Рукопись Ченселора - Роберт Ладлэм

– Те, кто под прицелом у шантажистов. Предположим, что досье действительно попали в руки фанатика и он собирается использовать против кого-то содержащуюся в них информацию. Тогда на вашем примере он сможет показать этим людям, что их ожидает, если они не уступят.

– Я что-то вас не очень понимаю. Почему же все-таки вам назвали мое имя?

– Потому что Лонгворту надо, чтобы я поверил ему и захотел написать об этом книгу.

– Ну и почему же выбрали именно меня?

– Больше двадцати лет назад с вами что-то случилось, а Лонгворт имел доступ к информации об этом происшествии… Теперь мне все ясно. Видите ли, генерал, он использовал в своих целях нас обоих. Лонгворт назвал мне ваше имя, но перед этим он угрожал разоблачить вас. Ему нужна была жертва, и я думаю, что… Больше Ченселор ничего сказать не успел. Мгновенно, со скоростью, выработанной сотнями бросков в атаку, Макэндрю подскочил к нему, схватил его согнутыми, как клешни, руками за куртку, дернул вниз, а потом резко рванул вверх, вышвырнул Ченселора из кресла:

– Где он?

– Эй! Бога ради…

– Этот Лонгворт, где он? Говори сейчас же, ублюдок?

– Сам ты сукин сын! Пусти меня! – Питер был крупнее генерала, но явно уступал ему в силе.-Черт побери! Осторожно, моя голова!.. Было глупо объяснять Макэндрю свое состояние, но в этот момент Питеру ничего другого на ум не пришло. Генерал буквально пришпилил его к стене. Его суровое лицо с бешено сверкавшими глазами находилось в нескольких дюймах от Питера.

– Я тебя спрашиваю: где найти этого Лонгворта? Ты мне ответишь!

– Сам не знаю. Я встретил его в Калифорнии.

– В каком месте Калифорнии? – Он живет не там, а где-то на Гавайях. Пустите меня, вам говорят!

– Только после того, как ты скажешь, где найти этого ублюдка! – Макэндрю рванул Ченселора на себя и снова ударил о стену.– Он в Гонолулу?

– Нет! – Боль в голове стала невыносимой: сверлило в правом виске, а отдавалось где-то сзади, у основания черепа.-Он на Мауи. Бога ради, отпустите меня сейчас же! Вы сами не понимаете, что делаете…

– К черту! Ничего не хочу понимать! Тридцать пять лет безупречной службы коту под хвост. И это тогда, когда я по-настоящему нужен. Нужен! Вы-то можете это понять?

– Могу… – Питер из последних сил пытался отозвать от себя руки генерала. Чувствуя ужасную боль, он медленно, с трудом проговорил; – Прошу вас, выслушайте меня. Мне абсолютно безразлично, что там у вас случилось. Это совершенно не мое дело. Но мне небезразлично, почему Лонгворт использовал вас как приманку. Никакая книга не стоит того, чтобы платить за нее такую цену. Простите, мне очень жаль.

– Простите? Не слишком ли поздно вы извиняетесь? – снова взорвался генерал и опять с силой ударил Питера о стену…-И все это произошло со мной из-за какой-то проклятой книги?

– Прошу вас! Не надо… За дверью, ведущей в соседнюю комнату, раздался грохот. Потом послышался ужасный стон и монотонное пение. Услышав его, Макэндрю обернулся и замер. Он бросил Питера на стол, повернул ручку двери, открыл ее и исчез в смежной комнате. Ченселор с трудом удерживал равновесие, опираясь о край стола. Комната кружилась перед глазами Он несколько раз глубоко вдохнул воздух, пытаясь побороть головокружение и унять боль. Внезапно он опять услышал этот ужасающий стон, точнее, безумное пение. Оно раздавалось все громче, и можно было уже разобрать слова:

Сквозь снежную вьюгу не видно ни зги, А в нашем доме тепло, Пусть падает снег, пусть заносит пути, А нам вдвоем хорошо:

Передвигаясь с чрезвычайной осторожностью, Питер добрался до двери и заглянул в соседнюю комнату. Лучше бы он этого не делал! Макэндрю сидел на полу и укачивал лежавшую у него на руках женщину. На ней был вылинявший пеньюар, едва прикрывавший такую же старую и рваную ночную сорочку. Пол вокруг был усыпан осколками стекла. На маленьком коврике бесшумно крутилась ножка разбитого бокала. Макэндрю почувствовал на себе взгляд Питера: – Теперь вы знаете, что это за происшествие. …Пусть падает снег, пусть заносит пути, А нам вдвоем хорошо… Ченселору все было ясно – и почему генерал жил в старом доме в сельской глуши, и почему в справочной Пентагона отсутствовал номер его телефона и адрес. Cенерал Брюс Макэндрю жил в полной изоляции потому, что его жена была сумасшедшей.

– И все же я не понимаю, – тихо произнес Ченселор.-Неужели из-за этого?

– Да,– поколебавшись, сказал генерал, потом посмотрел в лицо жены, прижался к нему и добавил: – Она попала в катастрофу. Доктора говорят, что ее нельзя держать дома, а надо поместить в специальное заведение. Но я никогда не сделаю этого… Теперь Питер понял все. В жизни высокопоставленных генералов Пентагона не должно быть трагедий подобного рода. Смерть или увечье на поле боя – это пожалуйста, но не измученная болезнью жена. Жены генералов обязаны оставаться в тени. Их присутствие никак не должно ощущаться.

Но пора… На прощанье целую тебя, О как трудно себя превозмочь! Сотни раз обнимаю и, нежно любя, Ухожу в эту вьюжную ночь:

Жена Макэндрю уставилась вдруг на Питера. Ее глаза расширились, тонкие бледные губы зашевелились, и она испустила вопль. Потом еще и еще. Выгнув шею и спину, она кричала все сильнее и сильнее. Это были дикие, совершенно нечеловеческие вопли. Крепко прижимая ее к себе, Макэндрю бросил взгляд на Питера – тот невольно попятился обратно в кабинет.

– Нет! – заревел генерал. – Назад! Подойдите к свету! Поднимите лицо! К свету, черт вас возьми! Питер невольно подчинился его приказу. Он медленно добрался до стоявшей на низком столике лампы и направил поток света прямо себе в лицо.

– Все хорошо, Мэл, все хорошо. Раскачиваясь взад-вперед, Макэндрю сидел на полу, крепко прижавшись щекой к лицу жены, и успокаивал ее. Постепенно крики стали утихать. Потом они сменились глубокими и тяжелыми всхлипываниями.

– А теперь убирайтесь отсюда ко всем чертям! – произнес генерал.

Глава 11

От Роквилла дорога повернула сначала на запад, потом на юг, в сторону Мэрилендской автострады, ведущей к Вашингтону. Автострада находилась чуть ли не в двадцати милях от дома Макэндрю, и добраться до нее можно было только по одной-единственной старой проселочной дороге, причудливо извивавшейся между массивными валунами и невысокими холмами, сплошь усеянными камнями. Заброшенный, отсталый край! "Ну и захолустье! – подумал Ченселор.-Далеко же забрался этот Макэндрю". Лучи заходящего солнца падали прямо на ветровое стекло автомашины, ослепляя Питера. Он опустил солнцезащитный козырек, но проку от него было мало. Мысли Ченселора снова и снова возвращались к только что увиденной им сцене. Почему эта несчастная женщина так кричала? В первый раз она заметила его, когда он стоял в тени. И успокоилась только после того, как он по команде Макэндрю вышел на свет. Может быть, он кого-то ей напоминал? Нет, вряд ли дело в этом. У старого дома окна небольшие, а растущие под ними деревья такие высокие и густые, что лучи вечернего солнца почти не проникают в комнаты. Скорее всего, ее испугало не лицо. Но что же тогда? Воспоминания о каких кошмарах пробудило в ее сознании его появление? Можно презирать Лонгворта, однако надо признать, что представленные им доказательства были убедительными. Если Лонгворт сказал правду и принадлежавшие Гуверу досье где-то сохранились, то трудно найти более подходящую мишень для безжалостного шантажа, чем несчастный Макэндрю. Как любому порядочному человеку, Ченселору была отвратительна вся эта история. Он искренне возмущался тем, как подло обошлись с генералом. Но, как писатель, он не мог остаться равнодушным к возможностям, которые таила в себе эта история. Сама идея написать о ней книгу стала казаться вполне оправданной. Питер уже отчетливо видел будущий роман. В самом начале он расскажет о тех недавних событиях, о которых ему сообщил Даниел Сазерленд. Он сам только что был свидетелем того, что может произойти, если пустят в ход эти злополучные досье. Ченселор почувствовал прилив энергии. Ему снова хотелось писать. Машина серебристого цвета нагоняла Питера, и он притормозил, пропуская ее вперед. "Наверное, водитель хорошо знает дорогу,– подумал Ченселор,– иначе он не шел бы на обгон на таких крутых поворотах, да еще когда солнце слепит". Но серебристая машина почему-то не стала его обгонять, а пристроилась рядом, и если его не обманывало зрение, то промежуток между ними медленно сокращался. Ченселор взглянул на водителя. Может быть, он пытается подать ему какой-то сигнал? Нет, тот, а вернее, та, потому что это была женщина, явно не собиралась сигналить Питеру. Ее темные волосы, на которые была надета шляпа с широкими полями, спадали на плечи. На лице – темные очки. Накрашенные губы казались большим ярким пятном, контрастно выделявшимся на бледном лице. Из-под куртки выбивался оранжевый шарф. Она смотрела прямо перед собой, словно не замечая автомобиль Ченселора. Питер просигналил. Потом еще и еще. Теперь две автомашины шли почти вплотную друг к другу. Женщина за рулем, казалось, была совершенно безучастна к происходящему. Круто спускавшаяся с холма дорога впереди поворачивала направо. Питер знал, что, если затормозит, машины коснутся друг друга бортами. Приближаясь к повороту, он крепче ухватился за руль. Ему приходилось смотреть то на дорогу, то на мчавшийся в опасной близости автомобиль. Положение немного облегчалось тем, что теперь растущие вдоль дороги деревья защищали от слепящих солнечных лучей. Поворот имел форму латинской буквы S. Осторожно держа ногу на тормозе, Питер подал руль влево-снова в ветровое стекло ударили яркие лучи солнца. С большим трудом Ченселор разглядел справа от обочины глубокий овраг. Он вспомнил, что видел его час назад, когда ехал к генералу. И в этот момент последовал удар. Серебристая машина, прижимаясь вплотную к автомобилю Питера, старалась вытеснить его с дороги. Женщина за рулем явно стремилась столкнуть его в овраг. Да ведь она же. пытается убить его! Все было опять как тогда, в Пенсильвании. И даже серебристая машина – "континенталь" – была той же модели, что и та, в которой он ехал вместе с Кэти в ту ужасную штормовую ночь. Впереди, у подножия холма, показался сравнительно ровный участок дороги. Ченселор резко нажал акселератор, и его автомобиль на большой скорости рванулся Вперед. Но серебристая машина не отставала. Взятый Питером напрокат "шевроле" был слишком маломощным, чтобы оторваться от "континенталя". Теперь обе машины мчались по прямому отрезку дороги. Ченселора охватила паника, и он потерял способность спокойно уценивать обстановку. Где-то подсознательно он понижал, что надо просто остановиться или… остановить этот проклятый автомобиль… Понимал, но не мог этого сделать, не мог побороть неотвратимое желание во что бы то ни стало оторваться от ужасного серебристого призрака. Учащенно дыша, Питер выжал до отказа педаль газа И вырвался было немного вперед, однако серебристая глыба металла тут же рванулась следом, и сверкающая декоративная металлическая решетка "континенталя" ударила в борт его машины. Темноволосая женщина за рулем бесстрастно смотрела прямо перед собой, будто не отдавая себе отчета в том, какую опасную игру затеяла.