Тень за твоей спиной (СИ) - Разина Инна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалось сделать лишь одно. Под благовидным предлогом я ненадолго выпроводила из квартиры Виктора Андреевича и тщательно перерыла секретер. Нашла открытку из Германии, подписанную Коршуновым Николаем Павловичем, сфотографировала её и аккуратно вернула на место.
Теперь я знала адрес главного свидетеля, вернее, главного подозреваемого, только что с ним делать, не представляла. Этот человек уж точно не захочет со мной говорить и, скорее всего, сразу сдаст Колесникову.
Глава 24
В последнее время меня всё больше и больше занимал один вопрос. Пока Артём сосредоточился на юридических делах, я проехалась по библиотекам, плотно посидела в интернете, и в результате возникла тема, которую мне требовалось срочно с ним обсудить. Пару дней я колебалась и никак не могла решиться на сложный разговор. Но всё же пересилила себя.
— Артём, мне не даёт покоя эта незаконченная история с Эринией, то есть всё тот же вопрос мести. Я не согласна с твоими предположениями о корыстных мотивах шпиона и… прости, потратила некоторое время на изучение скандалов, связанных с тобой и твоей семьёй.
— Представляю, чего ты обо мне начиталась! — грустно рассмеялся Колесников. — Было время — я много чудил. В голове ветер, в крови гормоны, и никаких тормозов.
— На самом деле, ничего такого страшного не нашлось. Сплетен, конечно, выше крыши, но и только. Для серьёзной мести, по-моему, маловато. А вот у твоего отца была пара случаев с тяжёлыми последствиями. Я понимаю, как тебе это «приятно» слушать, но информацию я брала из открытых источников и проверить её достоверность могу только у тебя.
— Да ладно уж, не тяни. Переживу.
— Хорошо. Ещё раз прости, но твоему отцу приписывают, что свою карьеру он начал с афёр, приведших к разорению нескольких человек и даже к самоубийству одного из них.
— Да, всплывали пару раз похожие обвинения. Я на тот момент ещё не родился и ничего подтвердить или опровергнуть не могу, а отец не считал нужным это комментировать, — усмехнулся Артём.
— Ладно, тогда второй случай. Это авария со смертельным исходом, в которой был замешан твой отец. И хотя по официальной версии за рулём сидел не он, почти все обвиняли именно его. В то время ты уже был подростком. Думаю, такая шумиха не могла пройти мимо тебя. Пожалуйста, если знаешь, расскажи, что случилось на самом деле?
Артём тяжело вздохнул, встал, походил по комнате и снова сел в кресло. Взглянул пристально и спросил:
— Что конкретно ты хочешь узнать?
Я выдержала его взгляд и не отступила:
— Вы вообще в семье говорили на эту тему?
— Один раз мы с отцом всё обсудили. Ты права, шумиху трудно было не заметить, даже несмотря на то, что меня долгое время не было в городе.
— А где ты был?
— За границей. Не очень весело такое вспоминать, но если вкратце: в тот день к нам в дом залезли воры. Отец был на работе, а я услышал крики матери и выбежал из своей комнаты в коридор второго этажа. Увидел, что какой-то заросший грязный мужик схватил мать за руки, и попытался вмешаться. В общем, мы боролись, и он скинул меня с лестницы. О дальнейшем я знаю только по рассказам. Мужик испугался и быстро сбежал. Мама вызвала скорую. У меня был перелом позвоночника и куча других травм. Слава богу, инвалидом я не остался, но лечиться пришлось долго. Сначала в столице, а уже потом на восстановление меня увезли за границу.
— Ужас! Какое счастье, что всё обошлось. Но почему о нападении на тебя в газетах не было ни слова?
— Отец за этим очень строго следил. Так что сама понимаешь, в тот момент об аварии я не подозревал, потому что большую часть времени проводил под обезболивающими. А когда начал понемногу двигаться, чтобы не сдохнуть от тоски в разных клиниках, читал всё подряд: книги, газеты, журналы. Тогда я обо всём и узнал. Начитался кучу статей и не смог заставить себя посмотреть отцу в глаза, когда он в очередной раз пришёл меня навестить. Папа всё понял и сам предложил поговорить. Сказал, что я могу задавать любые вопросы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Артём замолчал и уставился в пол, я немного подождала, потом позвала:
— Так что ты выяснил? Он сообщил, кто управлял машиной?
— Да, его шофёр.
— И ты поверил? Думаешь, простого шофёра кто-нибудь стал бы так выгораживать? Закрывать уголовные дела?
— На самом деле отец считал, что тоже виноват. Потому что приказал водителю гнать со всей силы, когда узнал о том, что со мной случилось. И потом, он действительно редко сам садился за руль. Так что у меня не было повода сомневаться в его словах.
— И в том, что в аварии виноват погибший водитель, тоже?
Артём отвёл глаза и покачал головой:
— Чего ты от меня хочешь? Пойми, я был ребёнком. Передо мной сидел мой отец. Он не утверждал, что его шофёр не виноват. Говорил — суд во всём разберётся. Обещал, что примет любое его решение. Собирался помочь семье пострадавших.
— И помог?
— Не знаю, извини, я не проверял. Я тогда заново учился ходить, моя жизнь на какое-то время полностью изменилась. Пришлось на год перейти на домашнее обучение. Я сильно переживал, что так и буду хромать. В общем…
— Понятно! Я, правда, понимаю, не думай. Если бы передо мной сидел мой отец, я бы тоже поверила. И кстати, всё могло быть так, как он говорил. Вопрос в другом — в том, во что поверила вторая сторона.
— Ты о пострадавших в аварии?
— Да.
— Там, насколько я помню, выжил один ребёнок.
— Сейчас этот ребёнок уже достаточно взрослый.
— Ну знаешь, это звучит, как рассказы Агаты Кристи. Я такого представить не могу.
— А я вполне могу. Вот только, что с этим делать, не знаю.
— Хорошо, попрошу ребят поднять ту старую историю и выяснить, что случилось с ребёнком.
— Попробуй.
Артём кивнул, сел рядом, взял меня за руки и загадочно продолжил: — А теперь я хочу обсудить с тобой кое-что. У меня есть три просьбы, точнее, три предложения, и все они связаны друг с другом. Первое: я собираюсь переписать типографию на тебя. Второе: после этого тебе придётся на время уехать за границу. И третье, самое главное: когда весь этот бардак закончится, ты выйдешь за меня замуж?
На минуту я потеряла дар речи. Только хлопала глазами, изумлённо глядя на него. А потом сдавленно прошептала:
— Зачем мне уезжать?
Колесников громко рассмеялся.
— Наверное, надо было тебя как-то подготовить. Ты сейчас такая забавная. Это самое важное, что тебя интересует?
— Нет, но… — мой голос дрогнул, пришлось несколько раз откашляться. — Я просто не знаю, что сказать… Как-то, и правда, неожиданно!
— Тогда ответь сначала на последний вопрос. Ты выйдешь за меня?
— Конечно! Но в таком случае бессмысленно переписывать типографию на меня.
— Поэтому я и сказал: поженимся, когда всё закончится. Думаю, больше полугода ждать не придётся.
— Ты уверен, что хочешь оформить своё детище на меня? Наверняка у тебя полно других кандидатур, получше.
— Получше я не нашёл, — ответил он и чмокнул меня в нос.
— Так зачем мне всё-таки уезжать?
— Ну сама подумай. Ты же станешь для Трунова просто лакомым кусочком. Оставаться здесь будет слишком опасно. Я отправлю тебя под охраной в какое-нибудь надёжное место, а сам пока разберусь здесь со всем остальным.
То, что он предлагал, звучало вполне разумно, но совершенно мне не подходило. Я не собиралась оставлять Артёма одного и озвучила своё мнение:
— Что ж, я согласна с первым и последним предложением, но совершенно не согласна со вторым. И не уговаривай меня, я не изменю решения. Или выбирай другую кандидатуру.
Конечно, мои слова его не остановили. В ближайший час я проверила на себе всю силу его красноречия, все способности к убеждению и даже не совсем честные приёмы, но чудом устояла. Эта схватка полностью вымотала нас обоих, а Артёма ещё и разозлила.
Отправляясь спать, он грозно пообещал, что не собирается отступать и продолжит разговор на следующий день. Стало ясно, что просто так его не уговорить. А значит, придётся изобрести какой-нибудь способ обезопасить себя, не уезжая далеко. Несмотря на усталость, заснуть мне не удалось, и полночи я потратила на раздумья. А под утро меня осенило.