Король и Королева Мечей - Том Арден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! — зашелестели по мрамору пола ее пышные юбки.
— Что-то мы не заметили вас в храме, господин Бергроув...
— Миледи, вы устыдили меня, — проговорил господин Бергроув, ничуть не устыдившись. — Но неужели вы явились, чтобы пробудить меня ото снов, в которых мне грезилась ваша красота?
— О господин Бергроув! — сверкнула изумрудными глазами Влада. — Но неужели вам стоит расточать комплименты женщине моих лет, в то время как их более достойны эти юные особы?
— О каких годах вы говорите?
— Я стара, господин Бергроув.
— А я что-то не замечаю здесь старушек. А вы, мисс Вильдроп?
Пожалуй, Бергроув задал этот вопрос не в самый подходящий момент. А как раз в это самое мгновение совсем рядом проходили две древние старушенции, дряблые лица которых были покрыты толстенным слоем косметики, а чуть дальше ковыляли к диванчику престарелые супруги. На каждую хорошенькую девушку на галерее приходилось по две... нет, по три, а то и по четыре пожилые вдовы или старичка. Тут встречались и целые выводки компаньонок весьма почтенного возраста, и дуэньи в черных платьях. Словом, очень многие женщины в Курортном Зале были стары, очень стары.
А внизу барахтались в горячей ванне, словно какие-нибудь раки, пожилые обладатели множества болезней.
Ката с трудом удержалась от смеха. Она и не догадывалась о том, что в это самое время, миновав грозного швейцара, проталкивалась сквозь толпу, готовая смести все на своем пути, совершенно конкретная старуха, к которой вернулись-таки утраченные силы.
Она сновала из стороны в сторону, похожая на гигантскую, разбухшую черную муху.
Бедняжка Ката. Скоро, очень скоро ее должна была настигнуть Умбекка!
Пелли простонала:
— О, как я мечтаю о последнем риле!
— Мисс Пеллигрю, вы пугаете меня! Вам хотелось бы, чтобы грядущий бал как можно скорее закончился?
Пелли хихикнула.
— Господин Бергроув, нет! Но когда открывают ставни и зал наполняется светом зари...
Тебя Влада подмигнула Кате.
— И сразу становятся видны пятна накапавшего со свечей воска... И тяжело дышащие измученные танцоры, и то, как бледны на самом деле размалеванные лица...
Пелли оскорбилась.
— Я удержусь, господин Бергроув, и не стану высказывать моих чувств.
— Мне будет стоить большого труда, мисс Пеллигрю, сдержать мои чувства...
— Восхитительно, — кивнула тетя Влада. — Ничто так не украшает мужчину, как остроумие, верно? Ну а на втором месте...
Ката могла бы рассмеяться, но вместо этого понурилась и погрустнела. На балу, устраиваемом по случаю окончания сезона, после того как утихали звуки последнего рила, по старому обычаю некоторые кавалеры просили руки и сердца своих партнерш. Сколько же браков было заключено подобным образом? Ката представила Пелли, на шее у которой огнями сверкали рубины... В руке у Пелли — бальная программа, и почти все танцы она должна станцевать с господином Бергроувом...
И очень скоро она станет носить его фамилию...
— О Катти, я не могу поверить в то, что бал уже так скоро! А ты веришь? Ты в силах ждать?
Пелли, сжимая в одной руке рубины, другой сжала запястье Каты и, обуреваемая эмоциями, подпрыгнула на месте. «Ах ты, стерва!» — подумала Ката. Но, грустно усмехнувшись, она проговорила:
— Увы, боюсь...
— Не бойтесь ничего, милая мисс Вильдроп! — Тетя Влада проворно передала собачку растерявшемуся от неожиданности господину Бергроуву и порывисто подошла к Кате, отвела ее от племянницы, взяла под руку, развернула лицом к Пелли и Жаку.
Сцена сразу привлекла к себе внимание курортников всех возрастов.
Ката почти никого не замечала. Она смотрела только на руку тети Влады, а та медленно водила рукой у нее перед лицом. Пусть зеваки осуждающе шептались, а некоторые даже возмущенно восклицали — Ката слышала только голос Влады.
— Мисс Вильдроп, я представляю вас другой. Я вижу вас без этого платья — символа девичества, без этого унизительного наряда...
— Вот это да... — восхищенно произнес господин Бергроув и попытался успокоить разнервничавшегося Ринга.
— Слишком долго вы жили в клетке, темной и сырой, и смотрели сквозь ее прутья на свет, на жизнь, на роскошь мира за вашим окном.
Ее голос врывался в уши Каты свистом пара. Но нет, тетя Влада произносила эти слова громко, словно декламировала со сцены.
— Тетя! — прошептала Пелли. — Вы меня пугаете!
Владе, похоже, это было совершенно безразлично.
— Мисс Вильдроп, вам пора расстаться с бременем Йули! «Йули»... Что же это такое? Почему это слово наполнено магическими чарами? Неожиданно цепочка на шее у Каты порвалась. Она еле успела схватить Круг Агониса, а не то бы он упал на пол. Тетя Влада решительно отобрала у нее этот символ веры.
— Золото! Да, мисс Вильдроп, но на балу на вас должна быть золотая корона!
Она ловко развязала ленты капора. Капор упал, словно снятая с ореха скорлупа. На плечи Каты тяжелым каскадом упали роскошные черные волосы.
— Тетя! Что вы такое делаете?
Пелли сжала в пальцах рубиновое ожерелье. Ей явно хотелось, чтобы странная сцена поскорее закончилась.
Но дальше — больше.
Золотистые перчатки Влады принялись за платье Каты. В считанные мгновения она расстегнула лиф.
Послышались сдавленные охи и ахи, а Пелли взвыла.
Старикан в высоченном парике простонал:
— Клянусь господом Агонисом! Я готов на всю оставшуюся жизнь припасть к этим округлостям...
— Но здоровье, дружок, — забеспокоился его путник с лорнетом, — как же твое драгоценное здоровье?
— Плевать я хотел на здоровье! — буркнул старик в парике. — Эта девушка — прекрасное видение!
Так оно и было.
Рука тети Влады, словно змейка, метнулась к шее господина Бергроува и вернулась с добычей — прекрасным парчовым галстуком. Ловко и проворно Влада обернула Кату красивой тканью, приговаривая:
— Платье, которое будет сверкать при свете свечей, словно звезды, которое вспыхнет вместе с солнцем, когда, наконец, засветится заря. Платье, которому все позавидуют, в котором его владелица станет еще краше. Вот какое платье будет у вас, мисс Вильдроп. Детка, не бойтесь ничего. Вы пойдете на бал. И вы будете там первой красавицей.
— Тетя Влада, — готовая разрыдаться, прохныкала Пелли. — Ну, вы что, тетя Влада!
Никто не обратил внимания на ее протесты.
Зеваки начали аплодировать. Со всех сторон доносились восклицания: «Браво!», «Прекрасно!» — будто бы Ката и вправду уже сейчас красовалась в золоченом платье. И никто в эту минуту не думал о Пелли — ни тетя Влада, ни лишившийся галстука господин Бергроув, с трудом удерживавший разозленного Ринга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});