Чужая маска - Александра Маринина

– Ты, может, завела кого-нибудь после того, как Женьку посадили? И твой новый хахаль тебя к другому приучил?

Она внезапно разозлилась и отстранилась от Вадима.

– Конечно, мне только и забот было, что нового любовника искать. Муж в тюрьме, следствие, адвокаты, суд, кассационные жалобы, ожидание приговора, а я, задравши хвост, по койкам скачу. Другого занятия не нашла. По себе меряешь?

– Да ладно тебе, чего ты вызверилась-то? Давай еще разочек попробуем.

– Нет.

Она встала и ушла в другую комнату. Вернулась полностью одетая, в брюках и тонком свитере. Вадим по-прежнему лежал в постели, листая лежавший на столике у изголовья журнал.

– Так что, все, что ли? – спросил он, увидев, что она оделась.

– Все. Вставай.

– Ну ты даешь, – с усмешкой протянул он. – У тебя теперь новое хобби – довести мужика до белого каления и выпереть пинком под зад? Кто же тебя этому развлечению научил, сладкая моя? Или пытаешься мне мелко отомстить за то, что денег тогда не дал?

– Перестань, – устало сказала Наталья, отворачиваясь.

Даже вид его обнаженного мускулистого большого тела был ей неприятен. «Господи, да что же это со мной? – подумала она. – За что я с ним так? Он же ни в чем не виноват».

Она подошла к Вадиму и ласково обняла его сзади.

– Прости, Вадик, я действительно не понимаю, что со мной происходит. Видит бог, я была уверена, что у нас все получится, как раньше. Я так хотела… Прости меня. Может быть, это нервы, ведь год у меня был и вправду тяжелый.

Он не ответил и даже головы не повернул в ее сторону, продолжая одеваться. По его резким движениям Наталья догадалась, что он злится. Ей хотелось как-то загладить вину, смягчить Вадима, ведь он не сделал ничего плохого, ну разве что ляпнул глупость, конечно, обидную и оскорбительную, но в его состоянии вполне понятную. Когда мужик дымится от неудовлетворенного желания, он еще и не такое скажет, у многих в подобном состоянии вообще мозги напрочь отказывают.

– Пойдем к столу, у меня в духовке чудесная свинина, я приготовила так, как ты любишь.

– Обойдусь, – буркнул он, высоко подняв подбородок и завязывая галстук.

– Ну пойдем, – продолжала настаивать она. – Не хочешь свинину, не надо, там у меня много вкусных вещей, посидим, поговорим.

Вадим застегнул пиджак и молча вышел в прихожую. Наталья поняла, что он сейчас уйдет, и совершенно неожиданно для себя испытала облегчение. Прислонившись к стене, она спокойно наблюдала за тем, как Вадим надевает ботинки, шарф, куртку, и изо всех сил старалась не улыбаться.

– Когда вылечишься от фригидности, позвони, – бросил он уже на пороге и ушел, хлопнув дверью.

Во второй половине длинного воскресного дня Настя Каменская долго сидела в информационном центре, обрабатывая по собственной программе статистику преступности по городу. Ей разрешали работать на компьютере в виде исключения, но за это она должна была писать целые разделы в аналитические справки, которые готовили сотрудники центра. Цифры не сходились, и Насте приходилось возвращаться к самому началу, чтобы разобраться, куда вдруг исчезали одни преступления и откуда появлялись другие. Дело обычное, база данных о зарегистрированных преступлениях формируется на основе карточек первичного учета, которые заполняются вручную, а потом вручную же данные из этих карточек «набиваются» в компьютер, так что вероятность различных ошибок достаточно велика. И потом, частенько случается, что потерпевший заявляет о преступлении, на него заводится карточка, данные из которой через какое-то время попадают в информационный центр ГУВД, а потом оказывается, что никакого преступления не было, украденная якобы машина была оставлена владельцем в залог кредитору (не без нажима последнего, разумеется), разбойное нападение было на самом деле не более чем вынужденной выплатой давно просроченного долга, а избиения и хулиганство – плодом не особенно изощренной выдумки разгневанной супруги или склочного соседа. В прошлом месяце эти факты прошли как зарегистрированные преступления, после чего, уже в следующем месяце, их из данных прошлого месяца исключают, и из-за этого сумма преступлений за каждый отдельный месяц никогда не сходится с итоговым показателем. Но Настя мужественно продиралась через всевозможные нестыковки, потому что терпеть не могла, когда цифры в статистике не сходились хотя бы на единицу.

Она успела сделать довольно много таблиц, когда в компьютерный зал заглянул кто-то из программистов.

– Каменская, тебя из дежурки разыскивают, позвони им.

Настя с сожалением оторвалась от компьютера и пошла звонить.

– Ася, тебя сильно хочет гражданочка Исиченко, – заявил ей дежурный по городу Кудин, славный мужик, которого Настя знала много лет и который постоянно подтрунивал над ней за неутомимость в работе и неизбывную страсть к решению интеллектуальных задачек.

– Кто?!

– Исиченко Людмила Борисовна. Знаешь такую?

– Знаю. Где она?

– Я ее в бюро пропусков отправил, там сидит, дожидается. Зоя тебе позвонила, а тебя на месте нет, так я тебя уже по всем телефонам вызванивал, мне Гордеев сказал, что ты сегодня «режим» отсиживаешь.

– Васенька, я сейчас позвоню, чтобы ей пропуск выписали, а ты, будь другом, пошли кого-нибудь, чтобы ее ко мне проводили. Я уже бегу в свою конуру.

– Издалека бежишь-то? Откуда я тебя выдернул?

– Я у Ларисы на машине работаю. Сделаешь?

– Ладно уж, так и быть.

Настя схватила распечатанные таблицы и пулей помчалась к себе. Исиченко явилась! Да не когда-нибудь, а в выходной день. Сильно ее, видать, припекает. Что же там случилось, интересно?

Сегодня Исиченко выступала в зеленом. Болотно-зеленые брюки, ядовито-зеленая шляпа и такой же шарф, а в довершение ансамбля – короткая шубка из крашенной в зеленый цвет норки. Настя как-то видела такую шубку в дорогом магазине, она стоила кучу денег – с запредельным количеством нулей.

Она с трудом отвела глаза от завораживающе зеленого колера и посмотрела в лицо женщине. Исиченко была, пожалуй, чуть бледнее, чем обычно, но зато в целом казалась намного спокойнее, чем во время предыдущих встреч с Настей.

– Я подумала над тем, что вы мне сказали, – начала она прямо с порога, – и решила признаться.

– Присядьте, пожалуйста, – мягко сказала Настя, стараясь скрыть волнение. – Вы можете снять шубу, у нас довольно тепло.

Исиченко уселась на стул лицом к Насте, но шубы не сняла, только расстегнула. Под шубой у нее оказался травянисто-зеленый свитер.

– Я вас внимательно слушаю, Людмила Борисовна.

– Я пришла, чтобы признаться в убийстве.

Настя молчала. Она просто не знала, как себя вести, что говорить, когда психически нездоровый человек признается в совершении преступления. Делать вид, что веришь? Или, наоборот, что не веришь? Учитывая инцидент со Светланой Параскевич, нельзя забывать, что эта женщина может оказаться опасной. Как правильно построить разговор, чтобы не спровоцировать агрессию?

– Вы меня слышите? – настойчиво переспросила Исиченко. – Я сказала, что хочу признаться в убийстве.

– Признавайтесь. Я вас слушаю.

– Я убила Леонида.

– Вы в этом уверены?

– Я вас не понимаю, – нахмурилась Исиченко. – Конечно, я уверена. Я же убила его, я это отчетливо помню.

Настя быстро вытащила из стола диктофон и включила его.

– Вы не возражаете, если наша беседа будет записываться?

– Не возражаю. Записывайте, если нужно.

– Тогда давайте по порядку, с самого начала.

– Ну с какого еще начала! – Людмила явно начала раздражаться, и Настя мысленно обругала себя за неправильно взятый тон. – Какое может быть начало у убийства? Я его застрелила, и все. Как он просил.

– А он вас просил об этом?

– Естественно. Иначе зачем бы я стала это делать?

– Когда Леонид попросил вас об этом?

– За два дня до того, как истек год. Он сказал, что мы не можем быть вместе в земной жизни, его слишком многое держит здесь. И для того, чтобы быть со мной, он должен умереть именно в тот день, когда исполнится год с момента нашей последней встречи.

– А он не объяснил вам, почему именно в этот день, а не раньше и не позже?

– Зачем нужны объяснения? Он так сказал, и этого достаточно. Ему был голос, он наставил Леонида на путь любви и высокого предназначения. Кто я такая, чтобы сомневаться в его словах и задавать ему вопросы? Какое я имею право?

– А почему вы уверены, что звонил именно он, а не кто-то другой с похожим голосом?

– Не делайте из меня идиотку, – рассердилась Людмила. – Я совершенно уверена, что звонил именно он. Не забывайте, он является ко мне после кончины. Если бы звонил не он, он бы сказал мне об этом сейчас.

– Хорошо. Значит, Леонид Параскевич позвонил вам и попросил, чтобы вы его убили. Каким образом?