не просто инструментом влияния на общественное мнение, но даже грозным геополитическим оружием. Складывание «Европейского Союза», собственно как формирование идеи «объединенной Европы» в целом едва ли было возможно без учета множества языковых факторов.

Среди бонз от национал-социализма первым и долгое время едва ли не единственным поборником «объединенной Европы» был идеолог гитлеровской партии – Альфред Розенберг. Выходец из Российской империи, он тем не менее еще во время своего пребывания в Санкт-Петербурге слыл одним из самых яростных русофобов, старательно выпячивающим свою «европейскость». Уже в 1925 году в одной из своих статей, опубликованных 13 сентября на страницы газеты «Фёлькишер беобахтер», он активно обсуждал вопрос: была ли необходимость в формировании «Объединенных штатов (то бишь государств) Европы». Однако в то время Розенберг дискутировал по такому великому множеству проблем, что едва ли можно было предположить, что он вышел на уровень осознания языковой политики. Не исключено, что проблема «объединенной Европы» попала в поле зрения идеолога нацистской партии только по причине того, что евроинтеграционные лозунги играли большую роль в политической программе итальянских фашистов, а также в политических установках движения, которое принято называть австрофашизмом. Один из предводителей австрофашизма, а позже и канцлер Австрии, Энгельберт Дольфус был личным другом графа Куденхове-Калерги и бел хорошо знаком с его работой «Пан-Европа». Эта книга считалась в середине 20-х годов настолько значимой, что даже Гитлер посчитал необходимым посвятить несколько строк критики в «Майн кампф».

В 1932 году Альфреда Розенберга приглашают в фашистский Рим, чтобы принять участие в работе «Европейского конгресса». Тот не просто принимает приглашение, но публично оглашает свое видение «европейской идеи». До этого Розенберг опубликовал свой программный трактат, которому вручил пафосное название – «Миф ХХ века». На страницах этой толстенной книги идеолог НСДАП пытался объявить все «хорошее», что имелось в Европе «германским», а в свое очередь все «хорошее», что можно было обнаружить в самой Германии – «нордическим». То есть трактовка Европы у Розенберга была сугубо расовой. Подобные представления позже позволили сотрудникам эсэсовской организации «Наследие предков» «распространить» границы Европы до Персии и Индии. В данном случае они не были слишком оригинальными, так как опирались на квазинаучные построения из «Мифа ХХ века».

Однако есть и менее известные заявления, которые себе позволял Альфред Розенберг. В частности он произнес речь на первом заседании созданного же им самим в 1934 году «Нордического общества». В этом выступлении он фактически заложил основу для всех последующих евроинтеграционных программ, которые разрабатывались в Третьем рейхе по 1945 год включительно. Именно Альфред Розенберг стер грань между идейным антикоммунизмом и оголтелой русофобией, нередко подменяя эти понятия друг другом. Он заявлял: «Судья Европы – это судьба каждой европейкой нации в отдельности. Пожалуй, сегодня мы можем говорить о том, что судьба Европы – это и судьба Германии, как самого крупного среднеевропейского государства. И, наоборот, судьба Германии – это судьба нашей многоуважаемой части света. Однако если бы не было германского возрождения, то волна коммунистического хаоса давным-давно бы накрывала всю Серединную Европу. Эта буря отнюдь не остановилась бы на берегах Рейна, или Одера, а понеслась бы до самых Геркулесовых столпов, уничтожая в потоке хаоса нашу тысячелетнюю континентальную цивилизацию».

Будучи ярым антисемитом, Розенберг традиционно увязывал русский большевизм с «происками евреев». Однако он прекрасно понимал, что антисемитизм не находил широкого отклика у публики европейских стран, в частности у журналистов из Скандинавии. По этой причине он решил сделать второй составляющей «европейской идеи» обобщенный расизм, базировавшийся на лозунгах «общей крови, общей почве и общей судьбе». Этот компонент можно обнаружить во всех разработках, которые велись в Третьем рейхе. Розенберг провозглашал: «Национал-социализм смог пробудить пламенную любовь к крови, к почве и традициям. В то же самое время он смог дать другим нациям внутреннее осознание их крови, их характера, их почвы и их истории». В Третьем рейхе идеи «интегрального расизма», предложенные Альфредом Розенбергом, постепенно были взяты на вооружение в Имперском министерстве иностранных дел.