Золото на крови - Евгений Сартинов

И он полез в свой рюкзак. Про него надо рассказать отдельно. Я-то считал, что мы несем непомерный груз, но глядя на ношу Ивана, у меня мурашки побежали по спине. Таких рюкзаков я не видел ни до, ни после этого. В высоту он доходил мне до груди, по ширине занимал ну, может, чуть поменьше метра, а толщиной был с добрых полметра. Расстегнув один из многочисленных карманов, Жереба вытащил большую катушку черных ниток, внутри картонного сердечника которой хранилось штук пять толстых цыганских иголок. Мы накинулись на это богатство как голодный на хлеб, чем еще раз изрядно рассмешили нашего благодетеля. Остальной разговор шел уже за шитьем.

- А на хрена вы тащите с собой столько веревок? - спросил, отсмеявшись, Жереба.

- Плот вязать, - сообщил Андрей, зашивая свои "уникальные" штаны.

- А что, кто-то из вас умеет его вязать?

Мы переглянулись.

- Не-а! - честно признался я за всех.

Жереба как-то утробно хрюкнул, покачал головой.

- Комики, - снова повторил он. - И куда вы дальше хотите идти?

Андрей полюбовался проделанной работой, сам себя похвалил.

- Как новые, хоть на бал, - с облегчением надев штаны, он взялся за свою карту. Лейтенант долго разъяснял нашему новому знакомому выбранный им маршрут, но тот не вызвал у Ивана одобрение.

- Нет, я бы так не пошел. Река эта, по которой вы плыть собрались, самая хреновая из Семиречья.

- Семиречья? - удивился Андрей.

- Ну да, посмотри на карту-то. Видишь, тут вот семь рек сходятся. Эта идет на юг, две сливаются и текут на север, а вот, - он неуверенно ткнул толстым пальцем в одну из голубых жилок на бумаге, - кажется, по этой мы и сплавлялись каждый год. И выбрали ее не зря, она самая удачная для сплава. А по той, - он пренебрежительно ткнул в нужную нам реку, - вы на плоту не пройдете. Там знаете какие пороги? По три метра падуны и скалы кругом.

Мы невольно притихли. Про это ни Андрей, ни тем более мы знать не могли. Лейтенант даже вспотел, до него дошло, каким он оказался обалдуем, выбирая маршрут, руководствуясь лишь рисунком на куске бумаги.

- И что же нам теперь делать? - растерянным голосом спросил он. Жереба усмехнулся.

- Ну, если вам будет не западло, то можете "побежать" со мной.

- А это далеко? - спросил я.

Иван склонился было над картой, потом поморщился и начал рисовать свой маршрут сучковатой палкой на земле.

- Отсюда еще два дня пути до Семиречья. Мы переправимся через вот эти три реки, а вот здесь меня ждет Илюшка с готовой долбленкой. Ну лодка такая! - пояснил он, увидев наши недоуменные глаза.

- Пирога, - засмеялся Андрей и, прикрывая рот ладонью, изобразил клич индейцев. Жереба охотно засмеялся.

- Да, я чувствую с вами не соскучишься. Река эта называется Оронок, ну, олененок, что ли, по-эвенски. Неважно. Плывем сюда, спускаемся вниз, до заимки деда Игната, там отдохнем и переходим через перевал. Снова будет река, но там плыть

немного, и выходим тайгой к Баланино, это районный центр. Там я скидываю золото ингушам, получаю бабки и лечу на юг просаживать их по кабакам.

- Ты что же, на юге отдыхаешь? - удивился Андрей.

- А как же! Кажный раз. Думаешь, мне медведь зубы выбил? Нет, это мне в Сочи так повезло. С грузинами я в одной ихней шашлычной смахнулся. Вот кочергой мне один и врезал. Правда, я потом эту шашлычную по досочкам разнес, - он

довольно усмехнулся. - Вместе с грузинами.

Рассказ Жеребы нас изрядно позабавил. Но когда Андрей нашел на карте это самое Баланино, мне лично стало плохо. Находилось оно "на самом конце географии", у западного обреза карты. По сравнению с маршрутом Андрея, расстояние

увеличивалось раза в два, и то, что мы прошли за эти три недели, казалось сущей ерундой. Даже Андрей слегка поперхнулся, прежде чем начать разговор с нашим

новым "Сусаниным".

- Но это же... так далеко. Мы и до зимы туда не дойдем.

- Да ладно тебе! - отмахнулся Иван. - Маршрут опробован десятки раз. По нему, говорят, еще до войны "бегали". Это только кажется, что много, а как по реке поплывем, тебе самому понравится. Это же как на "Голубой стреле", экспрессом несешься! И отдохнуть есть где, у деда Игната знаешь какая банька! А медовуха! - Иван в восторге закатил глаза.

Мы все-таки сомневались. Поняв по нашим растерянным лицам, что его агитация срабатывает плохо, Жереба смачно плюнул и вынес свой вердикт:

- Ладно, провожу вас до Семиречья, а там сами со мной побежите.

Он уже поднялся с пенька и обернулся к своей поклаже, когда Андрей спросил его:

- Слушай, Вань, а ты-то из каких мест сюда пришел?

Тот обернулся, склонился над картой и ткнул пальцем в район севернее нашей Катуги. Мы были потрясены. Выходило, что он прошел больше нашего раза в полтора, но внешний вид нового попутчика никак не говорил об этом. Одежда на нем была чистой, аккуратной, только кое-где виднелись стежки починки. Взглянув на небо, Жереба снял и, свернув в рулончик, пристроил к рюкзаку свой тяжелый брезентовый плащ с капюшоном, от одного взгляда на который у меня потекли

слюнки. Эх, мне бы такой, да под прошедшие и будущие дожди! Телогрейка на нем тоже оказалась специфической, с брезентовым верхом. Такую, конечно, не порвут сухие ветви завалов. А у меня вата торчала из бушлата, как из выброшенного на помойку игрушечного Винни-Пуха. Громадные сапоги Жеребы, так же как и обувка Павла, застегивались сверху на ремешок. Но самым удивительным во всем его наряде была шапка. Таких я раньше не видел. По цвету это был самый обычный пыжик. Уши у этой шапки свешивались Ивану на грудь. Как оказалось впоследствии, это было очень удобно. В случае холода он завязывал их под подбородком, не рискуя оторвать завязки.

Поняв, что разговор закончен, мы занялись сборами и через пять минут были готовы к выходу. Иван с любопытством осмотрел нас в "собранном виде", усмехнулся, но ничего не сказал. Он уже закинул за плечо свой карабин, когда произошло то, что определило не только наш маршрут, но и нашу дальнейшую жизнь.

Снежка, до этого лежавшая спокойно, вдруг вскочила, задрала морду и начала жадно нюхать воздух. Губы ее при этом приподнялись, обнажив крупные белоснежные клыки.

- Медведь, что ли? Не пойму что-то, - пробормотал Иван, снимая карабин. Чувствовалось, что и его озадачило поведение собаки.

Я первым увидел стремительно несущегося с вершины соседней сопки черного, злобно рычащего зверя.

- Это их собака! - закричал я. Иван все понял мгновенно. Он коротко скомандовал своей лайке:

- Фас, Снежка! Возьми ее!

Снежка рванулась навстречу овчарке, и вскоре два зверя, черный и белый, с рычанием и лаем схватились так, что превратились в один пестрый рычащий клубок. Во все стороны полетела шерсть, прелая листва. Прокатившись по поляне, этот ревущий клубок подкатился к самым нашим ногам, и мы дружно шарахнулись в сторону, стараясь не оказаться на пути этого стокилограммового комка рычащей ненависти. Собаки сбили рогатины костра, разметали, не заметив этого, горячие угли. В воздухе остро запахло паленой шерстью.

Я с беспокойством посматривал на пригорок, откуда прибежала собака, но пока на нем никого не было. Беспокоился и Андрей, взявший карабин на изготовку.

- Надо пристрелить ее! - закричал он Жеребе. - Оттащи Снежку!

Но тот отрицательно покачал головой, не отрывая горевших азартом глаз от схватки. Буквально через несколько секунд клубок распался, раздался предсмертный вой, и стало видно, что Снежка, ставшая от пыли и крови серой, сжимает

горло бьющейся в агонии овчарки. У той еще дергались лапы, текла из горла и открытой пасти кровь, а Иван уже уцепился за ошейник лайки и начал оттаскивать ее от поверженной немки.

- Снежка, хорош, фу! Хватит с нее!

- Она не бешеная? - спросил Павел, очевидно, пораженный поведением овчарки. Я тоже не встречал столь неукротимых собак.

- Не знаю, - озаботился и Иван, потом склонился над собакой, повернул ошейник и прочел:

- ИТК-42. "Найда". Ах вот в чем дело!

- Надо уходить, - прервал его Андрей, и Жереба быстрым шагом повел за собой нашу небольшую колонну. Последним теперь шел Андрей, все оглядывающийся назад.

Свою догадку Иван высказал на первом привале:

- Видел я таких собак у нас в зоне. Лес валили, кругом тайга, частенько находились придурки, желающие малины на свободе пожевать. Вот на таких собак и натаскивали. Редко кто от них уходил. Собаку пустят, а она уже сама потом приходит и ведет конвой к покойничку.

- Вань, а ты за что сидел? - спросил Андрей.

- Да из-за баб, - Жереба улыбнулся своей щербатой улыбкой. - Кличку мне как раз за это дали. А что делать, если они мне сами проходу не дают? Я еще молодой был, дурак. Одна там у нас была, замужняя, прорва, поманит, я и бегу. Пару раз бить пытались, да куда там, я всю толпу раскидывал. Ну, а потом один с ружьем прибежал, мудак! Кричит, убью, а у самого руки трясутся. Пальнуть успел, да я увернулся, а потом ружье вырвал, да накостылял ему!

- Ружьем! - ахнул Павел.