Конец материи - Алан Фостер

Спутником его был высокий худой человек, тоже пожилого возраста. Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка раскосыми бровями.

– Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, – устало заявил транкс. – Вам не причинили вред?

– Нет, нет, – ответила Исили Хасбога. Она пыталась заглянуть в темноту туннеля за этими двумя. – Что случилось с отоидами?

– Я рад сообщить, – ответил высокий человек на терроанглике со странным акцентом, – что мы приземлились прямо в их середине, обсудили ситуацию и уговорили их уйти с миром. К несчастью, у них больше воинственности, чем ума. – Он казался смущенным. – Наш скиммер у входа в этот храм. И с нами тяжелое оружие.

– Откровенно говоря, я бы не расстроился, если бы вы полностью уничтожили этих маленьких ублюдков, – заявил Септембер, вставая и стряхивая пыль с одежды.

– Простите, – с ледяной вежливостью ответил транкс, – но мы не занимаемся геноцидом.

Для транкса необычно так хорошо владеть терроангликом. Флинкс придвинулся, чтобы лучше разглядеть спасителей. За всю свою жизнь он встретил только одного транкса, который говорил на языке людей, как на родном. Это был…

– Трузензузекс! – воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного Септембера. – Бран Цзе-Мэллори!

10

Партнеры старатель и археолог тупо смотрели, как их молодой посетитель обменивается приветствиями со странными спасителями.

Цзе-Мэллори улыбался своей легкой улыбкой, за которой он скрывал свой энтузиазм. Эйнт Трузензузекс издавал щелкающие звуки высокого транксийского, соответствующие приветствию и большому удовольствию, потом добавил на терроанглике:

– Как приятно снова увидеть тебя, юный Флинкс.

Септембер смотрел на эту встречу с открытым ртом; потом брови его задумчиво сблизились, он продолжал наблюдать и слушать.

– Умственно и эмоционально я согрелся, – заявил философ транкс, – хотя не могу того же сказать о физическом состоянии. Поэтому я вынужден… попросить тебя… убрать руки… с моей груди… чтобы я мог… дышать.

– О, прости, – извинился Флинкс, переставая обнимать старого инсектоида. Восемь дыхательных спикул снова заработали. – Но что вы здесь делаете, старые друзья? Из всех мест вселенной меньше всего я ожидал…

– Все в свое время, парень, – вмешался Цзе-Мэллори, делая успокаивающие движения обеими руками. – Я предлагаю поскорее покинуть это тесное помещение. Аборигены могут решить вернуться. Отсюда мы не сможем направлять вооружение скиммера.

– Я за, – заявил Септембер, принимая спасение без объяснений. – Рента за эту крысиную дыру заплачена. – Он подхватил свой Марк Двадцатый.

Под предводительством Цзе-Мэллори небольшой отряд спасителей и спасенных двинулся по туннелю.

Хасбога пошла быстрее, чтобы догнать Флинкса. Она испытывала одновременно облегчение, смущение и настороженность.

– Ты, очевидно, знаешь этих двоих, – обвиняюще сказала она.

– Они мои старые друзья, как я и сказал, – с готовностью признался Флинкс.

– А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты понимаешь, – торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. – Но ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного друга там, в храме.

– Я сказал тебе правду, – ответил Флинкс. – Я не меньше тебя и Септембера удивился, увидев их. Он оглянулся через плечо, неожиданно вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.

– Двигайся, Абаламахаламатандра! – нетерпеливо крикнул он.

Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.

– Давай шагай, лети в сети, – сказал он, должно быть, самому себе, а может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.

Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре круга абстрактную картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом углублении, куда попала его нога во время схватки.

Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты, несколько первоклассных черных изумрудов – обратно в отверстие. Они пролетели полметра и упали на дно тайника. Один из них отскочил от аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной из чистого платиноиридия и украшенной многочисленными драгоценными камнями. Маска лежала на верху небольшой груды аналогичных произведений искусства.

– Иди гряди, – приказал себе Аб, вставая и торопясь по коридору за Флинксом.

Выйдя в просторный храмовый зал, который они покинули раньше, утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который проходил в окна галереи и в широко раскрытую дверь. На полу валялись обломки самодельной деревянной двери.

Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев состояние припасов, которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное исчезло, все неорганическое было разбито, разорвано, приведено в негодность. Спальный матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые шевелились на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи, стал грудой металлолома, многие части его отсутствовали. Несомненно, металл пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.

– Это конец, – вздохнула Исили, наклоняясь и безжизненно подбирая обломки разбитой мечты. – У меня нет денег, чтобы восстановить это все. – Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.

– Как они нас ненавидят, – прошептала она. – Почему?

Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на нее со смесью отцовской и неотцовской любви.

– Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь сюда вернуться. Это всего лишь деньги. Я десять раз в жизни богател и разорялся. Весы всегда уравновешиваются.

– Не для меня! – сердито ответила она, бросая бесполезную катушку в груду мусора. Исили громко всхлипнула. – Я не буду плакать. Это ненаучно, несоответственно и ничего не решает.

– Совершенно верно, – ответил Септембер, отворачиваясь и делая вид, что не заметил ее слез. – Я сказал, что мы раздобудем кредиты. И раздобудем! – Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма появилось несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало об эффективности оружия, которое находится в скиммере у двух странных пришельцев. – Они за это заплатили, – закончил гигант, осматривая тела отоидов.

– Мы вам сочувствуем, – Трузензузекс сделал жест, похожий на благословение, – но нам следует поторопиться. Вернувшиеся будут гораздо более сердиты, чем те, что спокойно лежат здесь. – Престарелый философ смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. – Мы не знаем вас, а вы не знаете нас, – заметил он. – У нас есть доступ к некоторым фондам. Твоя потеря трогает меня. – Голова словно из бумажных складок слегка повернулась; Трузензузекс посмотрел на стоящего за собой высокого человека. – Бран, мы можем помочь этим двоим?

Хасбога повеселела и неуверенно перевела взгляд с человека на насекомое.

– Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!

– Мы не благородные, – резко поправил Цзе-Мэллори. – Мое имя вы уже знаете. Мой спутник, – он слегка коснулся груди насекомого, – философ теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили Объединенной Церкви.

– А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? – спросил Септембер.

Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.

– Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?

– Исили Хасбога, моя хозяйка, – ответил Септембер, не обращая внимания на ее злой взгляд, – а я Скуа Септембер. Мы оценим любой заем, который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.

Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.

– Септембер… я откуда-то знаю это имя.

Гигант улыбнулся.

– Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.

– Я вижу, ты не возражаешь, – сказал Трузензузекс своему другу. – Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное место. Если вы поторопитесь, – снова обратился он ко всем, – наш скиммер у самого входа.

Все двинулись… за одним исключением.

Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.

– Минутку. – Остальные остановились и посмотрели на Флинкса, а он неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи, пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев. – Все слишком торопятся, – продолжал Флинкс. – Я не пойду отсюда, пока кое в чем не разберусь. – Трузензузекс неодобрительно посмотрел на него, но Флинкс был тверд. – И вы с Браном не пойдете, пока… – Что-то щелкнуло в его сознании, и он заговорил быстрее. – Вы следили за мной. Вы должны были следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас какие-то дела с Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что вы не знали друг друга и познакомились всего несколько минут назад.