Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы откуда?
– А что такое? – уклонился от ответа связной.
– Я вас спрашиваю, откуда вы? – настойчиво повторила девушка. – Я работаю в комендатуре, вот удостоверение. У вас документы есть? Предъявите.
Связной смутился, предъявил паспорт и сказал, что он из Колодного.
– Партизаны у вас есть? – понизив голос и посмотрев по сторонам, спросила девушка.
– Нет…
– Есть, – настаивала девушка, – я знаю. Не прикидывайтесь. Вы – партизанский разведчик.
Связной от неожиданности растерялся, а девушка сунула ему в руку конверт и строго сказала:
– Передайте партизанам. Не передадите, я вас найду, и тогда вам будет худо. Фамилию вашу я запомнила, деревню знаю, найду, куда бы вы ни спрятались. Ясно? Ну, а если вздумаете с этой запиской пойти к немецкому коменданту, скажу, что вы… Я знаю, что сказать, и вас…
Девушка весьма выразительно чиркнула себя по шее и показала на небо.
Но затем девушка сказала связному, что она еврейка и что ее не следует бояться.
– Давай испытаем, – предложил я командиру. – Пусть ухлопает военного коменданта.
Посоветовавшись, мы решили, однако, проверить девушку сначала на более легком поручении. Через того же связного мы предложили ей наладить связь с выгонической больницей, организовать передачу нам медикаментов, инструментария, а затем и переправить врачей. Врачи в выгонической больнице работали наши, бывшие военнослужащие, попавшие в плен. О том, что с врачами мы уже связаны и они ждут лишь удобного случая, чтобы перебраться к нам, незнакомке мы, конечно, не сообщили.
Через самый непродолжительный срок, после того как мы передали это задание, военнопленные врачи – Лидия Унковская, Любовь Тодорцева, а вскоре и Стэра Моисеевна Темкина – благополучно перешли к нам со всем богатым больничным инвентарем. Вместе с врачами пришли две санитарки. Организовано всё было блестяще. Пользуясь доверием коменданта, объясняли нам врачи, девушка организовала даже транспорт для перевозки больничного имущества.
Мы были восхищены предприимчивостью, смелостью и энергией незнакомки. Теперь мы решили поручить ей уничтожить военного коменданта. Она охотно взялась и за это дело. Без особого труда она достала пистолет. Улучив подходящий момент, она выстрелила коменданту в затылок и уложила его наповал.
Дальше девушке оставаться в Выгоничах было опасно, и мы помогли ей перебраться к нам. Теперь мы могли с ней как следует познакомиться. Но, к нашему сожалению и к великому огорчению Ирины, через несколько дней выяснилось, что комендант жив и здоров и что убила она другого гитлеровца. Она стреляла ночью и обозналась. Тот, кого она убила, был точно такого же роста и так же одет, как комендант.
– Ну и пес с ним, с комендантом. Все равно прислали бы другого. Одним фашистом во всяком случае меньше, – утешал ее Рысаков. – Хорошо, что сама ускользнула, молодец!
В отряде Ирина вела себя превосходно. В тесной и душной землянке она чистила и разглаживала белье мужчинам, штопала, латала, стирала. Усердно изучала она все виды партизанского оружия и не пропускала ни одной возможности участвовать в операциях отряда. Пользуясь связями в Выгоничах, Ирина добыла даже для отряда до десятка винтовок, несколько пистолетов и ракетниц с множеством разноцветных зарядов. Одну лишь оплошность допустила Ирина. Однажды ночью у костра, балуясь ракетницей, она нечаянно произвела выстрел, пустив над лагерем зеленую ракету как раз в то время, когда над лесом шел неизвестно чей самолет.
Чрезвычайную ценность для отряда представляла Ирина и как переводчица. Она отлично знала немецкий и румынский языки, и мы при ее помощи легко справлялись с переводом немецких документов.
Девушка вела в отряде дружбу со всеми хлопцами, но ближе всех она была с Цибульским, молодым человеком, отличавшимся особой храбростью в боях и веселостью в быту. Он играл на скрипке, Ирина пела, и нам казалось, что именно на этой почве они крепко подружились. В отряде он так же, как и его подруга, был очень активен, интересовался всем.
Но вскоре, на наше счастье, нам удалось выяснить, что Цибульский – матерый немецкий шпион, подосланный в наш отряд брянским гестапо и начальником следственного отдела полиции Цибульским, братом этого подлеца. За время пребывания в отряде этот гнусный шпион уже порядочно нам напакостил, провалил ряд наших разведчиков и связных. При допросе Цибульский подтвердил все, что нам уже было известно.
После разоблачения и расстрела Цибульского мы, естественно, установили наблюдение и за Ириной. Ни на один шаг ее не выпускали из поля зрения наши хлопцы. Она заметила это и потребовала от командира, чтобы он расстрелял ее, если не доверяет ей.
– Так жить я не могу, – заявила она решительно.
Через некоторое время после разоблачения Цибульского к нам в лагерь прибыли с навлинским связным два товарища. Один из них, человек лет тридцати пяти, говоривший скороговоркой дребезжащим баском и непрерывно куривший трубку, был Дмитрий Емлютин, представитель областного отдела НКВД, оставшийся для работы в тылу врага. Второй, не менее подвижный, чем Емлютин, но, в отличие от него, куривший не трубку, а «косушку», был Исаак Бенционов. Они сообщили мне и Рысакову:
– У вас в отряде есть шпионка. Она выдает себя за еврейку, чтобы легче было маскироваться, а на самом деле является немкой-колонисткой. Родом она из Бессарабии, отлично владеет русским языком, окончила школу шпионажа и вот пожаловала к нам на первый случай.
Мы сразу поняли:
– Ирина!..
Вызванная на допрос и убедившаяся в том, что ее песенка спета, шпионка, которую мы долгое время считали другом, не стала запираться и рассказала все.
Связной из Колодного, через которого Ирина установила с нами связь, также был крупным шпионом. Он заблаговременно устроился в Колодном под видом красноармейца, выходившего из окружения, и сумел втереться к Рысакову в доверие. История его встречи с Ириной и передачи записки за переездом – была вымыслом. Операция с переводом к нам в лагерь врачей и больничного инвентаря была санкционирована немцами. Гестаповцы знали, что врачи Унковская и Темкина еврейки, знали, что они готовятся перейти к нам, но решили пока не убивать их и не мешать переходу. Оставляя врачей в живых, немцы преследовали простую цель: создать авторитет своему агенту. Убийство, которое совершила Ирина, также было подстроено гестаповцами. Она действительно убила немца, но это был человек, неугодный коменданту, которого нужно было устранить.
Помимо ряда поручений, вроде сигнализации самолету, чтобы летчик мог засечь местоположение лагеря, Ирина имела задание: разыскать и убить секретаря райкома партии Фильковского и членов бюро райкома.
– Почему именно Фильковского? – спросил Рысаков шпионку.
– Вы наивны, молодой человек. Наша
