Искатель. 2014. Выпуск №8 - Анатолий Королев

День выдался на редкость ясным и теплым, и Флорентина после уютного семейного завтрака, находясь в самом прекрасном расположении духа, несмотря на раннее для занятий время, направлялась в танцевальный класс к мистеру Бальдру. Еще при подходе к нему она уловила чудесные музыкальные звучания, мягкой волной перетекающие друг в друга, непрерывно и причудливо изменяющиеся в форме и интонации, где каждый звук нанизывается сверкающей жемчужиной на длинную музыкальную нить, бесконечно струящуюся в замершем воздухе. Каждая нота а череде волшебных музыкальных фраз заостренной стрелой пронзала сердце девушки, навевая смутные воспоминания далекого прошлого, когда мелодии несколько иными тембрами, не менее волнующими, звучали в ее мыслях, но вскоре запрятались глубоко в подсознание неизбежным и скорым взрослением. Ее душа нисколько не очерствела и была так же нежна и восприимчива к любым внешним впечатлениям, только исчезли непосредственность и дерзость мысли, которые присущи, в сущности, детям. И лишь люди, именуемые гениями или творцами, волей таинственного случая смогли сохранить малую частицу этого крайне неординарного мышления, щедро используя его во благо творчества. К счастью, эта совершенно по-новому звучащая музыкальная речь пробудила доселе спящие впечатления, которые теперь медленно проникали в чувства Флорентины. Но она ни о чем не догадывалась, завороженная не слыханным никогда ранее полнозвучным тембром музыкального инструмента.

Крадучись на носочках мягких летних туфель, не желая никаким посторонним шумом осквернить благословенную музыку, Флорентина приблизилась к танцевальному классу и осторожно приоткрыла тяжелую дверь, не скрывающую тайн своего обитателя.

На единый миг девушка была ослеплена ярким солнечным светом, который в избытке наполнял вытянутую прямоугольником комнату, отчего мистер Бальдр, выписывающий легкие и изящные па, казался неземным существом, спустившимся на бренную землю, чтобы поражать неискушенных зрителей красотой и благородным величием. Сквозь тонкие, из воздушной вуали шторы, спускавшиеся на окна пышными складками, лилось золотистое свечение, самым невероятным образом преображая все вокруг: время будто повисло в воздухе, каждая кружащаяся пылинка остро была видна под ослепительными лучами, которые мягкой волной омывали точеную фигуру мистера Бальдра.

Флорентина удивленно моргнула, плененная несказанным очарованием картины, но, все еще находясь под притягательной властью музыки, она начала беспокойно искать взглядом ее источник. Как обнаружилось почти сразу же, божественная музыка звучала из старинного граммофона, богато инкрустированного перламутром и слоновой костью, издавна стоявшего в углу класса на мраморной столешнице массивной ореховой тумбы, но до сих пор практически неприметного.

Завороженная, не помня себя и забыв о приличиях, Флорентина медленно подошла к нему — так усталые путники, мучимые жаждой, в забытьи движутся к внезапно увиденному источнику, не в силах поверить своим глазам. Девушка же отрешенно смотрела на игравшую пластинку, словно под сильным гипнозом, немного покачиваясь с пятки на носок и находясь в крайне задумчивом состоянии. Внезапно музыка резко стихла и воцарилась звенящая тишина, которая казалась еще более оглушающей от того, что секундой назад она была наполнена глубоким и полным звучанием загадочного музыкального инструмента. Флорентина тотчас очнулась от транса и, отшатнувшись назад, увидела мягкую добрую усмешку, которая играла на умном лице мистера Бальдра. В силу возраста в уголках его глаз и губ залегли сети неглубоких морщин, особо сильно проявлявшихся при лучистой улыбке, так свойственной ему. Но сегодня отчего-то они только сильнее оттенили некую печаль во взоре и натянутость, обычно столь искренней и теплой, усмешки.

— Не стоит так тихо подкрадываться, ma chere Florence, — так говорят с неразумным дитем, пытаясь успокоить и отвлечь от насущной проблемы. — Не ожидал увидеть вас в столь ранний час; вы застали меня врасплох. Чем я могу помочь? Вы зашли с какой-то конкретной целью, не так ли?

Бархатный тембр его голоса успокаивающе действовал на распаленное сознание Флорентины, но также усыплял бдительность и волнующие мысли, что она и заметила почти сразу же. Не желая вводить себя в заблуждение, девушка решительно тряхнула головой, сбрасывая оцепенение с чувств, и, вскинув вверх голову, спросила твердым голосом:

— Что это была за музыка? Именно она привела меня к вам.

Впрочем, здесь она несколько кривила душой: необходимость встречи с ним была в желании обсудить несколько спорных моментов из недавно прочитанной старинной книги. Мистер Браги, имеющий несомненный изысканный вкус к литературе и не лишенный чувственного воображения, все равно не смог бы разделить восторги девушки по прочитанному фолианту. Несмотря на долгое и приятное общение, их отношения не переходили известной установленной черты учитель-ученица. Но мистер Бальдр, ее родственная душа, поистине обладающий утонченным восприятием мира, стал ей превосходным другом и советчиком. Долгие вечера они могли проводить вместе в летней беседке в глубине парка на берегу округлого пруда, размышляя о вечных вопросах жизни и бытия, разыскивая новые пути истинного знания и находя друг в друге неиссякаемый источник вдохновленных мыслей.

Именно поэтому мистер Бальдр, так хорошо изучивший эту юную девичью душу, пристально смотрел на Флорентину, словно насквозь пронзая все ее мысли. Под его проницательным взглядом девушка смутилась и снова растеряла свое самообладание. Сделав реверанс и пробормотав приветствие, она замерла в ожидании ответа. Но, казалось, обычно многословный и словоохотливый, учитель не мог найти слов. Как удивительно! Во всем его облике сквозило волнение: оно проступало в несколько нахмуренных бровях, в странном блеске антрацитовых глаз, в нервном постукивании изящных пальцев по пластинке, которую он покручивал в руках, и даже в неуверенной стойке ног, так славившихся своей непринужденной естественной легкостью.

Обратив внимание на шеллачную пластинку, Флорентина с удивлением отметила на ней следы стертой надписи, что еще более усилило ее любопытство.

— Это одна из пластинок моих старых коллекций. Ничего особенного, на что стоит обращать внимание. Я предпочитаю ставить эту музыку для собственного удовольствия: под нее хорошо импровизировать, движения получаются воздушными и свободными. Не более того. Для занятий, как вы уже заметили, я использую упрощенный и ученический вариант.

— Да, я заметила это, — легко улыбнулась Флорентина. — Но мы так много лет занимаемся танцами, что музыка, которую вы обычно используете, несколько потеряла свой первоначальный блеск и красоту. Так почему бы не внести немного новых красок в наши занятия? Я уверена, это принесет удовольствие и мне, и вам.