Вечные поиски - Джулиан Брэнстон

Его обращенную к слушателям улыбку вызвало воспоминание о способе, каким Микаэла посоветовала ему соблазнить эту девку.

Онгора, по сути, читал не для своих слушателей, а словно довольно громко беседовал сам с собой. Священник, убаюканный аффектированной декламацией Онгоры, погрузился в сон и вскоре захрапел. Раздраженный тем, что его перебивают, Онгора сделал знак одному из своих пажей, и тот растолкал служителя Божьего.

И в тот же миг Старый Рыцарь влез через окно в комнату, готовый переведаться с этим новым демоном, и объяснил себе вслух:

– Прикосновением руки я должен выявить истинный характер и природу этой твари.

Он зашагал к Онгоре, растерявшемуся при виде столь странно одетого гостя.

– Например, – продолжал старик, а все присутствовавшие в гостиной с изумлением взирали на него, – когда я, покидая приют, пожал руку Смотрителя, обнаружился характер шаловливого ребенка. А потом, хотя мне и не дозволили прикоснуться к руке маркиза, я не сомневаюсь, что она предстала бы клешней какого-нибудь кровожадного духа. – Онгора, грубо оторванный от блаженных воспоминаний и наслаждения собственными словами, стоял парализованный. – Теперь мне достаточно будет взять руку этого словно бы вечного существа, и откроется, что оно, – в эту секунду он взял растерянную руку Онгоры, – змея!

Момент этот явился шоком для них обоих и эхом отозвался по всей комнате. Старый Рыцарь даже подпрыгнул, обнаружив зловещие кольца змеи под кожей руки поэта. Онгора тоже подпрыгнул, уже сообразив, что Старый Рыцарь – убийца, нанятый рассвирепевшим мужем, ревнивым любовником, завистливым автором или кем-нибудь еще. Враги затеснились в его мыслях.

Однако момент этот представился присутствовавшим в совсем ином свете. Кое-кто счел, что старый Рыцарь – своего рода дивертисмент, и что Онгора экспериментирует с вводом игрового элемента в свою декламацию. Поэтому они закивали в вежливом одобрении и слегка похлопали в ладоши. Другие ясно поняли, что именно произошло: старик влез в окно, разговаривая сам с собой, пожал руку Онгоры и пришел к выводу, что поэт – рептилия. Невзирая на состояние рассудка старика, стиль его одежды и необщепринятый способ входить в помещения, они решили, что вывод о характере Онгоры он сделал абсолютно точный. И в гостиной послышалось явное и нарастающее хихиканье.

Онгора стоял ошарашенный. Кто-то проснулся и зааплодировал, восклицая «браво, браво», словно одобряя возникшую насмешливую атмосферу.

И в этот миг вошла герцогиня.

Ей доложили о какой-то неожиданности. Слуга в конце концов заставил ее покинуть спальню. В настроении безрассудного отчаяния она услышала за дверью приглушенные почтительные слова:

– Ваша светлость, в гостиную забрался сумасшедший. «Сумасшедший?» – подумала герцогиня.

– Подожди, – сказала она. Ее тело, когда она понудила его подняться с постели, окостенело. Безупречные складки платья заколыхались, когда она сладила с собой и выпрямилась. И что будет, подумала она, когда сумасшедшая повстречается с сумасшедшим?

Появление герцогини произвело мгновенный эффект. Смешки оборвались. Слуги затаили дыхание. Никогда никто еще не был так прекрасен, подумал Онгора и поразился собственному категорическому приговору. Ее глаза, длилась его рапсодия, ее осанка, ее чувственная фигура, ее глубокая серьезность. Каким-то образом он не удержал листы в пальцах, и они посыпались на пол.

Тем временем герцогиня оглядела находившихся в комнате и уже заметила, что среди них стоит незнакомец, причем близко от нее. Она не вздрогнула и обратила взгляд на того, кто был, как она догадалась, «сумасшедшим в гостиной». Ее медлительность превратилась для нее в миг предвкушения. Что можно увидеть в глазах того, подумала она, чей внутренний мир взбунтовался и взял реальность в осаду?

Но едва ее взгляд остановился на Старом Рыцаре, он отвесил поклон. Она оценила, что поклон был очень низким, точно соответствовал этикету и выполнен безупречно. Наступила минута положенного молчания, затем Старый Рыцарь выпрямился и сказал:

– Госпожа моя.

Глаза у него такие благожелательные, подумала она. Нет, тут какая-то ошибка. Она вежливо наклонила голову и сказала:

– Сударь… – Он отдал честь по-военному, чем удивил ее. – Вы очень учтивы для незваного гостя, – сказала она.

– Таков закон рыцарства, – сказал он без запинки, – воздавать честь красоте меча.

– Так где же этот меч? – спросила герцогиня.

– Вы – этот меч, – сказал Старый Рыцарь, – самая чистейшая, самая закаленнейшая сталь, какую мне довелось увидеть за мою долгую жизнь. Да откроет Бог вашему духу, что подобный меч должен служить вящей славе Господней, а не гнусным целям злобных демонов.

Рыцарь повернулся и поглядел на Онгору. Герцогиня проследила его взгляд. Онгора брезгливо улыбнулся. Когда герцогиня снова обернулась к Старому Рыцарю, он уже был в окне.

– Остановитесь, – сказала она.

Он обернулся и поглядел на нее.

– Прошу простить мое вторжение, – сказал он учтиво, – но Бог направил меня на розыски злого волшебника, а в таких делах не до тонкостей этикета. – Он помолчал, задумчиво в нее вглядываясь. – Если бы не мои поиски и если бы не страшные последствия любви Ланселота к Геневре, я бы сказал, что такой великолепной женщины, как вы, мне еще видеть не доводилось. (Онгора даже вздрогнул, услышав почти точное повторение своих недавних одобрительных мыслей.) А теперь я должен удалиться, дабы лучше обдумать, как сразить зло, проникшее в паши владения. – Взгляд, который Старый Рыцарь бросил на Онгору, был почти взвешивающим. – Да живет ваша красота вечно, – сказал Старый Рыцарь герцогине и, повернувшись, замаршировал через сады.

Слова Старого Рыцаря так ее очаровали, что она даже смутилась, будто застенчивая девушка, и никак не могла счесть сказанное им лестью.

Онгора уже покинул гостиную, чтобы не выплеснуть свою злость на герцогиню, что было бы чревато затруднениями, и его мысли мгновенно занялись планированием, как поквитаться с сумасшедшим. Старый дурень прервал чтение и осыпал его бранью. И вообще, если кто-то дерзнет покуситься на расположение к нему полезных особ, так пусть побережется! Он уже отдал распоряжение одному из пажей.

Покинув дом, Старый Рыцарь возобновил разведывание садов, прислушиваясь, не раздадутся ли звуки погони за ним злого волшебника. Его удивило близкое соседство герцогини с подобным смертоносным воздействием, «ибо красота подвергнута страшной опасности», и он пришел к выводу, что тут не обошлось без руки Бога. «Ибо как иначе красота может стать умудренной?» Пребывание в садах доставляло Старому Рыцарю такое удовольствие, что прошло немало времени, прежде чем он добрался до моста, где привязал кобылу. И тут его настигли дальнейшие события.

Когда он вступил на мост, ему бросило вызов трио слуг Онгоры, запыхавшихся после пробежки от самого дома.

– Мы посланы испепелить тебя, – пропыхтел первый, – по приказу нашего господина.

Старый Рыцарь благосклонно кивнул.

– Вы настигли меня врасплох, – сказал он. – И безоружного, на что, без сомнения, и рассчитывало адское исчадие, ваш господин.

– Мы превосходим тебя численностью, – сказал первый слуга. – У меня веревка, а у него, как ты сам видишь, садовые грабли, ну а тот – чемпион по боксу.

Старый Рыцарь улыбнулся им и закатал рукава.

– Сначала схватите меня, – сказал он. – Предупреждаю вас, что моя правая рука одарена силой Бога. – И он принял боксерскую стойку.

Подгоняемый товарищами чемпион по боксу прошаркал на пару шагов вперед и воинственно пригнулся. Теперь они все уже были на мосту, и последующая цепь событий заняла до своего завершения не более нескольких секунд.

Старый Рыцарь обрушил хук левой невероятной силы, и чемпион по боксу обнаружил, что сидит на мосту, зажимает кровоточащий нос и недоуменно покачивает головой. Тут в атаку ринулся слуга с граблями. Одновременно слуга с веревкой попытался заарканить Старого Рыцаря, но промахнулся и вместо него затянул петлей слугу с граблями. А Старый Рыцарь уже совершил безмятежный прыжок с моста в реку головой вниз. Слуга с граблями, увлеченный инерцией своей атаки и спутанный арканом, последовал, отчаянно крича, в реку за Старым Рыцарем. Ошеломленный их внезапным исчезновением слуга с веревкой метнулся к парапету. Но к этому моменту течение уже уносило слугу с граблями следом за Старым Рыцарем. У слуги с веревкой едва хватило времени, чтобы заметить это, как веревка в его руках натянулась и рывком, которому он не сумел воспротивиться, сбросила его вниз.

Теперь кобыла, привязанная у дальнего конца моста и наблюдавшая за происходившим с лошадиной веселой иронией, решила, что раз все остальные вздумали поплавать, так чем она хуже? Она сбросила небрежно накинутые ей на шею поводья и протопала в воду, не без тревоги и торопясь нагнать Старого Рыцаря, чьи песни о крылатых скакунах и золотых героях все еще живо звучали в ее ушах.