Дневник (1964-1987) - Леонид Бердников

9. Но нематерия обнаруживает себя не только в экстремальных случаях: сущность всякой целостности эмпирически запредельна и нематериальна для ее элементов — она закон, которому они подчинены и который обусловливает их свойства. Однако, эта целостность, на другом уровне, где она сама оказывается одним из элементов другой целостности, высшего порядка, обнаруживает себя уже как материя (п. 3). Таким образом, природа элементов Мира содержательнее их отношений друг к другу, результатом которых является материя — они и материя, и закон.

10. Мир как целостность не существует в пространстве и во времени — само пространство-время принадлежит Миру, как фундаментальная характеристика его межэлементных соотношений (сопряжений). Поэтому пространство-время не существует без материи, а материя не существует вне пространства-времени.

19 сентября.

В седьмом часу вечера лег отдохнуть. Лег лицом к окну, чтобы видеть небо. В жизни у меня было несколько таких дней, вечеров, когда что-то во мне происходило и край завесы, скрывающий новое (для меня) отношение к вещам, приподнимался. Наверно, если одержимо, страстно, все время о чем-то думать, к чему-то стремиться — такое должно происходить. Сидхартха из рода Гаутамы — не единственный пример. Я не равняюсь с ним, но мне такое переживание понятно.

Сегодня (попробую изложить это на бумаге), сегодня было так. Эти мгновения, когда передо мною светилось ленинградское вечернее небо, а я спокойно лежал у себя дома и смотрел на него, они, эти вот совершенно реальные, живые мгновения, одно за другим исчезали — и не только для меня — исчезали навеки для всей Вселенной, уходили в небытие. То, что мы ежесекундно умираем — мысль не новая, но она высказывается не в том смысле, как я ее сегодня чувствовал: несуществующее было рядом, и отделяла меня от него не смерть, а исчезающе малая величина. Вот оно — это странное реальное существование несуществующего! Можно говорить о вечном бытии, о переходе из одного состояния в иное, но ведь и о небытии тоже можно говорить с неменьшим основанием: данное-то нечто исчезает навсегда! Таким нечто сейчас являюсь я сам — некая временно устойчивая система.

Я лежал, смотрел на небо и чувствовал рядом с собой огромный, незримый и внемерный мир небытия. И (мне, наверно, было бы трудно растолковать это другому) мысль о том, что я непременно окунусь в него, сольюсь с ним, уйду туда — в этот великий покой, меня эта мысль успокаивала, радовала, и мне было тепло на свете, так как ничто не пугало. Правда, переход может быть связан со страданием, но на что только люди не идут ради освобождения, даже частичного, а ведь тут освобождение будет полным.

Но не надо думать, что мне надоело жить — нет, я благословляю мир, в котором можно жить, не боясь смерти.

Да, вот еще что важно — речь идет не о личном покое, не только о личном покое, а покое космическом — вся Вселенная каждое мгновение уходит в небытие, и мир настолько же существует, насколько его нет.

24 сентября.

Вот диалог, который возник у меня в мыслях вчера, когда я уже собирался повернуться на другой бок, чтобы заснуть:

— Вы утверждаете, что Бог не существует?

— Да…

— Хорошо, но если существует несуществующее, то Бог все-таки есть, а если несуществующего нет, то тем более.

Это, разумеется, шутка, но с понятием существования надо вести себя осторожно.

1 октября.

Тезисы, которые писались в августе-сентябре этого года нуждаются, конечно, в доработке и разработке. В частности, во всех случаях, где говорится о соотношении (сопряжении) элементов, лучше говорить просто об их отношении, это будет соответствовать и терминологии, принятой в абстрактной алгебре, а она может мне пригодиться.

Пункт 6 тезисов следует дополнить таким текстом:

Система отношений, которая остается инвариантной для элементов, существующих по закону целостности, есть их пространство-время.

Пример: если установлено для всех элементов данной целостности, что инвариантной оказывается для них система, состоящая из отношений транзитивности, рефлексивности и антисимметричности, то, значит, для этих элементов существует координата времени (поскольку они представляют собою упорядоченное множество).

1977 год

12 января.

Конец 1976 года был довольно продуктивным. Так мне казалось тогда. Мне удалось кое в чем разобраться и кое-что сформулировать. Но это была ловушка: я дошел до черты; почувствовал, что впадаю в пустую и произвольную спекуляцию, в область, где кончается дело и начинается «игра в бисер». Я остановился…

Как бы для того, чтобы доканать меня, появился грипп. С 3 января по 10-е я чувствовал себя отвратительно, а после 10-го оказался ни на что не способен. Бог покинул меня.

Думаю, что спасение мое — это деятельность. Попробую взяться за приведение в порядок главы о границе. Боюсь только, что в таком состоянии все испорчу, но все равно это лучше прострации.

Как хорошо, когда человек мог молиться!

13 января.

Сегодня немного лучше, чем вчера, хотя из рук все валится по-прежнему. А лучше — душевное состояние.

Когда мы хотим что-то понять, мы сводим неизвестное к известному, а когда этим неизвестным являются «последние основания бытия», то сведение их к известному выхолащивает, обедняет, вульгаризирует ответ. Как раз это случилось и со мной. Тяжелое душевное состояние и было результатом того, чту обнаружил я в своих руках после препарирования живого. Г. С. Сковорода избегал мелочного моделирования, он рассуждал просто (но, надо отдать ему справедливость, достаточно тонко): «Весь мир состоит из двух натур: одна — видимая, другая — невидимая. Видимая натура называется тварь, а невидимая — Бог. … Она весьма похожа на искуснейшую архитектурную симметрию или модель, которая по всему материалу, нечувствительно простираясь, делает весь состав крепким и спокойным…»[29]

Молитва верующего (но не молитва-просьба, а молитва-порыв, созерцание) хороша тем, что она, как на крыльях, переносит его через бездну величайших трудностей — эпистемологических, логических, математических, эмпирических — прямо к престолу тайны и делает его счастливым. Все мы — люди прошлого и нынешнего века — преклоняем колени перед наукой, и это хорошо. Но, преклоняясь перед наукой, мы забываем, что ее слова не тождественны истине в последней инстанции, что она не достигала и никогда не достигнет этой последней инстанции, что она всегда в пути. Мы конструируем свое мировоззрение, опираясь, в лучшем случае, на ее сегодняшний день, а чаще всего — на ее вчерашние достояния. Мы сооружаем из этих деталей то, что призвано объяснить все сущее, все явное и неявное, весь мир, но деталей не хватает, получается не то, однако мы утверждаем, что высшей сущности нет вообще, а есть лишь конструкция, на которую сегодня хватило у нас материала и умения, и которая совсем не похожа на высшую сущность. Глядя на конструкцию, мы чувствуем себя глубоко несчастными, но полны гордости, что все это сделано из кусочков науки, каждый из которых мы знаем как свои пять пальцев. В этой конструкции все нам понятно.