Потаенная девушка - Кен Лю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было очень непросто заставить собравшихся здесь людей – абсолютно всех с высоким мнением о себе – хотя бы вникнуть в какую-либо проблему, не говоря уже о том, чтобы прийти к единому решению. София жалела о том, что не обладает способностью харизматических лидеров просто убеждать всех следовать определенным курсом, не разбираясь в том, что и зачем они делают.
– Порой мне кажется, что ты просто хочешь, чтобы с тобой все соглашались, – как-то сказала ей Цзяньвень после одного особенно жаркого спора.
– И что в этом плохого? – спросила София. – Я не виновата в том, что обдумывала вопрос гораздо тщательнее остальных. Я вижу общую картину.
– На самом деле ты не хочешь быть самой рассудительной, – возразила Цзяньвень. – Ты хочешь быть самой правильной. Ты хочешь быть оракулом.
София была оскорблена. Временами Цзяньвень бывала очень упрямой.
«Так, подождите-ка! – София ухватилась за мысль об оракуле. – Может быть, это то, что нужно. Вот так мы и сможем заставить «Сострадание» работать на нас».
– «Задача о византийских полководцах» – это метафора, – сказала София, стараясь сдержать в своем голосе новообретенное возбуждение. Она была рада тому, что ее стремление дотошно разобраться во всех деталях, а также, если быть честной, острое желание заткнуть за пояс главу технической компании заставили ее тщательно подготовиться к вопросу. – Представьте себе, что несколько полководцев византийского войска, каждый во главе своего отряда, осадили вражеский город. Если все полководцы объединят усилия и пойдут на штурм, город падет. А если все они согласятся отступить, будет сохранено войско. Но если одни полководцы пойдут на штурм, в то время как другие отступят, случится катастрофа.
– Им нужно принять общее решение, как действовать, – заметил судья.
– Совершенно верно. Полководцы общаются друг с другом через гонцов. Однако проблема в том, что гонцам требуется какое-то время, чтобы доставить послания, а среди полководцев, возможно, есть предатели, которые в ходе обсуждения могут представить ложные сведения и тем самым ввести остальных в заблуждение, чем подорвут общие усилия.
– И этот общий консенсус, если так можно выразиться, представляет собой некий реестр, не так ли? – уточнил судья. – Куда вносится запись о мнении каждого полководца.
– Разумеется! То есть, говоря по-простому, блокчейн решает эту проблему за счет использования криптографии (задач из теории чисел, решение которых крайне сложно) при передаче последовательности сообщений, на основании которых будет приниматься решение. Криптография позволяет каждому полководцу удостовериться в том, что цепочка сообщений не подверглась сторонним воздействиям и осталась целостной, но при этом ему требуется совершить определенную работу, чтобы криптографическим путем добавить свой голос в общую последовательность. Для того чтобы обмануть остальных полководцев, предателю потребуется сфальсифицировать не только свой голос, но и суммарный криптографический результат всех предыдущих голосов в нарастающей цепочке. И по мере удлинения цепочки сделать это становится все сложнее и сложнее.
– Кажется, я не совсем понимаю, – пробормотал судья.
– Ключ в том, что блокчейн использует криптографическую защиту при добавлении к цепочке нового блока информации (так называемое доказательство выполнения работы), гарантирующую, что, до тех пор пока большинство компьютеров в сети не являются предателями, распространяемый в ней реестр вызывает больше доверия, чем какой-либо единый центральный орган.
– То есть доверие основывается на математике?..
– Да. Распространяемый в сети неискаженный реестр не только позволяет обращение криптовалюты, это еще и способ обеспечить защищенную систему голосования, которая неподвластна центральному управлению и обеспечивает достоверность выполнения смарт-контрактов.
– Все это очень интересно, но какое отношение это имеет к «Состраданию» и «Беженцам без границ»? – нетерпеливо спросил муж депутата парламента.
* * *Цзяньвень предприняла большие усилия для того, чтобы сделать пользовательский интерфейс «Сострадания» доступным. На самом деле в блокчейн-сообществе мало кто уделял этому внимание. Больше того, складывалось впечатление, что многие блокчейн-приложения специально создавались сложными и непонятными, словно глубокие технические познания являлись необходимым условием, отделяющим истинно свободных от стада послушных баранов.
Цзяньвень терпеть не могла элитарное высокомерие во всех его проявлениях – девушка особо остро сознавала парадокс, что сама она окончила престижный американский университет по специальности «технологии финансовых услуг», а комната ее была заставлена совершеннейшим оборудованием создания виртуальной реальности. Просто одна элита решила, что для ее родины демократия «не подходит», а другая возомнила, что знает лучше, кто заслуживает сочувствия, а кто нет. Элиты не доверяли чувствам, не доверяли тому, что делало людей человечными.
Вся суть «Сострадания» заключалась в том, чтобы помогать тем людям, кому не было никакого дела до перипетий «Задачи о византийских полководцах» и зависимости безопасности блокчейна от размера блоков. Уметь пользоваться системой должен был даже ребенок. Цзяньвень помнила отчаяние жителей Сычуаня, желавших получить простые инструменты, чтобы самим себе помочь. «Сострадание» должно было быть максимально простым в использовании, как для тех, кто хотел помочь, так и для тех, кто нуждался в помощи.
Цзяньвень создавала приложение для тех, кто бесконечно устал выслушивать, как и что нужно делать, а не для тех, кто читал им об этом лекции.
– С чего ты взяла, что знаешь правильные ответы на все? – как-то спросила она у Софии, еще когда они говорили обо всем и вся и их споры оставались бесстрастными, ведущимися исключительно ради интеллектуального наслаждения. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь ошибаться?
– Если кто-то укажет мне на изъян в моих рассуждениях – да, – сказала София. – Я всегда открыта для критики.
– Но сама ты никогда не чувствуешь, что можешь ошибаться?
– Многие так никогда и не приходят к правильным ответам именно потому, что позволяют чувствам диктовать рассудку.
С рациональной точки зрения работа, которой занималась Цзяньвень, была безнадежной. Для того чтобы написать программное обеспечение «Сострадания», она использовала отпуск и все свои больничные. Она опубликовала статью, в которой в мельчайших подробностях разъяснялись все технические стороны проекта. Для проверки исходных кодов она пригласила независимых специалистов. Но как можно было рассчитывать изменить устоявшийся мир крупных некоммерческих организаций и международной политики посредством какой-то непонятной криптовалютной сети, которая ничего не стоила?
Однако работа доставляла удовлетворение. А это стоило гораздо больше любых доводов против, какие только могла привести Цзяньвень.
* * *– Но я так и не могу понять, как удовлетворяются эти «условия для выполнения»! – раздраженно произнес судья. – Я не могу взять в толк, как «Сострадание» решает, что просьбу о помощи следует удовлетворить, и выделяет соответствующие средства. Те, кто жертвует финансы, просто не могут лично просматривать тысячи прошений и выбирать из них те, на которые давать деньги.
– Существует еще один аспект смарт-контрактов, до которого я
