Судьба - Эбби Брукс

Ей нравится, что мне нравится смотреть на нее.

Хорошо. Потому что я не смог бы остановиться, даже если бы попытался.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Гарретт

Во время вкусного ужина мы с Анджелой говорим о Блиссе и всех причинах, по которым оно идеально подходит для ее отеля. Мы говорим о погоде. Мы говорим об экономике и о том, как это отразилось на ее бизнесе, на моем, на мире в целом. Она читает контракты и мое предложение, ее глаза проницательно сужаются, когда она расспрашивает меня о деталях. После того, как она удовлетворена моими ответами, она направляет их своим адвокатам для ознакомления.

И этого должно быть достаточно.

Но это не так.

Хотя подшучивание — это весело, и разговор идет своим чередом, это не для меня. Столько, сколько я сопротивлялся, но я хочу узнать ее, и я хочу, чтобы она узнала меня.

И я имею в виду не только сексуально. Я ловлю себя на том, что спрашиваю о ее симпатиях и антипатиях, о ее детстве, ее времени в школе.

Я хочу связи.

Я такой идиот, что так себя чувствую.

Люди хороши в одном и только в одном — подводить друг друга. Осуждать друг друга за наши худшие черты и неспособность видеть хорошее, человечность, борьбу. Мы берем то, что хотим друг от друга, и двигаемся дальше.

Если я позволю Анджеле узнать меня, это добром не кончится.

Так никогда не бывает.

— Это было действительно здорово. — Она кладет локти на стол и подпирает подбородок руками. — Для того, кто утверждает, что он весь деловой, с тобой легко разговаривать.

— Это потому, что о бизнесе легко говорить.

Ее глаза темнеют, и она выигрывает время, делая глоток.

— А я подумала, что ты действительно может быть наслаждаешься моей компанией.

Я завороженно смотрю, как ее язык высовывается, чтобы облизать губы.

— Так и есть. Мне все очень нравится. Но это не меняет того факта, что этот вечер был просто деловым.

Я не знаю, повторяюсь ли я, чтобы напомнить ей, напомнить себе или напомнить нам обоим, но заявление сгущает атмосферу.

— Смотри. Гарретт. — Анджела откидывается назад, разочарованно вздыхая. — Ясно же, что здесь что-то происходит. И я не говорю, что нам нужно что-то с этим делать, но… Я не знаю… ты действительно думаешь, что игнорировать это, — она жестом указывает между нами, — лучший путь вперед?

— Я верю. Это так. — Я допиваю виски и ставлю стакан на стол. Я хочу заказать еще, но мне нужно доехать до отеля. Что еще более важно, Анджеле еще предстоит поездка в отель.

Если я закажу еще выпить, она тоже может, а предыдущий опыт говорит, что Ангел легковес. Я отодвигаю свой стакан. Сегодня больше никакого виски.

— Разве мы не должны хотя бы поговорить о том, что мы сделали? По телефону? — Она наклоняется ближе, опуская голос. Мерцающая свеча отбрасывает танец света и тени на ее лицо. Она действительно очень красивая.

— Что нам даст разговор? — Я вращаю свой бокал на столе, наблюдая, как лед улавливает свет. — Мне нравятся женщины в форме отвлечения, и это не то, что ты ищешь.

Сопротивляйся, Гаррет. Сопротивляйся. Не позволяй ей видеть, что она становится другим видом отвлечения. Один ты не сможешь выкинуть ее из головы, что бы ты ни делал.

— Что, если я хочу отвлечься на тебя так же, как ты хочешь отвлечься на меня? — Анджела наклоняет голову, ее глаза ищут мои.

Я откидываюсь назад, когда откуда-то из ресторана доносится смех. Это смешивается с тихой музыкой и звоном столового серебра о тарелки. Я был так сосредоточен на ней, что забыл, что вокруг нас были другие люди, и ни разу не проверил свой телефон.

Странно.

— Я этого не вижу, — говорю я, наслаждаясь тем, каково это, обладать ее безраздельным вниманием.

— Что это должно означать?

— Ты не из тех людей, которые ищут развлечений.

— О, неужели? — Анжела усмехается. — Тогда просвети меня, раз ты так хорошо меня знаешь. Что я за человек?

— Ты веришь в настоящую любовь. — Я беру свою воду и смотрю на нее, пока пью. — Ты хочешь, чтобы тебя видели такой, какая ты есть. Ты хочешь поделиться важными фактами о себе и услышать в ответ глубокие личные истории. Ты хочешь связи.

Она отшатывается.

— А ты не знаешь?

— Я не знаю. — Лжец. Я очень хочу, и именно поэтому мне нужно закрыть это.

— Почему? — Анджела хмурит брови.

Потому что связь ведет к боли.

К потере.

К годовщинам ужасных событий, которые возвращаются, чтобы преследовать вас год за годом до конца вашей жизни.

— Потому что со мной нелегко установить контакт.

— Это то, что ты мог бы исправить, если бы захотел. — Анджела хмурится еще сильнее. От моего мировоззрения она сбита с толку, как и большинство людей, которые не знают, как легко потерять тех, кого любишь. Жизнь меняется по щелчку пальца…

В мгновение ока…

Визг шин по асфальту и кошмар искореженного металла…

Отгоняя эти мысли, я складываю руки на столе, наклоняясь ближе.

— Так же как и твое желание иметь серьезные отношения.

Она имитирует действие.

— Для начала, ты тот, кто решил, что это то, чего я хочу, а во вторых, как в мире может быть что-то, что нужно исправить?

— Нет ничего плохого в том, что люди собираются вместе только для секса.

Мысли мелькают в ее глазах, прежде чем она говорит:

— Точно так же, как нет ничего плохого, что кто-то хочет жить долго и счастливо. И, знаешь, бонусные баллы, если секс тоже огненный. Вероятно, это единственный способ жить долго и счастливо. — Анжела откидывается назад, как будто она выиграла матч и я криво усмехаюсь.

— Что это, Ангел? — Я снисходительно приподнимаю бровь. — Предложение?

— Что? Господи, Гарретт. Нет. Я просто говорю. Я не думаю, что есть что-то плохое в желании серьезных отношений, особенно если ты не найдешь подходящего человека. Я не говорю, что хочу этого с тобой. Или что ты где-то рядом с нужным человеком. Я просто… понимаешь… разговариваю.

Она взволнована. Ее щеки порозовели. Ее глаза расширились. Мне это не должно нравиться, но мне это нравится.

Приносят счет, и я плачу, как если бы это была любая другая деловая встреча. Мы оставляем ресторан и поездка в отель через один город, и я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на нее в зеркало заднего вида. Мне нужно знать, что она в безопасности, что она внимательна, что