Колодец Единорога - Флетчер Прэтт

— Любимая… — растерянно шепнул он ей на ухо, но она отвернулась.

— Если бы это был Висто!.. О, если бы только это был Висто!.. — выговорила она каким-то незнакомым голосом…

На другой день герцог Роджер соизволил всего однажды покинуть свои покои, — и на челе его лежала тень, ничего хорошего не предвещавшая.

13. ДАМБА. СРАЖЕНИЕ

…И вот пропели трубы, и армия двинулась через ворота вперед. Совсем как в день смотра, только вот выстроили ее на сей раз в обратном порядке. Первыми выехали салмонесские рыцари и бароны — сырой южный ветер играл вымпелами на пиках. Два дня назад выпал легкий снежок, но теперь была оттепель, мостовая сделалась скользкой, кони спотыкались и падали то и дело, нарушая строй. Седоки поднимали их, потея и ругаясь. Урданецца проехал мимо в своей нарядной броне, подходившей, казалось, скорее для турнира, а не для битвы. Впрочем, Эйрар не мог не отметить, что принц управлялся со своими людьми, как истый военачальник — раздавая команды и направляя наиболее тяжело вооруженных в голову колонны. Они примут первый удар, когда придет время сталкиваться войскам. Недаром герцог послал в отряд Урданеццы несколько самых рослых своих телохранителей — нести знамя Салма. Личный штандарт его светлости плыл далеко позади, подле самого Бастарда, ехавшего в окружении Бритоголовых.

Лихорадочно завершались последние приготовления. У Нени из Баска оказались разорваны несколько звеньев кольчуги, и кузнецы нипочем не соглашались чинить их бесплатно, пока не вмешался «дворянин» Эйрар. Потом Берни поссорился из-за чего-то с купцом из Нижнего Города — и вновь Эйрару пришлось разбираться. Так он и не сумел выкроить время и еще раз навестить предмет своей горькой любви. Гитона, как они условились, должна была укрыться меж копьеносцев. Предыдущие несколько дней она провела в его комнате, почти не высовываясь наружу. Но после той первой ночи Эйрар спал на полу, подстелив плащ. И они почти не разговаривали…

Труба вновь и вновь подавала сигнал; странной грустью отдавал ее голос, издалека долетавший в вязком оттепельном воздухе. В распахнутые ворота выезжали карренские всадники. На сей раз Альсид скакал во главе. Треугольное смуглое лицо под шлемом показалось Эйрару угрюмым, стальной колпак скрывал седые фамильные прядки.

Долговязый Эрб подошел к молодому вождю и тронул его за руку:

— Господин… у нас недостает человека. Ове Губошлеп куда-то запропастился, не можем сыскать.

Поздно: подошел их черед двигаться. Эйрар вскочил в седло, по взмаху его руки вольные рыбаки Джентебби дружно крикнули — и зашагали. Они были вооружены привычными копьями, чуть коротковатыми, зато пригодными для метания. Все в стальных шлемах, с круглыми щитами и луками. Луки подарил герцог Роджер, отнесшийся к затеянной Эйраром учебе тем более благосклонно, что собственных лучников у него было не очень-то густо.

Они протопали под гулкими сводами — эхо шагов и воинственный клич отдавались в каменных стенах. Бледное зимнее солнце встретило их за городскими стенами. А потом и купеческие амбары на выселках отодвинулись назад, назад, и воины вступили на дамбу, тянувшуюся в глубь болот, меж двух колеблющихся стен гигантского, выше человеческого роста, шуршащего тростника.

Там, впереди, где двигались семь сотен верховых, без конца приключались заторы. Отставший от своих конник с Краеугольным Камнем Каррены, вышитым на груди, ворчливо поделился с Эйраром своим недовольством:

— Уж мне это баронское ополчение!.. На полдня опаздываем, не меньше. Хорошо если к вечеру придем в Мариолу, да вот много ли навоюем до темноты?

Во время следующей остановки к Эйрару подошел Висто:

— А где Гитона, хозяин? Что-то ее не видать среди наших…

Ледяной ужас приковал Эйрара к месту…

— Как же так! — вырвалось у него. — Ведь ты должен был о ней позаботиться! Ты мне ответишь…

— Нет, хозяин, — покачал головой Висто, — вот уж тут ты неправ. Я должен был присматривать за Гитоной в дороге. Но за все, что было прежде выступления — спрос только с тебя!

Больше они ничего не успели друг другу сказать. Карренцы, стоявшие впереди, передали команду двигаться. Эйрар смог лишь послать Висто назад, к мариоланцам, с наказом поискать среди них Гитону: опоздав к месту сбора, она вполне могла примкнуть и к ним. Самому ему оставалось только ехать вперед и молча терзаться. Он был бы рад немедля броситься на поиски, но не мог. Тростники по сторонам дороги сменились открытыми топями, залитыми черной жижей; позади дорога была плотно забита людьми. Рыбаки его отряда держались большей частью бодро — смеялись, отпускали соленые шуточки, затягивали песни, — хотя для многих, как и для него самого, это была первая битва.

— Эй, господин волшебник! — весело кричали ему. — Нет ли у тебя какого-нибудь завалящего заклинаньица от мечей?.. — и так далее, и порой совсем не столь безобидно, но Эйрар при всем желании не мог избавиться от грызущей тревоги за Гитону и разделить их веселье — и пусть, кому охота, думают, что он струсил.

Бледное солнце перевалило полуденную черту; поход продолжался. Топи сменились настоящими плавнями, по левую руку вдали показался даже возделанный остров. На острове виднелся домишко, а рядом с домиком стояла женщина, махавшая и махавшая шедшим мимо войскам. Потом задние донесли приказ герцога: устроить привал и перекусить.

Эйрар слез с лошади и почувствовал, как одеревенели суставы. Он присел рядом с карренцем. Откупоривая бутылку кислого вина, привезенного с родины, тот продолжал ворчать:

— Эх, иначе все выглядело бы, командуй здесь наш Воевода Эвименес! Отправились, как на прогулку, а ведь там, чего доброго, с ходу драться придется. То ли было дело, когда Воеводы вели нас, помню, на Полиолис! Мы тогда скакали весь день и всю ночь и чуть только не падали с седел, а как же, и потом сразу кинулись в бой на…

Досказать ему не пришлось: вернулся Висто.

— Ее там нету, хозяин, никто даже не видел. Правда, там немногие и знают-то, что к чему…

— Одна надежда, — сам с собой рассуждал карренец, — что эти, как их, валькинги не шибко умелые вояки. Сам-то я никогда не имел с ними дела. Только слышал, будто ихняя пехота носит такие большущие круглые щиты с шипом посередке — как раз пырнуть человека. Поэтому, говорят, если валькинг замахивается мечом — смотри в оба, чтобы не получить в бок этим шипом. Говорят еще, здорово они наловчились спасаться от стрел. Строятся, собачьи дети, по двое, и один прикрывает обоих здоровенным щитом, а второй знай бросает дротики, и оба топают себе вперед, пока не сойдутся с лучниками грудь на грудь и не разгонят. Так что лучникам против них надо плотной кучей держаться, не то вовсе толку не будет…