Фавориты у российского престола - Ирина Воскресенская

Елизавета Петровна выбрала невестой своему племяннику принцессу Софию-Фредерику-Августу, отвергнув других претенденток, не из политических соображений. Она очень любила всех своих родственников, а потому пригрела при дворе всех Скавронских, воспитывала при своем малом дворе цесаревны двух своих племянниц, даже своей самой близкой подругой избрала Мавру Шепелеву потому, что та была в родстве с пастором Глюком, приютившим её мать Марту Скавронскую, и потому, что та была камер-юнгферой её сестры Анны, с телом которой она вернулась в Россию. Анна Петровна, её любимая кровная сестра, с которой она провела детство, была замужем за герцогом Карлом-Фридрихом Голштейн-Готторпским, двоюродным братом Иоганны-Елизаветы, по мужу Ангальт-Цербстской, и Пётр Фёдорович приходился племянником и Елизавете Петровне, и Иоганне-Елизавете. Между тётками великого князя издавна велась переписка В конце 1741 года Иоганна-Елизавета поздравила Елизавету Петровну с восшествием на престол. В ответ на это поздравительное письмо Елизавета Петровна попросила прислать ей портрет Анны Петровны, и Иоганна-Елизавета прислала портрет её любимой сестры, умершей в 1728 году. Елизавета Петровна в благодарность отослала Иоганне-Елизавете свой портрет, осыпанный бриллиантами, стоимостью 18 тысяч рублей.

Елизавету Петровну не смутило даже то, что Пётр Фёдорович и принцесса Ангальт-Цербстская троюродные брат и сестра и по православным законам не могут быть повенчаны. Но с церковью этот вопрос был, естественно, как-то улажен.

Идея этого брака была поддержана Германией. Воспитатель великого князя Петра Фёдоровича Брюммер и прусский резидент в Петербурге Мардефельд всячески содействовали реализации этой идеи. Сама же молодая принцесса-невеста в письме к Фридриху II благодарила его за подаренное ей счастье: ведь, по мнению многих, король, чтобы угодить Елизавете Петровне, имея в виду этот брак, пожаловал отцу принцессы Ангальт-Цербстской, принцу Христиану-Августу, чин фельдмаршала, чем возвысил благородство их рода.

Дело было сделано, и в середине января 1744 года невеста с матерью выехали тайно сначала из Цербста, а затем из Берлина в Россию, в Москву, где тогда находился Императорский двор.

Елизавета Петровна весьма радушно встретила германских принцесс Говорили, что она даже прослезилась, увидев Иоганну-Елизавету и вспомнив, что двоюродный брат принцессы, епископ Любской епархии, принц Карл-Август Голштинский в 1726 году посватался к ней, и хоть это была не блестящая партия, она приняла его предложение. В июне 1727 года, накануне свадьбы, жених скоропостижно скончался в Петербурге, так и не осчастливив цесаревну Елизавету Петровну. В то время Елизавета Петровна глубоко переживала потерю жениха.

Вначале общее родство и воспоминания об ушедших в мир иной женихе и сестре Анне, а также приготовления к свадьбе давали повод Елизавете Петровне к сближению с Иоганной-Елизаветой и невестой. Но вскоре обнаружившиеся шпионские связи Иоганны-Елизаветы, докладывавшей в письмах к Фридриху II обо всём, что происходило при дворе императрицы, привели Елизавету Петровну в такое негодование, что все при дворе думали: Елизавета Петровна вышлет из России принцесс Ангальт-Цербстских — и мать, и дочь. Несколько дней Фисхен, упорно перед этим изучавшая основы православной веры под руководством учителя Симона Тодоровского, русский язык с лингвистом Василием Ададуровым, танцы с балетмейстером Ланге и жаждавшая поскорее овладеть русским языком, переживала тяжёлое время ожидания: каково будет решение Елизаветы Петровны? Она очень хотела понравиться Елизавете Петровне и даже, когда заболела воспалением лёгких и была при смерти, вместо лютеранского священника попросила пригласить к ней Симона Тодоровского, дав понять, что готова принять православную веру. Она была уверена, что если императрица решит выслать её из России вместе с матерью, её жених не вступится за неё. Позднее в своих «Записках» она признается: «Что касается до меня, то, зная его свойства, я бы не пожалела его, но к короне русской я не была так равнодушна».

Еще будучи невестой великого князя, умная, одарённая, энергичная и темпераментная великая княгиня горько разочаровалась в своём женихе — цесаревиче Петре Фёдоровиче, отличавшемся невеликими умом и способностями, узким кругозором, примитивными потребностями и дурным воспитанием По признанию самой Екатерины, высказанному ею в «Записках», она с детства мечтала стать правительницей какой-либо страны, а после избрания её невестой русского цесаревича — самодержицей России. Пока её супруг играл в солдатики, она приложила все усилия, чтобы стать русской: усердно учила русский язык и много читала, особенно литературу по истории России. Не сумев преодолеть полностью свой иностранный акцент, Екатерина стала выучивать русские пословицы и поговорки, запоминать чисто русские, даже народные выражения и тем самым утвердила в своей речи русскость. Второй её задачей было стать православной верующей. Она видела, какое значение придают этому вопросу Елизавета Петровна и её придворные, а потому она стала изучать таинства и обряды Русской Православной Церкви, прилежно учить наизусть основные молитвы. Во время своего крещения в православную веру Екатерина так чётко и без запинки произнесла наизусть выученный ею Символ веры, что привела всех в восхищение. Она строго соблюдала посты, много молилась (особенно на людях), чем добивалась одобрения набожной Елизаветы Петровны и вызывала гнев атеистически настроенного Петра Фёдоровича.

Позже Екатерина писала об этом времени ожидания свадьбы: «Сердце не предвещало мне счастья, одно честолюбие меня поддерживало. В глубине моей души было, не знаю, что-то такое, ни на минуту не оставлявшее во мне сомнения, что рано или поздно я добьюсь того, что сделаюсь самодержавною русскою императрицею».

Наконец, через полтора года после приезда принцесс Цербстских в Москву, 21 августа 1745 года состоялась свадьба, и Екатерина Алексеевна получила титулы великой княгини и цесаревны.

Семейная жизнь её с Петром Фёдоровичем не складывалась, шли годы, а детей не было, что весьма волновало императрицу, желавшую иметь наследников.

Большой двор Елизаветы Петровны, видя прохладное отношение великого князя к своей супруге, принял молодую цесаревну довольно сдержанно. Этому способствовало и подозрительное отношение к ней со стороны императрицы Елизаветы Петровны, которая, чтобы приглядывать за великой княгиней, приставила к ней гофмейстерину Чоглокову и её мужа. Елизавета Петровна понимала, что сердце шестнадцатилетней великой княгини, не получив ни нежности, ни внимания от мужа, жаждет любви на стороне. В то время Екатерина сблизилась с графом Захаром Григорьевичем Чернышёвым (1722–1784), который приглянулся ей еще в 1745 году и, по-видимому, стал её первым любовником. Захар Чернышёв был на семь лет старше Екатерины, в то время ему было 23 года. Он был молод, но уже тогда проявлял неординарность, и Екатерина это угадала.