Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья - Константин Колчигин

— Вы чем-то озабочены, Николай Александрович? — тихо спросила Наташа и чуть улыбнулась. — Опять литры — километры и другие цифры?

— Не без того… — несколько даже устало отозвался я. — А ещё будущие привалы — ночлеги и обеды — ужины…

— Как дальше будем действовать, Николай Александрович? — обратился ко мне заместитель, жестом прося Володю добавить в кружку чаю. — За оставшимся грузом направимся?

— Не торопись, Иван Ильич, — ответил я, открывая для Наташи вторую банку сгущённого молока с какао. — Для начала надо перевести сюда всю нашу технику и все припасы!

— Завтра с утра начнём, Николай Александрович? — попытался было уточнить Огнев, тоже потянувшись за ещё не открытой банкой молочных консервов. — Всех пораньше поднять?

— Сегодня, Иван Ильич! — ответил на это я, думая почти одновременно о предстоящих работах и о любимой девчонке, прислонившейся к моему плечу. — Сейчас возьмёшь Сергея, Александра и доктора — наших механиков я организую на аврал с трактором, а Володя останется с собаками — приглядывать за лагерем. Пешком отсюда по краю льдов — часа два ходу. Двигатели снегоходов расконсервируете самостоятельно: здесь нет ничего сложного — вывернете свечи, зальёте в цилиндры горючую смесь и раз двадцать прокрутите ручной стартер. Груза там теперь не так много, поэтому буксировщики поставите на волокуши, чтобы управиться одним рейсом, но учти, что вывезти надо всё — включая наши мясные и рыбные трофеи, а также запасы топлива, которые в будущем могут очень нам понадобиться. Словом, не оставляй ничего — только пустой склад.

— Сделаем, Николай Александрович! — несколько озабоченно ответил мой заместитель. — Видно, не стоит нам здесь особенно-то задерживаться?

— Да, Иван Ильич! — ответил я, глянув на Адмирала, который вдруг рыкнул на двух других псов (он вёл себя среди них как вожак). — Климат здесь не слишком благоприятный в сравнении с привычным для наших мужиков за последний год… Проследи ещё, чтобы никто не пил ледяную воду — нам сейчас только ангин не хватает!

Выпив ещё одну кружку чая, мой заместитель поднялся и окликнул расслабившихся было мужиков, распорядившись, чтобы собирались в дорогу. А я посидел со своей помощницей ещё несколько минут — очень не хотелось подниматься, хотя я и знал, что она в ближайшее время пока будет рядом со мной…

— Знаете, что я бы хотела сейчас съесть, Николай Александрович? — спросила девушка, аккуратно управляясь большой ложкой с банкой сгущённых сливок (мы открыли с ней ещё одну).

— Конечно, — невольно улыбнулся я. — Банку хороших рыбных консервов… А потом — пару плиток шоколада. — Как вы догадались? — рассмеялась она, отставляя пустую банку и беря кружку с чаем. — Или у нас с вами сходные желания?

— Понимаю вас с полуслова, — почти серьёзно ответил на это я. — Как и положено…

— Влюблённым? — тихо продолжила Наташа, а потом радостно улыбнулась и, ещё ближе придвинувшись ко мне, горячо шепнула. — Я вас сильно — сильно люблю, Николай Александрович!

XVII

Огнев, получив мои последние наставления, отправился с мужиками налегке — взяли лишь одно полуавтоматическое ружьё и пару термосов с чаем (кофе все остальные мои подчинённые не слишком-то жаловали). Я же попросил Володю приготовить мне и моим механикам термос с кофе, а Наташе предложил либо остаться с братом в лагере и просто отдохнуть, либо идти со мной и скучать, пока я буду возиться с находящейся в ледовой пещере горой железа. Выбрала девчонка последнее, чему я был очень рад (даже не хотел признаваться в том самому себе), хотя и заранее знал, как она поступит. Мы отправились минут через двадцать после моего заместителя, оставив в лагере с нашим юнгой двух собак — Адмирал, конечно, пошёл со мной.

— Трудно будет «оживить» трактор, Николай Александрович? — спросила Наташа, как обычно беря меня за руку. — Вид у него какой-то совершенно замороженный…

Меня очень тревожило состояние дизельного топлива, простоявшего в пещере не одно десятилетие, пусть и в лучших условиях (при низких температурах), чем уже использованная нами двухтактная смесь, частью вовсе хранившаяся в тропическом климате. Состояние самого «железа» также внушало немалые опасения — машина слишком долго находилась в не самых лучших для сохранности её агрегатов условиях. Однако я, конечно, не стал делиться подобными мыслями на этот счет со своей помощницей.

— Справлюсь за пару часов! — весьма уверенно заявил я, а потом помедлил несколько секунд и добавил. — В крайнем случае — за два с четвертью часа.

— Значит, возвращаться мы будем уже на тракторе! — сразу сделала вывод моя спутница.

Когда мы вновь вошли в пещеру, я постоял несколько минут в раздумье, а потом велел выжидательно смотревшим на меня мужикам снять боковые панели капота. Работу мы начали с того, что залили в систему охлаждения несколько канистр с антифризом (тосолом), потом разыскали среди инструментов воронку с сеткой и через неё добавили масла в картер дизеля. После этого настал черёд корпусов заднего моста и конечных передач, а также коробки передач и бачка гидросистемы — благо наши предшественники благоразумно слили старое масло изо всех этих агрегатов, и оно не превратилось теперь в монолит…

— Аккумулятор-то, Николай Александрович, — как-то глухо (в обледенелой пещере) пробасил Василий. — Полный хлам теперича…

— Вручную, Вася, заводить будем! — отозвался я, обходя машину и мимоходом легко касаясь плеча терпеливо ожидающей меня девушки. — Вот тут-то твоя силёнка и понадобится.

— Вручную такой здоровенный дизель? — тут же спросил Пётр, затягивающий пробку коробки передач. — Да ещё на холоде…

— Тракторные дизели, мужики, заводятся при помощи пусковых двигателей! — отозвался я и даже обречённо вздохнул — где только обучались мои механики! — Вот им-то мы сейчас и займёмся.

На этой модификации трактора был установлен четырёхтактный четырёхцилиндровый дизель с турбокомпрессором, а запуск этого агрегата осуществлялся при помощи двухтактного одноцилиндрового пускового двигателя, который было вполне реально завести вручную при помощи ремня, намотанного на маховик (стартер, понятно, не работал из-за полного выхода из строя аккумуляторной батареи). Пусковой двигатель я поручил подготовить Петру — всего и дел-то было, как промыть двухтактной смесью (канистру с ней обнаружили вместе среди тех, что были наполнены соляркой) камеру сгорания, единственную свечу зажигания и систему питания, включая карбюратор, а потом несколько раз провернуть маховик вручную, чтобы осушить цилиндр. Одноискровое магнето, установленное здесь, я даже не стал и смотреть — это был не самая надежная (контактная) из систем зажигания, но на моей памяти такие устройства давали неплохую искру и после десятков лет бездействия. Василию я было поручил промыть топливные (не масляные) форсунки, предварительно сняв их с дизеля, но мужика тут же хватил столбняк, и он в недоумении молча захлопал глазами. Наташа чуть кашлянула, сдерживая смех, и отвернулась, я опять тяжело вздохнул, переставил кемпинговый фонарь, подозвал жестом своего механика и пальцем показал расположение форсунок, а также гайки, которые необходимо скрутить (каждая форсунка крепилась к корпусу блока головок цилиндров посредством шпилек двумя гайками). Проследив за тем, как Василий принялся орудовать гаечным ключом, я сделал минутный перерыв, подошёл к своей помощнице и тихо сказал ей:

— Честное слово, так хочется выругаться…

— Вы же не ругаетесь, — с улыбкой заметила девушка. — И вам бы это совсем не пошло, да ещё с таким голосом — я его всегда как музыку слушаю…

— Спасибо, Наташа, — чуть улыбнулся я. — А что касается ругани, то она, ко всему, совершенно не подходит моему академическому облику… Впрочем, мой словарный запас достаточно богат, чтобы высказаться как надо и литературным языком.

Турбокомпрессор я взялся промывать сам, опасаясь, что мои подчинённые не знают и такого слова. Все промытые в солярке детали, а также форсунки и топливные фильтры (грубой и тонкой отчистки) мы продули сжатым воздухом посредством большой спринцовки из нашего комплекта инструментов (было взято несколько штук именно для технических целей). Пока детали устанавливались на штатные места, я осмотрел предпусковой подогреватель и понял, что воспользоваться им сейчас нельзя — в системе имелся электромагнитный клапан, для которого нужно было минимальное напряжение в бортовой сети. По-хорошему, сделать нужно было ещё много чего (проверить топливный регулятор, прокачать масляные и топливные магистрали, промыть водяной и масляный насосы — топливный уже промыли), но я рассудил, что пока хватит и того, что уже сделано — работы можно продолжить немедленно в случае неудачи с запуском дизеля. По моему указанию мужики залили несколько канистр с дизельным топливом в основной бак трактора (в этой модели он был расположен по левый борт кабины, за что трактор и получил в народе прозвище «почтальон»), а потом наполнили двухтактной смесью бачок пускового двигателя. Потом я поднялся в кабину (дверь здесь была лишь одна — с правой стороны), устроился на водительском сиденье, нашёл рычаг переключения передач, немного «погонял» его через все девять положений (семь передних передач, одна задняя и «нейтраль»), а потом установил на «нейтраль». Открыв краник подачи топлива к пусковому двигателю, я проверил, перекрыта ли топливная система дизеля (преждевременный запуск в таких условиях был недопустим), прикрыл воздушную заслонку карбюратора (пускового двигателя), вытянув ручку управления на себя, и выбрался из кабины. Вынув из сумки с дополнительным инструментом (из нашего комплекта) капроновый трос, я отрезал от него метра полтора и на одном из концов завязал двойной узел, а к другому (также посредством морского узла) привязал небольшой гаечный ключ. Двойной узел я вправил в прорезь на маховике пускового двигателя, а потом, уложив трос в канавку (маховика), кивнул Василию. Мужик, недолго думая, взялся за привязанный гаечный ключ и намотал конец троса себе на кисть.