Три ночи с повесой - Тесса Дэр

Она ждала его. Ждала, желая убедиться, хватит ли у него смелости коснуться ее.

Он так и сделал — положил руку ей на плечо в том самом месте, где тончайшее полупрозрачное фишю[5] уступало место платью.

— Доброе утро, — равнодушным тоном проговорила Лили. Не обернувшись, она дописала фразу до конца и только после этого отложила перо. Потом, прерывисто вздохнув, повернула голову сначала влево, предоставив Джулиану еще одну возможность полюбоваться грациозным изгибом ее шеи, потом вправо. — Шея затекла, — невозмутимо объяснила она.

Разве он мог устоять перед подобным соблазном. Джулиан осторожно отодвинул в сторону воздушное фишю и нежно сжал ее плечо, не упустив возможности провести кончиком пальца по ее шее и почувствовав при этом, как под тонкой кожей моментально напряглись мышцы. Мышцы на шее затвердели — Джулиан, осторожно массируя ей плечи, только покачал головой, ощутив пальцами твердые бугры.

Лили чуть слышно застонала в ответ.

Этот звук подействовал на Джулиана, как удар хлыста. Теперь это было уже не просто желание, а какая-то неистовая, всепоглощающая жажда.

— Да… — выдохнула Лили. — Да, вот тут.

Затаив дыхание, Джулиан осторожно передвинул руку вперед и замер, почувствовав пальцами хрупкую ключицу. От возбуждения закололо кончики пальцев. Он опустил глаза вниз, туда, где в нескольких дюймах от его руки вырез корсажа приоткрывал соблазнительно-белую грудь.

Его ладонь оказалась в опасной близости от двух упругих выпуклостей, и Джулиан едва сдержал стон.

И тогда он сделал то же, что сделал бы в подобной ситуации любой нормальный мужчина — сдвинул руку еще чуть-чуть вперед и слегка приподнял край корсажа.

Боже, от этого зрелища у Джулиана захватило дух. Нежные выпуклости девичьей груди, похожие на два белоснежных холма, а между ними соблазнительная ложбинка. Она казалась такой мягкой, так и манила коснуться ее. Джулиану доводилось видеть, ощупывать и прикладывать к щеке самые драгоценные и тонкие ткани, какие только существуют на свете — бархаты, шелка, роскошные, мягчайшие меха со всех концов света. И однако он готов был голову дать на отсечение, что ни одна из них не могла бы сравниться нежностью с алебастровой кожей, которой природа в своей щедрости наградила Лили Чатуик.

— Она не может быть твоей, — одернул себя Джулиан, даже не заметив, что произнес это вслух. И, спохватившись, поспешно убрал руку за спину.

Лили, повернув голову, потянулась, словно сытая кошка.

— Ммм, спасибо, — блаженно пробормотала она. Потом обернулась, бросила на него взгляд, и брови ее поползли вверх. — Итак?..

— Итак. Доброе утро. Я тебе кое-что принес, — проговорил он, осторожно положив перед ней громоздкую, завернутую в кусок ткани коробку.

Однако Лили в этот момент явно было не до подарка.

— Послушай, Джулиан, ты и дальше намерен притворяться, что вчера вечером ничего не произошло?

Джулиан онемел. Конечно, при желании можно было все отрицать… сделать вид, что ничего и не было. Конечно, он мог бы убедить ее, что… да, ей просто почудилось, что он на мгновение потерял голову и… При известном везении Лили поверила бы ему — ей бы и в голову не пришло, что их прервали как раз в тот момент, когда он уже был на волосок от того, чтобы снова ее поцеловать.

Но сегодня, любуясь ее прелестным лицом, Джулиан вдруг со всей отчетливостью понял, как он устал от всей этой лжи.

— Нет, — пробормотал он. — Ты права. Я больше не хочу притворяться.

Почему он должен скрывать, что с того самого дня, как увидел ее в первый раз, его тянет к ней с такой неудержимой силой, что он уже не мыслит себе жизни без нее? В конце концов, Лили ведь отнюдь не глупа. Но слишком многое их разделяет — во-первых, Лили все еще в трауре. Но даже не будь этого, он не должен забывать, что он ей неровня, ведь леди Чатуик гораздо выше его по положению. Не говоря уже о том, что всего лишь через какие-то две недели Джулиан Беллами, возможно, будет вынужден исчезнуть навсегда.

— Итак, — повторила Лили, побарабанив пальцами по столу, — значит, ты меня хочешь.

— Да.

— И всегда хотел.

— Да. С самого первого дня, — сознался Джулиан.

Пальцы Лили замерли.

— И вчера вечером, когда ты разозлился, заметив, как коммандер…

— Мерривин, — услужливо подсказал Джулиан. — Коммандер Мерривин.

— Да, коммандер Мерривин. То есть дело не в том, что ты хотел меня защитить.

— Нет, конечно. Это была самая обычная ревность. Нормальная мужская реакция, которую мне просто не удалось скрыть. — Джулиан придвинулся ближе. — Я никогда не сомневался в тебе, Лили. Знаю, ты вполне способна справиться с ним сама, без моей помощи. Ты сильная. Это я проявил слабость.

— Ну что ж. — Лили откинулась на спинку кресла. Слабо скрипнула кожа. — Спасибо, что просветил. Теперь мне все ясно.

— В самом деле? — Джулиан смотрел на нее во все глаза.

— Да, конечно. Это многое объясняет. — Щеки Лили слабо порозовели. — То есть я хочу сказать, это даже в какой-то степени лестно… Или, во всяком случае, утешительно. А то я уж стала гадать, что со мной не так. Ощущение было такое, что я единственная в Лондоне женщина, до сих пор не удостоившаяся чести обратить на себя твое внимание.

Сердце у Джулиана заныло. Ничто — за всю жизнь ничто не могло заставить пожалеть о разгульной жизни, которую он вел до сих пор, сильнее, чем эти слова. Какая ирония судьбы, с горечью подумал он. Признался, что с самого начала страстно хотел ее — а она решила, что его восхищение ставит ее на одну доску с толпой его любовниц. Это… это неправильно!

— Раз уж мы решили говорить начистоту, — продолжала Лили, отводя глаза в сторону, — должна признать, что тоже нахожу тебя весьма… привлекательным. Впрочем, вряд ли тебя это удивляет, верно? Судя по всему, я опять разделяю общее мнение представительниц слабого пола, — с улыбкой пробормотала она.

— Итак, — пробормотал Джулиан, ощупью продвигаясь к лазейке, которую увидел в словах Лили, и уже прикидывая мысленно, удастся ли сбежать, — мы пришли к мнению, что оба достаточно привлекательны.

Лили кивнула.

— И что каждый из нас, соответственно, находит другого привлекательным.

— Что, по-моему, вполне естественно. — Лили, положив локти на стол, подперла голову руками. — Теперь все по крайней мере становится логичным. Знаешь, Джулиан, я так рада, что мы наконец это выяснили. А ты?

От этих слов Джулиан на мгновение лишился речи. Что — и это все? Вот так просто?! Он признался, что хочет ее, она в ответ призналась, что в какой-то степени разделяет его чувства, и после всего этого она предлагает — предварительно порадовавшись, что им удалось выяснить это маленькое недоразумение — непринужденно сменить тему? Неужели для нее все это действительно настолько просто? Вряд ли бы она так думала, если бы видела, как пару минут назад он из кожи вон лез, пытаясь хоть одним глазком заглянуть в вырез ее платья.