Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

Нельзя допустить, чтобы пострадали люди. Развернулась, держа наготове лук. Дед говорил: «Не жалей себя, если в конкретной ситуации могут пострадать другие. Потом будешь жалеть, что пожалела себя…» И был прав. Если кто-нибудь погибнет, я буду винить себя всю оставшуюся жизнь.

Змея неслась, огибая деревья. Я выстрелила… Попала в дерево. Пустила вторую стрелу… Секунды полета казались томительно долгими, как в замедленной съемке. Задела хвост, змея зашипела, встряхнулась, осыпала искрами деревья, они запылали… О бездна… Только пожара еще не хватало. Змея, раззадоренная стрелой, стала «играть» со мной в «кошки-мышки», как будто уверенная, что я в ее власти. Но не в моих правилах сдаваться. Третья стрела царапнула змее бок. Она оскалилась и одним броском преодолела разделявшее нас расстояние.

Сейчас или никогда. С этой мыслью я выпустила стрелу, отлично сознавая, что промах означает конец.

Деревья вокруг пылали факелами, и я лишь надеялась, что пожар заметят раньше, чем он охватит весь лес, потому что я… промахнулась.

Яркая вспышка резанула глаза, в шею словно вогнали тысячи иголок, прожигая при этом каждую клеточку огнем. Закричать не получилось, захрипев, я упала на землю и провалилась в темноту.

Глава 8

Мой второй шанс

Не завидуй тому, кто силен и богат.

За рассветом всегда наступает закат.

С этой жизнью короткою, равною вздоху,

Обращайся, как с данной тебе напрокат.

Наверное, я умерла. Не чувствую ни рук, ни ног – так, вероятно, должно быть на небесах.

Попробовала пошевелить рукой, тело отозвалось яростной болью. Издав стон, замерла. Лучше пока не двигаться. Нет, похоже, я попала в ад. А заслужила рай за все то, что со мной произошло. Кто-нибудь может учесть мое мнение? Да кому нужно мое мнение, если даже при жизни с ним не считались…

– Очнулась? – прозвучал где-то рядом мягкий женский голос.

Как очнулась?

– Я… разве не умерла?

Вместо звуков у меня вышел какой-то ужасающий хрип. Слова давались с огромным трудом, горло жутко горело.

Все так же где-то рядом раздался мужской усталый смех.

– Нет, девочка моя…

Голос показался знакомым, но как-то смутно, и я не поняла, кому он принадлежит.

– Но умерла бы, приди мы на минуту позже.

Глаза я разлепить не смогла, как ни силилась. А потому мне оставалось лишь прислушиваться к тому, что происходит вокруг.

Я-то думала, что умерла и мои мучения закончились. Но здешние боги рассудили иначе. Не все круги ада еще прошла, видать. Ну да ладно. Жизнь прекрасна в любых проявлениях.

– Кто на меня напал? – Я по-прежнему хрипела.

Ладонь оказалась в плену чьих-то пальцев. Вытащить руку не получилось, мне вообще не удалось ее поднять. Черт! Что со мной произошло, после того как я потеряла сознание? Голоса нет, тело болит, в ушах стучит, пошевелиться не могу… Меня по кусочкам склеивали? Или просто сложили вместе все части и оставили наудачу, авось срастется?

– Манкора.

– Огненная змея?

– Это не совсем змея.

Тьма. Чей это голос? Кто сейчас держит мою руку и говорит? Витор, Дин, Нелин? А может, отец? Нет, не он. Фраза «приди мы на минуту позже» дает понять, что это точно не отец. Он никак не мог прийти ни раньше, ни позже, его просто не было в Академии.

Значит, либо Дин, либо Витор. Нелина я как-то тоже не могла представить в роли спасителя. Хотя ничему не удивлюсь.

– Кто-нибудь еще пострадал? – Решила не ломать себе голову. Глаза открою – увижу.

– Нет. Манкора была запрограммирована на тебя. – Голос чуть дрогнул, но явно не от слез. Скорее, от нервов.

Все, что уцелело внутри, сжалось в комок. На меня! Неутешительно. Выходит, меня действительно хотят убить. Или Ирэне. Но в любом случае убивают меня, а я все живу и живу. Знать бы из-за чего, может, было бы не так горько.

– Почему я не могу пошевелиться? – Еще раз попыталась поднять руку, но ничего не вышло.

– К вечеру встанешь на ноги, но ходить будет тяжело.

Так. К вечеру. Я сутки пролежала в отключке? И почему будет тяжело ходить?

– А сколько я так пролежала?

Мне не ответили, и я задергалась.

– Сколько я находилась без сознания? – Я повторила вопрос, чувствуя, как начинает бешено колотиться сердце.

– Четыре дня, – нехотя сказал… кто-то.

Четыре дня. Четыре бессознательных дня. Я даже обычного наркоза всегда панически боялась, а тут четыре дня в отключке.

Только я стала приходить в равновесие, как мой покой грубо нарушили.

– Магистр Айнех, я, кажется, просил вас не посещать мою невесту без моего ведома.

О тьма! Меня за руку держит Айнех?

Его рука крепче сжала мою ладонь, и он явно не собирался ее отпускать. Я молчала. Витор ведь еще не знает, что я очнулась, а выдавать себя не хочется… В то же время я не хотела, чтобы магистр сидел тут и держал мою руку.

– Адепт Гарье, я на правах магистра имею право посещать адептку Савелье тогда, когда посчитаю нужным, без вашего на то разрешения, – раздраженно ответил Айнех.

Вы еще подеритесь, пока я не вижу, не шевелюсь и не могу вам помешать. Черт бы вас всех побрал. Я, может, вообще одна побыть мечтаю.

– Напоминаю, Ирэне – моя невеста, и я…

– Витор, – прохрипела я, – успокойся. Магистр, оставьте нас, пожалуйста.

Рука, сжимавшая мою ладонь, нервно дернулась, затем нехотя, но разжалась. Захлопнулась дверь. Все-таки ужасно ничего не видеть.

Я не знала, о чем говорить с Витором, просто не хотела, чтобы он ругался с Айнехом.

«Жених» сам нарушил молчание:

– Как ты себя чувствуешь?

Странный вопрос, учитывая то, что я лежу, как овощ.

– Отвратительно. Может, расскажешь, что со мной сделала манкора?

Ответа не последовало. Неужели все так плохо? Я хотя бы в зеркало себя узнаю?

– Витор!

Рядом я его не ощущаю, возле двери, что ли, стоит? Или ушел, чтобы не отвечать?

Я призадумалась… Ведь когда я выдергивала стрелы из деревьев, Витор сидел неподалеку, а когда я заметила змею, его уже не было.

– Или это ты на меня ее наслал?

– Думай, что говоришь, – недовольно отозвался «жених». – Зачем мне тебя убивать?

– А что мне думать, Витор? Ты меня уже несколько раз чуть не убил, откуда мне знать, что взбредет тебе в голову?

Каким бы гадким Витор не был, но считать, что змеюка – его рук дело… Нет, не мог он так поступить. По крайней мере, хочется верить, что не мог.

Послышались тяжелый вздох и шаги, скрипнул стул у кровати. Витор молчал. Мои попытки открыть глаза вновь окончились провалом. Невозможность увидеть выражение его лица нервировала меня, как звон в ушах и собственное сердцебиение.

– Ты что, язык проглотил?! – взбесилась я от давящей тишины. – Я права? Это ты хотел меня убить? Поздравляю, ты почти достиг цели, а сейчас можешь добить меня, чтобы не мучилась. – Превозмогая раздирающую горло боль, высказала это на одном дыхании.

– Остановись, Рэне! – воскликнул Витор.

На секунду я испугалась, что он и правда меня добьет, но тут же переключилась на другое: впервые с момента нашей первой встречи он назвал меня по имени.

Это странно, да и необычно. Всегда было «ты» и «невеста», и вдруг… Может, не стоило придавать этому значения, но не обратить на это внимание я не могла.

– Витор, просто скажи, что ты этого не делал. – Почему-то мне было важно это услышать. Я хотела знать наверняка, причастен Витор к нападению или нет. Иначе можно нафантазировать себе бог весть что и поверить в свои выдумки.

– Мне нет смысла тебя убивать.

– Смысла, может, и нет, а желание есть. Зачем ты тогда издевался надо мной, если не хотел убить?

Красноречивым ответом мне стал опрокинутый стул и хлопнувшая дверь. Согласна, вывела человека из себя… Но и меня понять можно.

– Псих! – раздалось поблизости рычание Малены.

– Не драматизируй, – охладил ее Дин.

– Он ненормальный. Вот где его носило, когда на Рэне манкора напала? Он ведь в лесу был!

– Узнаем, – спокойно ответил Дин. – Накажем.

– Он сам себя уже наказал. Вон как злится, что Айнех вперед него успел.

Друзья уселись рядом со мной по обе стороны кровати. Я не стала строить из себя спящую красавицу и напрямую спросила:

– Меня спас Айнех?

– Ага, – со смешком отозвался Дин. – Ты бы видела, как разъярился Витор, когда Айнех остался дежурить у твоей кровати…

– Я думала, они друг друга поубивают, – фыркнула Малена. – Да и лучше бы поубивали. От них одни проблемы.

– Да, кстати, сразу после этого нам магистр полчаса мозги вправлял за то, что мы тебя одну отпустили. – Дин вздохнул, взял мою правую руку и обеспокоенно спросил: – Ну ты как себя чувствуешь?

Как? Никак. Парализованной я себя чувствую.

– В целом неплохо, только вы мне можете объяснить, почему я не способна пошевелиться?