Твои нежные руки - Розмари Роджерс

Его рука скользнула вниз, исследуя изгиб ее спины. Поцелуй становился все более требовательным, особенно когда он обнаружил, что под домашним платьем у нее не было ничего, кроме тонкого белья. Он еще крепче сжал объятия и припал к Амелии всем телом, тесня ее к столу. Потом навалился на нее, чтобы удержать на месте, и, забрав в горсть тонкий муслин, потянул вниз. Девушка слабо запротестовала, на что он не обратил внимания, зная по опыту, что большинство женщин считают своим долгом сказать «нет», даже когда жаждут отдаться. Он давно уже научился распознавать притворство, и все возражения мисс Кортленд казались по меньшей мере неубедительными.

Поэтому он спустил платье с ее плеч и, накрыв ладонью грудь, стал перекатывать в пальцах твердую горошинку соска.

И немедленно почувствовал, что на этот раз Амелия сопротивляется всерьез, поэтому со смутным сожалением отпустил ее. Она отскочила, глядя на него широко открытыми глазами, в которых бурлил миллион противоречивых эмоций.

Холт подумал, что, продолжай он настаивать, все закончилось бы по-другому. Но сейчас, когда жаркое, неотвязное желание все еще терзало его, а чресла глухо ныли, все-таки пришлось вспомнить о том, что он находится в доме бабушки и, черт побери, не важно, готова мисс Кортленд лечь с ним в постель или нет: плата будет чересчур высока.

А ведь она в самом деле смотрела на него как на героя, хотя он определенно не заслужил этого звания. Во всей этой ситуации есть только одно преимущество: если она даст ему хотя бы малейший шанс, он будет безмерно рад забыть обо всем, кроме настойчивой потребности овладеть ею.

— У меня нет ни времени, ни желания на сентиментальные ухаживания и почтительные поцелуи, мисс Кортленд, так что, если не хотите очутиться подо мной, держитесь как можно дальше, — намеренно злобно заметил он.

Зелень глаз потемнела:

— Пытаетесь запугать меня, милорд? Или попросту намереваетесь доказать, в какое грязное животное способны превратиться?

— Видите ли, мадемуазель, женщины, с которыми я обычно имею дело, не довольствуются поцелуями и не тратят время на игривый флирт. Если у вас хватит ума последовать моему совету, постарайтесь забыть все, что сейчас произошло. Ищите любовника в другом месте, мисс Кортленд. Я никуда не годный поклонник для любопытных девственниц, хотя, если так настаиваете, сделаю все возможное, чтобы вам угодить.

Только предательская краска, расползшаяся по лицу и шее, выдала гнев и смущение девушки. Но не мог же Холт объяснить, что оказал ей величайшее благодеяние! Такие уроки она должна усвоить сама.

Глава 9

Январские ветры выли в серых камнях, вихря снег, ложившийся на голые древесные ветви и промерзших пешеходов. Амелия выпорхнула из кареты леди Уинфорд, нагруженная бесчисленными покупками крестной, и с благодарностью кивнула Бакстеру, поспешившему открыть дверь.

Леди Уинфорд нагнулась, чтобы погладить целую стаю мопсов, ринувшихся с восторженным лаем навстречу хозяйке. Острые коготки звонко стучали по изразцам. Амелия благоразумно отступила в сторону, чтобы не путаться под ногами: жизнерадостные песики не раз сбивали ее на пол, и она давно научилась избегать слишком рьяных приветствий.

Пока она складывала на стол свертки и снимала ротонду, откуда-то появилась Люси и, озабоченно хмуря круглую добродушную физиономию, объявила громче обычного, чтобы перекрыть лай:

— Чай уже подан в гостиной, мисс Кортленд.

— Как, у нас гость?

Поймав многозначительный взгляд горничной, Амелия отдала ротонду и шагнула к открытой двери гостиной. На пороге, как всегда, цинично усмехаясь, стоял Деверелл.

— Очередная поездка по магазинам? — язвительно поинтересовался он. — Как приятно видеть с толком потраченные деньги!

— Для вас это, очевидно, новость. Любите проматывать зря целые состояния? — в свою очередь, отпарировала она и повернулась к леди Уинфорд. — Простите, бабушка, мне что-то нехорошо. Голова разболелась. Пожалуй, поднимусь наверх и отдохну…

— Ну что вы, мисс Кортленд, — вкрадчиво пропел Деверелл и, в мгновение ока очутившись рядом, взял ее за руку. — Без вас нам будет скучно. Я уже начал думать, что вы крайне болезненная особа, поскольку стоит мне навестить бабушку — и у вас немедленно начинается мигрень. Подозреваю, что вы по какой-то причине избегаете меня. Но может, я не прав?

— Понять не могу, откуда вы это взяли, милорд.

— Неужели?

Черные ресницы на миг скрыли нестерпимую синеву глаз, напомнив ей о сцене в бабушкиной кухне. Что же, она сделает все возможное, чтобы сохранить барьер, который постаралась воздвигнуть между ними. Стену недоверия и настороженности. В ту ночь стальной панцирь, которым Холт окружил себя, неожиданно треснул, позволив Амелии увидеть суть этого человека, недоступную окружающим. Поразительное открытие, озарение, давшее возможность понять все тревожные противоречия его характера, замеченные Амелией. Грубость, резкость — всего лишь способы защиты от внешнего мира.

А вот сочувствие, участие, сострадание вполне присущи его натуре.

Но на этот раз именно Деверелл должен перекинуть мост через разделяющую их пропасть. Она не станет больше пытаться. Пусть лелеет свои иллюзии сколько хочет!

Неизвестно когда, неизвестно как, но он придет к ней.

Первым. Она подождет. Пусть это глупость и пустые мечты, но из всех знакомых мужчин только он не выходит из головы. Снится по ночам.

«Только последняя дурочка может воображать, что он будет моим, но разве кто-то может с ним сравниться?..»

Прежде чем она смогла придумать ответ, Холт учтиво обратился к бабке:

— Умоляю, бабушка, отделайтесь хоть на минуту от мерзких тварей! У меня есть интересные новости для вас обеих.

— Новости?

Леди Уинфорд вручила радостно извивающегося мопса невозмутимому Бакстеру и вопросительно изогнула бровь.

— Прелестно! Но почему бы нам не устроиться в гостиной? Ами, дорогая, пойдем скорее. Чай стынет.

Мило улыбаясь, она тем не менее неумолимо подталкивала крестницу к двери, и та со страдальческим вздохом проследовала к камину, где стоял небольшой диванчик. Пламя приветливо потрескивало, ноги утопали в пушистых коврах, медная подставка для дров сверкала, фарфоровые чашки на серебряном подносе словно манили отведать горячего чая.

Граф тоже встал у огня. Сегодня он был одет в костюм для верховой езды. В высокие, начищенные до блеска ботфорты можно было смотреться как в зеркало. Бежевые лосины обтягивали длинные ноги и бедра, не нуждавшиеся в подложках, чтобы казаться мускулистыми.

Бордовый фрак безупречного покроя едва не трещал на саженных плечах. Ничего не скажешь, элегантный стиль джентльмена, отправившегося с утренними визитами.