Бойня 1993 года. Как расстреляли Россию - Андрей Буровский

Еще один «гайдаровский миф»: о том, что «реформы Гайдара» спасли Россию от распада. И Чубайс, и Абел Аганбегян прямо говорили, что только распространение рыночных отношений, включивших спрос на деньги в регионах, переломило ситуацию и предотвратило угрозу распада страны [112].

Это мнение многие оспаривают [113].

На референдуме о независимости Республики Татарстан, состоявшемся 21 марта 1992 года, предлагался вопрос: «Согласны ли вы, что Республика Татарстан — суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?»

Положительно на этот вопрос ответили больше половины граждан республики.

Еще до проведения референдума он был объявлен вне закона в Москве: постановлением Конституционного Суда РФ от 13 марта 1992 года № 3-П положения Декларации о государственном суверенитете Татарской АССР от 30 августа 1990 года, ограничивающие действие законов Российской Федерации на территории Республики Татарстан, и постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года «О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан» признавались противоречащими Конституции РСФСР 1978 года.

Отрицалось, в частности, что Республика Татарстан является субъектом международного права и строит свои отношения с Российской Федерацией, как и с другими государствами, на основе равноправных договоров.

Патовая ситуация. Ситуация, чреватая гражданской войной.

31 марта 1992 года Татарстан отказывается подписать Федеративный договор, а 22 мая Верховный Совет принимает постановление о статусе Татарстана как суверенного государства. 30 ноября 1992 года вводится новая Конституция Республики Татарстан, объявляющая его суверенным государством.

Если мы о Гайдаре и его правительстве: в апреле 1992 года органы власти Российской Федерации и Татарстана провели первые безуспешные переговоры о присоединении Республики Татарстан к Федеративному договору. Потом весь 1992 и часть 1993 года эти переговоры возобновлялись, но неизменно завершались безрезультатно.

В декабре 1993 года в Татарстане объявлен бойкот всероссийского голосования 12 декабря по проекту новой Конституции России. В 1993 и 1996 годах вводились в обращение суррогатные платежные средства — татарстанские жетоны и татарстанские социальные чеки.

Тогда от Татарстана смогли «откупиться», предоставив ему право оставлять большую часть сборов и налогов, чем другим субъектам Федерации. Не уверен, что этим решением следует очень гордиться.

Неопределенное же положение Татарстана продолжает сохраняться. Даже договор, объявляющий Татарстан «объединенным с Россией ассоциированным государством с конфедеративным статусом», подписан 15 февраля 1994 года.

И только после образования Союза России и Белоруссии 2 апреля 1997 года(«демократы» визжали, что «возвращается Советский Союз») Татарстан объявил о желании самостоятельного вступления в него как будущую «мягкую» федерацию — более демократичный вариант СССР.

Заслуги Гайдара тут нет никакой.

Гайдар и правда не раз ездил в Чечню. Он вел переговоры с местными лидерами Владикавказа и Назрани во время Осетино-ингушской войны. Он подписал с представителями Чечни Соглашение об отводе федеральных войск от границ республики. Сторонники Гайдара отзываются о его поведении крайне восторженно [114]. Правда, даже Нечаев не рассказывает, что Гайдар «решил чеченскую проблему».

Люди, знающие эту «проблему» изнутри, прямо обвиняют Гайдара в том, что после поездки в Чечню для урегулирования сложившейся там ситуации Шахрай, Полторанин и Гайдар «по сути, оставили в республике громадный склад оружия» [115].

В Интернете называют такие цифры: 2 пусковые ракетные установки сухопутных войск, 42 танка, 34 БМП, 14 БТР, 14 легкобронированных тягача, 260 самолетов, 57 тысяч единиц стрелковой техники и много другого оружия [116]. Это данные неофициальные, но никто их и не опроверг.

В книге бывшего начальника информационно-аналитического отдела Генштаба Виктора Баранца Гайдару ставятся в вину промахи «в решении проблем контроля за оружием в Чечне» и что именно это оружие попало к Дудаеву [117].

Сам Гайдар никогда не признавал эти обвинения: он подписывал чисто политические соглашения, а контроль за оружием всегда был в компетенции «силовиков». «Я не имел никаких полномочий, прав, обязанностей и возможностей давать указания о том, что делать с вооружением, правительство не имело никакого административного отношения к этому достаточно закрытому вопросу, который никогда не выносился на правительство и не обсуждался.» [118]

Ведь вопросы оружия — в компетенции министра обороны, а он подчиняется напрямую президенту и приказы Гайдара выполнять не мог!

Но, во-первых, глава правительства отдавать приказы может и министру.

А во-вторых, Гайдар и не бегал с пистолетом в составе какой-нибудь «мытищинской группировки». Тем не менее необходимые условия, чтобы боевики вооружались, он создавал.

А в-третьих, уж нефть-то в Чечню Гайдар вполне определенно поставлял. А эти поставки принесли правительству Дудаева колоссальные средства [119]. Оружие он легко мог и купить.

Иногда делается странный вывод, что поставки нефти несколько сократились — значит, Гайдар тут ни при чем. Действительно, если в 1991-м для грозненского НПЗ поставлено 11 077 тыс. тонн нефти, то в 1992 году поставлено «всего» до 6433 тысяч тонн [120]. Высказано справедливое мнение, что «причины такого падения лежали не столько в сфере экономики, сколько политики» [121]. Тем не менее поставки, пусть сокращаясь, шли до самого 1994 года — пока у власти был Гайдар и его команда. Дудаев за нее не платил, а перепродавал за рубеж, получая огромные деньги.

Естественнейший вопрос: почему нельзя было сразу полностью прекратить транспортировку нефти в Чечню? Объясняясь по этому поводу на комиссии С. Говорухина, Егор Гайдар заявил: «Грозненский нефтеперерабатывающий завод — это крупнейшее нефтеперерабатывающее предприятие России, снабжавшее значительную часть Северного Кавказа, Ставрополья, Краснодарского края и так далее. В этой связи разом перекрыть нефтяной кран означало, по меньшей мере, оставить их без топлива к посевной, что сильно бы наказало не только Чечню, но и Россию тоже» [122].

Насколько мне известно, это первый и последний случай, когда Гайдара интересовала такая скучная проза жизни, как посевная. Выводы же пусть делает сам читатель.

Насколько мне известно, Гайдару не задавали другой вопрос: почему в Чеченскую Республику, объявившую себя независимой, продолжали перечисляться бюджетные деньги? Причем в 1993 году в Калининградскую область переведено 140 млн рублей, а в Чечню 10,5 млрд рублей. Это при том, что Ичкерия Дудаева полностью прекратила платить налоги в общий бюджет и запретила сотрудникам российских спецслужб въезд в республику.

Это вопрос не менее интересный, чем про нефть.

Сейчас трудно даже представить себе, какой вал пропаганды в пользу расчленения России бушевал в 1992–1993 годах. Началось еще в СССР, с творений гугнявого кумира столичной интеллигенции, творца советской водородной бомбы Андрея Дмитриевича Сахарова. Правда, Сахаров полагал, что СССР должен распасться примерно на 50 небольших государств [123], а Г. Старовойтова, Ю. Афанасьев, Г. Попов и прочие вершители великих дел и капитаны прогрессивных изменений образца 1992 года полагали, что России предстоит распасться на 30–35 «независимых государств». Число этих государств и их границы постоянно менялись и противоречили друг другу, потому что и государства, и границы просто произвольно придумывались. Все время всплывали всякие Дальневосточные, Уральские, Сибирские, даже Вологодские и Брянские республики.

Пустая болтовня? Не совсем, потому что в России 1992 года Татарстан и Чечня — только 2 из 21 автономии. «Демократы» вполне серьезно предлагали — полную свободу автономиям! Пусть берут суверенитета, сколько смогут!!!

В этом смысле нет ничего удивительного в том, что Гайдар и Чубайс в конфликте Чечни и центра были бы на стороне Чечни. Приобретение Чечней «полной независимости», которую и объявил Дудаев, полностью соответствовало идеологии появления на месте России этих то ли 30, толп 35 республик. В конце концов, Брянскую республику еще предстоит создать, а Чечено-Ингушская АССР и Хакасская автономная область уже есть.

Конечно, реалии распада и «становления чеченской государственности» совсем не таковы, как их представляют романтики революции. Но это, видите ли, свойственно всем революциям и во все времена. «Чудесные» теоретические идеи «почему-то» оборачиваются хаосом, грязью, дезорганизацией и голодом, а «высокие принципы» воплощают в жизнь не милые улыбчивые юноши, а какие-то кошмарные типы.