Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова

Флаобка перешла к следующей гравюре. На ней была изображена лаборатория, заваленная свитками, и женщина у большой доски. Картина ожила, и я увидел, как под её рукой рождаются магические символы. Она обернулась, я понял, что это та самая рыжеволосая дочь Первого Архемага, только значительно старше. Женщина подошла к столу, развернула два свитка, и снова вернулась к доске, завершая формулу.

– Дочь архемага, используя его наработки, создала артефакт, который должен был защитить Асхейн от чудовищ из другого мира. К сожалению, она не была уверена, что артефакт сработает как надо. Одна она не могла установить векторы. Её детище было способно как отпугивать, так и притягивать нечисть. Она обратилась к Правителю, тому самому, которому пришлось бороться с последствиями недальновидного поступка родителя.

На следующей гравюре был изображен зал с восседающим на троне Правителем, и женщина, стоящая перед ним на коленях. В вытянутых руках она держала сферу. Картина налилась цветом, и стало видно, что на женщине небесно-голубая одежда, а на Правителе – алая. Правитель спустился с трона, женщина поднялась. Между ними возник спор. Слова были слышны, но язык – незнаком. Правитель на чём-то настаивал, женщина возражала. Правитель впал в ярость и с размаху ударил магичку. Удар оказался слишком сильным. Как маг я бы сказал, что сработали усилители. Обычному человеку не по силам одним ударом отшвырнуть другого человека до другого конца зала. Женщина врезалась в стену, сквозь рыжие волосы проступила кровь. Бордовые струйки потекли на переливающийся красками шар. Правитель поднял его и с помощью ритуального ножа окропил своей кровью.

– Удивительно, действие артефакта оказалось иным, – Атайнин прошла к следующей гравюре, ни словом не прокомментировав смерть магички. – Он не отпугивал, не притягивал, он управлял нечистью. Но вместо того чтобы отправить чудовищ в родной мир, Правитель решил использовать их для своих целей.

На гравюре было изображено сражение, в котором нечисть набрасывалась на людей. Мне не хотелось видеть сражение в ожившем варианте, и я прошел дальше, но изображение не могло отпустить зрителя просто так. Я успел уловить крики ужаса, панику и обреченность на лицах.

На следующей гравюре был изображен суровый правитель с нешьессом за плечом, восседающий на троне. Остальные в зале склонились перед ним на коленях. Оживление не принесло ничего нового в картину. Полная тишина, колеблющийся плащом нешьесс, полупризрачный в дневном свете.

– Артефакт передавался правителями из поколения в поколение, – заговорила флаобка. – Асхейн больше не был счастливым государством, но его боялись. Вместо цветущих садов и плодородных полей главным источником богатства стала дань от порабощенных соседей. Правитель и его ставленники заведовали распределением благ. Народ стал нищим. На место вырубленных лесов, в которых, как считали правители, могли прятаться враги, наступали пески.

Магичка перешла к предпоследней гравюре. На ней было запечатлено убийство. Я тут же отвернулся, не желая видеть подробности.

– Тогда группа заговорщиков-магов из числа жрецов, ученых и молодого наследника организовали покушение. Жестокая власть тиранов была свергнута, но никто не желал оставаться в Асхейне. Пустыня поглощала его и уже добралась до Наблари. Маги наложили проклятье на вход в Храм науки.

Последняя гравюра изображала группу людей, мужчин и женщин, в голубых нарядах. Черноволосый мужчина творил магию над дверью.

– Вы – потомок этого мага? – обратился я к Атайнин.

– Да, я – единственный взрослый носитель крови этого рода. Только кровь рода может снять наложенное проклятие, – кивнула она.

– Ни за что бы не поверил, что Флаобия может так беспокоиться о гражданах нашего королевства, – признался Рон.

Атайнин пожала плечами.

И в этот момент пол под нашими ногами содрогнулся, и послышался грохот.

Рон рванул в сторону взрыва первым. Я побежал следом. Атайнин не отставала. Пока никаких серьезных последствий заметно не было. Светильники зажигались и тухли, будто ничего не случилось. Не обнаружилось разрушений и в центральной анфиладе. Только по панике, с которой воины с тюками в руках пытались прорваться через ворота наружу, можно было догадаться, что грохот нам не причудился.

Меаджин пытался как-то управлять ситуацией, но его попытки упорядочить хаос с треском провалились.

– Что произошло? – спросил у него Рон, задыхаясь от бега.

– Взорвалос. Там гдэ-то, – он показал рукой вправо, в противоположную сторону от той, где мы были, и чуть дальше.

– Там кто-то был? – уточнила Атайнин. В ее голосе звучало беспокойство.

Меаджин пожал плечами и показал на столпотворение у входа. Ну да, ему было не до наблюдений.

– А Мэтт где? – возмутился Рон.

Варвар пожал плечами и пошел к воротам, видимо, выяснять причины затора.

– Атайнин, вам лучше остаться, там может быть опасно, – обратился Конвей к нашей спутнице и мотнул головой, показывая мне, что нам с ним предстоит разобраться с причинами происшествия.

– Именно поэтому я и должна идти, – невозмутимо ответила флаобка.

По гравюрам было понятно, что в Асхейне магия была доступна женщинам. Видимо, во Флаобии эта традиция сохранилась. Во всяком случае, Атайнин не считала, что её необходимо оберегать от опасностей и вообще как-то по-особенному о ней заботиться. Это неверно, я считаю. Предназначение женщины в другом: создавать домашний уют, рожать детей, дарить наслаждение. А вот подвиги – это для мужчин. Да, та магичка, которая создала сферу, была очень умна. Но к чему это в итоге привело?

Однако мои мысленные возражения никак не повлияли на флаобку, которая первой пошла к арке, на которую указал Меаджин. Судя по выражению лица Рона, его посетили мысли, схожие с моими. Но он также проглотил их, как и я. Во-первых, это бы ничего не изменило. Он был назначен руководителем экспедиции со стороны нашего королевства. Но Атайнин была иноподданной и имела право не подчиняться его приказам. А во-вторых, всё же она знала об этом месте больше, чем мы. Как ни прискорбно. Мы ускорили шаг и обогнали флаобку.

Рон хотел повернуть в тот коридор, на который показал Меаджин, но я обратил внимание на следующий. Подошел и поводил ногой по полу, оставляя четкие следы. Любопытно, но в других местах пыли не обнаружилось. Атайнин молча направилась туда, вновь игнорируя факт, что место женщины за нами. В этот раз она спешила так, будто от этого зависела её жизнь. В новом коридоре так же зажигался и тух свет, но чем дальше мы заходили, тем светлее становился под нами пол от пыли и тем отчетливей были отпечатки сапог. Вскоре стали попадаться небольшие камни и куски штукатурки. Что бы ни вызвало взрыв, это случилось здесь. Светильники уже загорались через раз, и нам пришлось зажечь светлячков. Признаться, мне пришлось постараться, чтобы мой горел не слабее, чем огонек флаобки.

Страшная реальность открылась нам разом. Справа от прохода просто не было стены – одни развалины. В проломе лежал Мэтт. Он лежал лицом вниз, но одежда, фигура, цвет волос… Никаких сомнений. Рон бросился к нему, но, к сожалению, нашему коллеге уже ничем нельзя было помочь. Даже если бы мы очень спешили. Его череп был проломлен. Скорее всего, на него упал камень, один из тех, которые разнесло взрывом. Мой кузен представлял собой малоэстетичное зрелище. Я мог понять, почему флаобка на него не смотрит. Но, приглядевшись, обнаружил, что ошибался.

Атайнин не отводила взгляд от мертвеца, она смотрела на осколок стекла у своих ног. Я огляделся. Стекло – или хрусталь, а может, какой-то другой материал, но тоже отражающий свет, – отблескивало повсюду. Видимо, Мэтт набрел на какой-то артефакт, который взорвался. Хотя довольно странно, что при этом у него пострадал только затылок. Возможно, его снесло первым ударом? Но где тогда был артефакт?

– Вы были правы, предупреждая людей об опасности, – заговорил Рон, обращаясь к Атайнин. – Нам нужно вынести тело и организовать захоронение, согласно статусу, – сказал он мне. – И как-то сообщить сыну. Он из вашей тройки учеников.

И, понурясь, пошел обратно. Удача, которая, казалось, преследовала нас с самого начала экспедиции, внезапно повернулась спиной. Атайнин не спешила покидать место гибели моего родственника, осматривая помещение.

– Вы хотите найти причины взрыва? – поинтересовался я.

– Боюсь, я её знаю, –