Чудесная ошибка (СИ) - Волшебная Елена

Спускаясь к завтраку, Ника несколько раз споткнулась на ступеньках, от чего Харрин тут же подбежал к ней, беря за руку и помогая пройти к столу. Ладонь неприятно жгло от чужих прикосновений, и девушка еле сдержалась, чтобы не отдёрнуть руку, как от кипятка. Если до этого прикосновения успокаивали, то теперь Бог потерял контроль над ней. Больше Харрин не выглядел для неё приятным собеседником, добрым персонажем из сказки. Его маска треснула, позволяя увидеть гнилые стороны. От Бога пахло грязью и сожжённой плотью, от чего стыла кровь и кожа покрывалась мурашками от страха перед ним.

Ника старалась не падать в пропасть, разверзнувшуюся под её ногами. Она знала, если даст слабину, то Харрин с лёгкостью окутает её сознание ядовитой дымкой. От того она щипала себя, впивалась ногтями, чтобы не поддаться искушению быть обманутой, околдованной Богом. Она пыталась привести себя в чувства, каждый раз, когда Бог пускал дурманящие сознание слова. Ника не позволяла себе поддаваться. Девушка держалась из последних сил, лишь бы не попасть под магию Бога.

Завтрак тянулся слишком долго, и Нику почти тошнило от вида чего-либо съестного со стола. Но Харрин смотрел так, что становилось страшно. «Нужно быть покорной, — напомнила себе Ника, — нужно сделать вид, что я его ученица. Это не сложно. Мне не в первой».

Рассказы Бога не скрашивали завтрак так, как скрашивали истории Арчи. Девушка на секундочку задумалась о друге, пуская свои мысли по череде приятных воспоминаний, хоть как-то отвлекающих её. День тянулся невыносимо долго, и воспоминаний не хватило, чтобы подменить ими реальность. Харрин показывал дом и сад, пока Ника изучала каждый уголок, смотря, куда сможет спрятаться. У Бога на девушку было столько планов, в то время как у неё был всего лишь один — сбежать куда подальше из этого чертового мира.

Хотелось выдавить себе глаза, когда Ника сталкивалась взглядами с Харрином. Оторвать конечности, когда он случайно задевал девушку рукой. Сжечь своё тело и пустить прахом по ветру, чтобы не находится рядом с Богом. И теперь Харрин не был Богом, он стал настоящим Дьяволом, дарящим боль и страх. Внутренний крик топится в плещущейся лаве на дне сознания, и вся эта бурлящая жидкость росла с каждой секундой, пытаясь найти выход. Но нельзя. Ника понимала, что нельзя сдаваться, поэтому натягивала на себя маску так, что та трещала по швам, но не рвалась. Девушка сжала один из стеблей роз так, что шипы впились в кожу, пока Харрин что-то говорил, проводя рукой по щеке девушки. И ей не было так больно от шипов роз, как от касания, которое стало хуже любых кровоточащих ран.

Оставив Нику в библиотеке, Харрин ушёл по своим делам, наставляя, чтобы девушка вела себя хорошо. Он не закрыл дверь за собой, но поставил на всё поместье заклятие, и не зря. Как только Бог растворился в воздухе, и Ника убедилась, что его точно нет рядом, то тут же побежала прочь из библиотеки, пытаясь найти хоть какой-то выход. Она искала по всем комнатам порталы, какие-либо связи с внешним миром, но всё напрасно. Харрин точно подготовился к этому похищению. Девушке стало как-то смешно от тех мыслей, что Бог называл её заточение чем-то добровольным, ставя при этом заклятия на замки и лишая её возможности уйти. План на самостоятельный побег быстро рушился, и на ум стали приходить страшные мысли — что если ребята не найдут её? Ника начала задыхаться от этих мерзких, крутящихся в мозге слов. Они неприятно давили, перекрывали доступ к кислороду, и у девушки началась истерика. Она стала скидывать все вещи на пол, ломать всё в своей комнате, разбрасывать и переворачивать каждую деталь. Ей было тошно от того, где она находится. Нике было страшно от того, что она может остаться тут навсегда.

Теперь ей и вправду хотелось изучить магию, чтобы стать ещё сильней. Магия могла стать её бронёй, её спасением и билетом в спокойное существование. Странное чувство проснулось с ней вместе с этими мыслями, от чего девушка застыла на месте.

— Зелье! — вскрикнула Ника, подбегая к своей пижаме. Она молила всех известных ей Богов, за исключением одного, чтобы бутылочка не испортилась и не сломалась, и тут же выдохнула. Снотворное зелье было в порядке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В голове у неё тут же родился безумный план. И пусть он казался сумасшедшим, но пока что единственным, возможно, успешным. Девушка побежала на улицу, радуясь, что Бог не запер дверь в сад и в теплицу. Пусть не сразу, но она нашла нужные ингредиенты и забрала их с собой. Сотворить больше зелья не составит труда, если Бог не придёт раньше, поэтому Ника спешила, решая пока что сделать самый лёгкий настой, лишь добавив туда больше усыпляющих трав.

— Если смогу усыпить Харрина, то сделаю более крепкое зелье. От него он долго не проснётся, — говорила сама с собой Ника, радуясь своей маленькой победе.

Девушка разлила зелья по баночкам, которые нашла в небольшой подсобке, и спрятала каждую из них в различные места по дому, кроме одной. Снотворное для Ронана она сохранила с собой, пряча в карманах платья. Ника прекрасно помнила, что капля такого настоя, попавшая на кожу, может усыпить. Она хорошо это выучила, когда варила зелье, слушая объяснения Джина. Ника была хорошей ученицей, и главное, она была сильной даже с теми знаниями, которые получила меньше чем за месяц.

Уже был почти вечер, и девушку слегка трясло, что Харрина всё ещё не было. Она просидела в библиотеке, пытаясь отвлечься книгами, но выходило очень плохо. Мысли кружили, как коршуны, иногда нападая сомнениями на сознание.

— Я не сдамся, — тихо твердила себе Ника, тем самым успокаивая. — Я всё смогу.

Харрин вернулся довольно поздно, находя девушку за книгой, там, где он её оставил.

— Ты так весь день просидела? — спросил он, смотря с подозрением.

— Нет, выходила подышать свежим воздухом, — честно призналась Ника. — Но что-то вот скучно стало, и я вернулась сюда.

Парень поверил и довольно улыбнулся, предлагая девушке отужинать. На его удивление, та легко согласилась, и Бог был этому безумно рад. У него теперь была ученица, и она именно такая, какую он хотел себе. Она делала то, что он ей говорил, и у Харрина от этого сносило крышу. Алиса слушалась его и повиновалась. И когда Бог перед сном внезапно поцеловал её в губы, прижимая к двери в её комнату, то та не оттолкнула его, не закричала и не ударила. «Теперь Алиса принадлежит мне», — подумал Харрин.

«Только бы выдержать это всё», — пронеслось в мыслях у Ники.

Как только Бог ушёл, девушку начало трясти от мерзкого и липкого ощущения. Ей не хватало воздуха, и она вышла на балкон, дрожа от страха и боли. Застревая в горле всхлипами, паника насиловала сознание. Нике было тошно от самой себя, хоть и было нужно притворяться. «Лучше быть в сознании и контролировать происходящее хоть немного, чем полностью отдаться Богу». Ника решила, что именно утром она выльет содержимое бутылочки, лишь бы сам Харрин не нашёл её прежде.

И если день казался девушке настоящим адом, то ночь встретила её пустотой, которую можно было расписать самыми страшными кошмарами. И воображение девушки продолжало это делать снова и снова. Сон совершенно не шёл, пока Ника пыталась укутаться в несколько одеял одновременно. Её до сих пор трясло от воспоминаний того, как Бог следил за тем, как она спала. Несколько раз Ника поднималась, осматривая комнату, чтобы убедиться, что она одна. Она не могла успокоиться, думая лишь о том, что ей делать дальше. Пугающие мысли, что друзья её не найдут, снова топили сознание чёрной липкой жидкостью, в которой тонула Ника, и изливались слезами и пустыми криками в подушку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушке удалось уснуть лишь под утро, но, проспав несколько часов, она подскочила на месте, чувствуя, как её трясёт. Ей показалось, что в углу комнаты что-то сидит и наблюдает за ней, тихо улыбается и шипит довольно. Девушке стало дурно от этих видений, ей было страшно засыпать снова. Ведь лучше быть в сознании, чтобы дать отпор. Теперь она была всего лишь игрушка, запертая в красивой комнате и наряженная в лучшие наряды. И лучше жертве быть начеку, чтобы игра, в которой она оказалась, не изничтожила всё хорошее в ней, как и её саму.