Рыбалка в Пронькино (СИ) - Александр Шлёнский

— Проводи! Только быстро, честно, и без наёбок. А то…

— Всё будет честно! — пообещал Женька и тут же обратился по своему телепатическому трансмиттеру к Толяну.

— Анатолий, ты меня наблюдаешь?

— Наблюдаю в восьмистах метрах. — ответил неслышимый для полковника Толян.

— Видишь хуегрыза справа от меня? Можешь с этой дистанции посадить ему пулю в рыбью башку?

— Не вопрос, сейчас сделаю. — ответил Толян, аккуратно расчехляя Машкину винтовку.

Несчастный каколин, услышав, что ему собираются прострелить котелок, метнулся в одну сторону, в другую, затем его голова со взрывом лопнула, и он тяжело свалился на песок. В тот же момент из озера вылезло на четырёх конечностях точно такое же чудовище, и вперевалку подбежав, принялось с невероятной скоростью пожирать труп, хрустя костями, чавкая мясом и хлюпая кишками из распахнутого брюха. Покончив с трапезой, нажравшийся монстр вздрогнул и замер на пару секунд, а затем медленно встал на задние лапы, придерживая передними плотно набитое оттопыренное брюхо, и дико завопил:

— Бози тха! Эшун кызы ворт пэче! Ано мэна фтарой раз съело! Аднаво раза, блять, мала была, да?

Женька Мякишев выразительно посмотрел на полковника, поднял лапу с оттопыренным вверх когтястым указательным пальцем, состроил на своей жуткой морде значительную мину и громко рявкнул:

— Ыыы!

Не успел затихнуть его рёв, как повсюду, где только видел глаз, из озёрной воды начали высовываться тысячи громадных чёрных голов. На похабных чешуйчатых физиономиях застыло сдержанно весёлое и злорадное выражение.

— Здорово, земляки! — весело приветствовал их Женька. — Как живётся-дрочится?

— Ыыы! — хором прорычала в ответ озёрная пиздобратия и дружно высунула из воды чудовищные лапы с оттопыренным вверх большим пальцем, изображающим «во!».

— Ну ладно, дрочите дальше. — махнул рукой Женька. — Понадобитесь — позову.

Чудовища моментально исчезли в озёрной воде, словно растворились.

— Товарищ полковник, вам всё теперь понятно? Сколько патронов вы на нас изведёте, столько каколинов из озера и повылезает. И всё равно в конечном итоге всех сожрут. Вы зря потратите время и боеприпасы. Отступить с боем не получится — лягушачья кавалерия вас догонит, а в резерве есть ещё и авиация с зубами. Геннадий Борисович, надо сдаваться!

— Ничего подобного! Мои бойцы уже установили взрыватели на глубинные бомбы на катере. Если вы попытаетесь нас удерживать, мы подорвём себя и вас к ёбаной матери. Не знаю как вы себя чувствуете в этом озере и в этой шкуре, но ни я, ни мои бойцы в таком виде жить не будем.

— А мы вам в озере жить и не предлагаем. Если бы речь шла об озере, мы бы не стали вести никаких переговоров, а просто бы всех вас переловили и съели. Но теперь у нас есть лучший вариант.

— Хорошо, излагайте.

— Ну чтобы кратенько, ещё пару дней назад у нас был только один способ заполучить чьё-то сознание — съесть его обладателя. А теперь достаточно вживить вам под кожу маленький имплант — и всё, мы в постоянном контакте! Мы получим ваши знания и умения, и вы тоже понемногу начнёте нас понимать. Поэтому будет такое предложение: мы вам быстренько поставим импланты, и вы поедете к себе на базу, а мы пойдём к себе в озеро. Имплант поможет нам наладить взаимовыгодное сотрудничество.

— Мы не хотим превращаться в нелюдей! Лучше погибнем в бою.

— И ваши души попадут прямиком в озеро! А в озере вы можете расчитывать максимум на каколин. Или на лягушку. Или ещё на какие нибудь рыбьи разносолы. Мы ведь как — от какой глины отпочковались, из той и лепим… Человеческих тел озеро делать пока не научилось. Так что воскрешение во плоти вас пока не очень порадует… А имплант всего лишь чуточку подболтает ваши хромосомки и даст вам возможность ещё пожить в собственном теле. Плюс вы сможете общаться телепатически. А со временем ваше сознание, или выражаясь по-старинному, душа, даже научится покидать ваше тело и управлять другими биологическими объектами, совместно с другими душами или индивидуально.

— Это всё?

— Нет, самое главное я приберёг на десерт: радиопротекторные уколы, который вам делают американцы на федеральной базе — это голимая дешёвка. На них вы даже при нынешнем фоне проживёте, ну пять лет максимум. А фон, скорее всего будет расти и дальше. А потом будет уже совсем нехорошо.

— Понятно, мы умрём от радиации и попадём в ваше озеро, прямо в каколин?

— Если бы! Вы не умрёте, а превратитесь в химеру, и ваша душа вообще никуда не попадёт. Она попросту исчезнет, химера её сожжет как топливо.

— Пандемия, химеры и прочее — это ваших рук дело?

— Нет, исключительно ваших. Говорят же, дураку стеклянный хуй ненадолго. Вы своей бесхозяйственной деятельностью природу, мать вашу, чуть не заебали досмерти. Она, бедолага, сперва как-то пыталась из-под вас вывернуться, а когда почувствовала, что не получается, завопила о помощи во весь голос. Тут и глухой услышал бы. А мы ни разу не глухие.

— Самый простой вопрос: а почему я должен вам верить?

— Самый простой ответ: а какой у вас, собственно, выбор? Но чтобы убедить вас, я позову сюда нашего разведчика, и он поможет вам получить все ответы на вопросы. Анатолий, ты меня слышишь? Подходи сюда к озеру, без оружия, поможешь вести переговоры.

— Выдвигаюсь через две минуты, один. Машка останется в лесу и будет меня прикрывать.

Толян, старательно показывая пустые руки, подошёл к стоящим на небольшом пригорке Тиграм, у которых расположились федералы во главе с полковником, а с другой стороны стоял Женька Мякишев и понуро мялись бывшие разведчики. Толян решительно встал неподалёку от Женьки, сразу обозначив свою позицию на переговорах. Полковник Аксёнов угрюмо посмотрел на него:

— Старший сержант Лиговцев! Ураган и два двухсотых — твоих рук дело?

— Товарищ полковник, а восемь двухсотых за три месяца, которые загнулись от радиации только в Пронькино — чьих рук дело? Выбитое полностью Агарково после того как вы подходы к Росрезерву минами засеяли и отрезали нас от взрывчатки — чьих рук дело? Я сюда пришёл как участник переговоров о вашей сдаче, а не ремизы за ренонсы ставить.

— Хорошо, отставить ремизы! Продолжим переговоры…

— Анатолий — Женька Мякишев обернулся к Толяну. — Я тебе несколько часов назад поставил наш фирменный имплант. Пощупай, он на месте?

Толян лапнул себя за кожу над правой ключицей.

— Был здесь! Но сейчас нащупать не могу.

— Правильно. Он уже полностью в тебе растворился, так что можно проверять полученный эффект. А ну, скажи мне, разведчик, о чём сейчас думает полковник?

— О том как он меня расстреляет перед строем, когда разделается с этими чешуйчатыми уёбищами. — не задумываясь, ответил Толян. — Понял, Жень, кто ты? Чешуйчатое уёбище! Ещё он думает о том что он такой же смертник как и остальные, но поскольку он командир, то он имеет право решать когда и как должны умирать те кто находится под его командованием, включая мобилизованных, и поэтому продолжает считать что я изменил присяге и заслуживаю военно-полевого суда и расстрела. А я вот думаю что по справедливости полковника надо расстрелять и сожрать за хладнокровно загубленный им мирняк.

— Рядового Саркисяна только что расстреляли и сожрали, а ему хоть бы хрен по деревне! — усмехнулся Женька. — Вон он стоит и матерится по-армянски… Гурген, унцес?

— Лавем! — угрюмо откликнулся монстр с оттопыренным брюхом.

— Ну, видишь! А теперь, Толян, скажи мне, что я сейчас думаю.

— Ты думаешь о том каким ты был мудаком пока не попал в озеро и не начал понимать весь мир правильно, как он есть на самом деле, а не как его видно изнутри мягкой игрушки, которая в обиходе называется человеческим телом. Примерно так… Когда ты думаешь не по-человечески, а по-озёрному, я понимать-то понимаю, но сказать точно не могу.

— Отлично, пять баллов! Скажи теперь, о чём думает бывший разведчик Саркисян.

— Он уже успел покопаться в памяти у Ткачука и обнаружил что это всё-таки Ткачук спёр у него в казарме из тумбочки американскую пенку для бритья, хотя и сто раз отнекивался что это не он. Он хотел дать ему за это в морду, посмотрел и сразу вспомнил что Ткачук уже не Ткачук, а залупа с перьями, и сам он тоже уже не Саркисян, и от этого у него в мыслях потемнело, и он теперь думает только по-армянски и матом. Паникует, короче. Кстати, и остальные разведчики не лучше…

— Ничего-ничего! — ощерился Женька своей чудовищной улыбкой. — Сейчас успокоятся. Это они бесятся потому что я их к нашему коллективному сознанию пока не подключал. У нас есть такое намерение найти каких-нибудь трёх негодящих личностей, вытряхнуть из них душонки и отправить к нам в озеро на принудительные работы, а эту троицу распихать на освободившиеся места.

— А что, вы ещё и так можете? — недоверчиво спросил полковник.