Рукопись Ченселора - Роберт Ладлэм

– Прекратите! Что вы делаете? – крикнул в открытое окно Ченселор. Никакой реакции. Внезапно "континенталь" снова оказался позади. Неужели до нее наконец дошло? Ченселор сжимал руль изо всех сил, однако теперь не только яркое солнце, но и катившийся градом по его лицу и рукам пот мешали вести машину. Его начало трясти. Вдруг голова Питера резко откинулась назад, потом вперед. В зеркале заднего обзора он увидел, как сверкающий капот "континенталя" снова и снова ударял по заднему бамперу его машины. Яростно поворачивая руль то вправо, то влево, Ченселор пытался увернуться, но "континенталь" не отставал ни на шаг. Удары сыпались один за другим. Машина Питера дергалась взад-вперед. И затормозить он не мог, потому что большой, тяжелый "континенталь" просто разрубил бы его пополам. Ченселору ничего не оставалось, как выброситься с дороги. Он резко рванул руль вправо. В это время последовал еще один толчок, от которого машина развернулась на месте и, развернувшись, врезалась в изгородь из колючей проволоки. Наконец-то он за пределами дороги! Питер резко нажал на акселератор, и машина понеслась в поле. Он должен оторваться от этого "континенталя"! Раздался противный звук. От удара тело Ченселора нырнуло вперед и повисло над рулевой колонкой. Оглушительно ревел мотор, но наткнувшаяся на огромный камень машина с места не двигалась. Питер невольно откинул голову назад: из носа, смешиваясь с потом, обильно текла кровь. Сквозь открытое окно он заметил, как по ровному участку освещенной солнцем дороги в западном направлении быстро удалялся "континенталь". Это было последнее, что он увидел, перед тем как погрузиться во тьму. Питер не знал, как долго был без сознания. Очнулся он от того, что откуда– то издалека донесся звук сирены. Потом перед автомашиной выросла фигура в форме и чья-то рука выключила зажигание.

– Вы меня слышите? – спросил полицейский.

– Да, все в порядке,-заставил себя кивнуть Питер.

– У вас ужасный вид!

– Это кровь из носа,-ответил Ченселор, нащупывая платок.

– Я могу вызвать по радио "скорую помощь".

– Не надо. Лучше помогите выбраться. Мне надо пройтись. Полицейский помог Питеру выйти из машины. Прихрамывая, Ченселор пошел по полю, вытирая с лица кровь и постепенно приходя в себя.

– Что с вами случилось? Покажите водительское удостоверение и документы на машину.

– Я взял ее напрокат,-ответил Ченселор, вынимая из кошелька удостоверение.

– Как вы узнали, что здесь что-то происходит?.

– В участок позвонил владелец вон той фермы.– Полицейский показал на расположенный невдалеке дом.

– Они только позвонили? Почему же никто не вышел?

– Там дома одна женщина. Муж куда-то уехал. Хозяйка услышала рев моторов и лязг металла. Нам показалось это подозрительным, и мы посоветовали ей остаться дома. Сбитый с толку Ченселор кивнул, – Кстати, водитель тоже была женщина,

– Какой водитель? Питер рассказал, что произошло на автостраде. Выслушав его, полицейский вынул из кармана блокнот и, записав показания, спросил:

– Что вы делали в Роквилле? Питер не хотел называть имени Макэндрю, поэтому ответил уклончиво:

– Я писатель. Когда работаю над книгой, часто совершаю длительные прогулки на машине, чтобы развеяться.

– Подождите здесь. Я должен переговорить по радиотелефону,-сказал полицейский, отрываясь от своего блокнота. Пять минут спустя он вернулся, возмущенно качая головой:

– Господи! Что вытворяют на дорогах в наши дни! Ее перехватили, мистер Ченселор. Все, что вы говорили, подтвердилось.

– Что вы имеете в виду?

– Эту чокнутую засекли на окраине Гейтерсберга. Она "поцеловалась" с почтовым фургоном. Представляете, со здоровым грузовиком! Пришлось сунуть ее в вытрезвитель и вызвать мужа.

– Кто она такая?

– Жена владельца фирмы, торгующей в Пайксвилле машинами модели "линкольн". Неоднократно задерживалась за ведение машины в нетрезвом виде Пару месяцев назад ее даже лишили водительских прав. И сейчас, скорее всего, отделается лишь условным наказанием и штрафом, потому что ее муж – важная персона. Питер невольно подумал о Макэндрю, чей дом остался позади, примерно в десяти милях от места аварии. Он сравнивал судьбу этого морально сломленного человека, профессионального военного без будущего, обреченного всю жизнь качать на руках измученную болезнью жену, и торговца автомобилями, мчащегося выручать жену-алкоголичку.

– Я, пожалуй, позвоню в агентство по прокату и сообщу им, что случилось с машиной,-сказал Ченселор.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке, – успокоил его полицейский, садясь в машину.-Я возьму ключи и передам их шоферу буксира. Скажете, чтобы они обратились к Доннели из Роквилла.

– Я вам очень признателен.

– Все нормально. Я отвезу вас в Вашингтон.

– О, даже так?

– Я получил на это разрешение моего начальства. Авария произошла на нашем участке. Питер взглянул на полицейского:

– А как вы узнали, что я живу в Вашингтоне? На какое-то мгновение глаза у того стали непроницаемыми:

– Да, видно, вам здорово досталось. Вы же сами сказали мне об этом несколько минут назад.

За поворотом серебристый "континенталь" остановился. Отсюда вой полицейской сирены был почти не слышен. Скоро он и вовсе умолкнет: человек в полицейской форме сделает свое дело. Никакого полицейского Доннели на самом деле, конечно, не существовало. Эту роль исполнял специально нанятый для этих целей человек, который должен был запутать Ченселора, сбить его с толку. И "континенталь", один вид которого привел Питера в ужас, напомнив ему о той страшной ночи, когда он едва не погиб, и человек в полицейской форме были составными частями общего плана. Чтобы операция прошла гладко, требовалось многое предусмотреть и тщательно организовать. Каждая ниточка правды, полуправды и лжи были искусно сплетены в паутину, в которой предстояло запутаться Ченселору. На осуществление плана отводилось несколько дней. Операция преследовала одну цель – заставить мозг Ченселора работать над поисками пропавших бумаг Гувера. Его жизнь была ничто по сравнению с досье. Сейчас не было ничего важнее их. Водитель "континенталя" – а это был Варак – снял широкополую шляпу и темные очки. Быстро открутив крышку банки с кольдкремом, он вынул из лежавшей на сиденье коробки бумажную салфетку, взял ею немного крема и тщательно стер с лица губную помаду. Потом он скинул шарф и куртку, содрал с себя темный, с длинными, до плеч, волосами парик. Избавившись от грима, Варак посмотрел на часы – было десять минут седьмого. Тем временем Браво сообщили, что неизвестный, говоривший по телефону зловещим шепотом, нашел еще одну жертву. На этот раз ею оказался конгрессмен Уолтер Ролинз, председатель влиятельной подкомиссии по перераспределению ассигнований при палате представителей. Поведение конгрессмена в течение последней недели привело в изумление его коллег по конгрессу. Ролинз в душе был законченным расистом и занимал непримиримую позицию в отношении ряда законопроектов, особенно одного из них. И вдруг без всяких видимых причин он сдался, не явившись на решающее заседание палаты представителей, во время которого должно было состояться голосование по этим законопроектам. Если предположение подтвердится, Питеру Ченселору подбросят еще одно имя.

Подходя к лифту, Питер обратил внимание на свое отражение в висевшем в холле зеркале. Полицейский Доннели был прав – вид у него действительно прескверный: куртка разорвана, туфли грязные, лицо в грязи и запекшейся крови! Конечно, в столь респектабельном отеле, как "Хей-Адамс", не привыкли к подобным клиентам. Ченселор заметил неодобрительный взгляд клерка, стоявшего за регистрационной стойкой, но ему было на это абсолютно наплевать. В эту минуту он мечтал об одном – принять горячий душ и выпить что-нибудь прохладительное. Пока он ждал лифта, подошла известная в Вашингтоне журналистка Филлис Максвелл. Питеру было знакомо ее лицо по десяткам пресс-конференций, на которых она присутствовала и которые транслировались по телевидению.

– Мистер Ченселор? Питер Ченселор?

– Да. А вы мисс Максвелл, не так ли?

– Я польщена,-сказала Филлис.

– Я также,-кивнул Питер.

– Господи, что с вами? На вас кто-то напал?

-Нет,-улыбнулся Ченселор,-никто на меня не нападал. Просто небольшая дорожная катастрофа.

– Вид у вас жуткий.

– На этот счет у всех единое мнение. Поэтому я, пожалуй, пойду приведу себя в порядок. Входя в лифт, корреспондентка внезапно спросила:

– Не согласились бы вы немного позднее дать мне интервью?

– О господи! Это еще зачем?

– Я же корреспондентка.

– Да, но я не герой сенсаций.

– Нет, вы именно то, что мне нужно. Вы – автор бестселлеров, наверняка приехали в Вашингтон собирать материал для новой книги. Что-нибудь вроде романа "Контрудар!". И вдруг я обнаруживаю вас в холле отеля, да еще в таком виде, будто вас переехал грузовик. За этим может скрываться сенсация.