Золото Жизни - Дан Равен

так ли все на самом деле? Маму он обожал, но почти не помнил ее. Отец… Был ли он тем, кем его видел Ник? Или же, не выдержав удары судьбы, он решил все прекратить? Все перемешалось. Сомнения завладели сердцем и разумом Ника. Тогда, на Голдбалле, все и правда было крайне дурно. Джон Ворон просто устал и сдался.

– Соболезную, – искренне и очень тихо произнесла Диана, – я все понимаю. Но мне надо бежать, я обязательно еще к вам загляну!

Через несколько часов Нику опять посчастливилось ее увидеть. На сей раз он решил взять инициативу в разговоре на себя:

– А почему вы решили стать врачом?

– У нас династия, в семье. Моя мама тоже была врачом, а отец – ученый, биолог. Я прохожу практику тут, в «Милосердии», а потом хочу работать в Научно-исследовательском институте Медицины, как и мой отец.

Ник смог заметить, с какой грустью она говорит об отце, но решил не лезть с личными вопросами.

– Вот это благородно, а явно не то, чем я занимался. Нести людям жизнь, а не смерть, – Ник говорил серьезно, Диана немного засмущалась, мило улыбнувшись. Нависла пауза. Ник продолжил. – Есть новости о боях?

– Нам запретили рассказывать пациентам новости, просто все так переживают, а это плохо сказывается на здоровье.

Ник Ворон в доли секунды впал в бешенство. При этих словах он неожиданно для самого себя озверел. Его голос был холодным.

– Мы что вам?! Игрушки?! Там мои друзья умирают! Не нужна мне ваша фальшивая жалость! Вопросы и лживое внимание! Любезности оставьте при себе!

Глаз его горел зеленым пламенем, в ушах стоял звон. Диана оцепенела и широко открытыми глазами уставилась на него.

– Я не… Мне ведь и правда была интересна ваша судьба, – вымолвила ошарашенная девушка.

Ник немного пришел в себя, но нахлынувшие следом чувства все больше порабощали его. Безысходность. Он отвернулся от Дианы.

– Нет у меня никакой судьбы, и не было. Забудьте, – проговорил он.

Диана положила свою руку на руку Ника, но на сей раз он одернул свою, всем видом показывая, что разговор окончен.

Она не сказала ему, что с того дня, как он впервые узнал ее имя, каждую ночь он шептал его во сне, словно стараясь не забыть. Между тем, Николас, где-то в глубине сознания, борясь за свою жизнь, искал повод не сдаться и, сам себе не признаваясь, нашел его в ней, в Диане. Все его друзья и знакомые, конечно, были ему дороги, вечная баталия с Марго давно изжила себя, раньше она хоть как–то его захватывала, но уже долгое время он считал ее бессмысленной, и очередное их расставание его даже радовало. Нет, будущего с Марго у него не было. Всем известная аксиома о любом живом существе сводилась к продолжению своего рода. И любой, будь то человек или зверь, в здравом уме будет ее придерживаться. Аромат Дианы преследовал его с того самого момента, как она впервые над ним наклонилась. И как быть, обычно решительный Ник понятия не имел, еще одна задача в копилку безысходности.

Тем временем он потихоньку восстанавливался. Безысходность в его душе сменяла злость. Он твердо решил, что несмотря на все запреты, он начнет ходить и, возможно, заниматься спортом.

– Николас! Ну куда же вы! Вам же нельзя! – визжала Диана и смешно топала ногами, что сильно веселило Ника, несмотря на то, что в вертикальном состоянии его жутко мутило. – Не надо! Вам еще рано! Ложитесь, прошу!

– Ах, вы просите? – ерничал Ник, пытаясь приседать, но со стороны казалось, что он мертвецки пьян.

– Да! Я вас прошу! – решительно сказала Диана, вздернув милый носик кверху и уперев руки в бока.

– А я не буду! Я буду заниматься!

Он уже падал, когда она подхватила его. Собрав все силы, Ник распрямился. Диана держала его за торс и помогала ему. Он смотрел ей прямо в глаза, тонул в ее зеленых, словно изумруды, очах. Чуть приобнял, она поддалась. Не в силах бороться с соблазном, он поцеловал ее. Сладость ее губ туманила разум. Одно он знал точно: в те секунды он был самым счастливым человеком в мире. Но счастье длилось недолго. Диана мягко отстранилась, уткнувшись в шею Ника. Так они стояли долго, казалось, навечно застыли в этой позе. Молча, мысли обоих путались и мелькали с неимоверной скоростью. Наконец, Диана переложила свои миниатюрные ручки с тоненькими пальчиками на грудь Ника, та тяжело вздымалась, а сердце словно готово было отправиться в межзвездное путешествие, потом так же молча и быстро она отпрянула от него и ушла. Ник остался стоять, словно статуя, теряясь в своих мыслях.

«Какой же ты идиот, ты все усложняешь… У тебя что, проблем мало? Тебе вышка светит, а ты в любовь играешь!» – корил себя он. Как-никак, но он был юристом, пусть и неоконченным, осознание того, что ему светит, не давало ему покоя ни на минуту.

Ситуация требовала разрешения. Ник ждал Диану на следующий день, но ее не было, вместо нее к нему пришла женщина старше него, очень строгая и суровая, она потратила не меньше часа, ругая Ника и читая ему лекцию о том, как должен вести себя больной. В ее монотонной речи Николас Ворон увидел ритм для приседаний и очень внимательно его соблюдал, пока она, злобно на него посмотрев, все же сочла свои старания бесполезными.

Так прошло несколько дней, и Ник уже вполне сносно себя чувствовал и, к своему удивлению, получил разрешение на короткие прогулки.

Выйдя на открытый участок за комплексом зданий, он наконец вдохнул полной грудью, да так, что чуть не потерял сознание от свежего воздуха. Госпиталь располагался в лесистой местности на севере Царицы. Зелень деревьев была насыщенной, сочной, а от обилия листвы у Ника даже глаз разбегался.

Наконец, собравшись и привыкнув к окружению, Ник увидел одинокую фигуру человека в черном, по всей видимости, это вооружение атаманской сотни. «Вот и новости узнаю», – подумал он и направился прямиком к незнакомцу, стоявшему у стены госпиталя, оперев одну ногу о стену.

– Вороненок! – слегка удивленно, но все же довольно угрюмо сказал атаман Степ. – Хотя какой там. Ты – Ворон.

– Атаман, – кивнул Ник. – Рад вас видеть.

– Рад, что ты жив. Иди, дай обниму, мало нас осталось, – при этой фразе Степ тяжело вздохнул.

– Я