У тебя все получится, дорогая моя - Аньес Мартен-Люган

– Вы сказали, что раньше это была спальня Габриэля?

– Давным-давно…

– Как у него дела?

– Горбатого могила исправит, дорогая моя. Габриэль в своем амплуа. Я от него устала.

– А что он сделал?

Я испугалась. Мне стало страшно, что передо мной откроется жизнь, частью которой я больше не являюсь.

– В последнее время он совершенно неуправляем, мне надоело утихомиривать оскорбленных любовниц. Вот я и отправила его к зарубежным клиентам – может, поуспокоится.

Я представляла его в объятиях других женщин. Это причиняло боль, потому что я пусть и смутно, как во сне, но успела ощутить, что принадлежу ему, что я – женщина Габриэля и ни одна другая не может похитить у меня его сердце.

– Дорогая моя, что с тобой? Ты побледнела.

– Я очень устала.

– Ложись.

Она подошла, осторожно коснулась губами моей щеки и вышла. Я с трудом доковыляла до ванной. Оперлась об умывальник, заглянула в зеркало и увидела, что выгляжу ужасно. Решила, что почищу зубы и этим ограничусь. В качестве пижамы оставила трусики и натянула старую майку.

К своему удивлению, я мгновенно вырубилась. Но спасительный сон продлился недолго. Часа в два ночи я неожиданно проснулась, охваченная отчаянием. Долго рыдала под одеялом. В какой-то момент загорелся ночник, я выглянула из-под одеяла и увидела Марту. Она стояла рядом с кроватью в пижаме из черного шелка. Я вытерла ладонью мокрые щеки.

– Не хотела вас беспокоить, – извинилась я, приподнимаясь.

– Я очень мало сплю.

Она села рядом со мной, прислонилась к изголовью и осторожно погладила меня по волосам:

– Легко догадаться, что натворил твой муж. Не трудись рассказывать, и так все понятно, но слишком неприятно. Сегодня ночью разрешаю тебе быть слабой. Но больше никогда не хочу об этом слышать. Как объяснить, что я плачу не из-за Пьера, а потому что осознала призрачность своих иллюзий насчет чувств Габриэля? Я подняла глаза, она мне улыбнулась. Я решилась придвинуться поближе, обнять ее рукой за талию, прислониться к ней. От нее хорошо пахло: тяжелый, пьянящий, чувственный аромат. Ее рука скользнула по моей шее, легла на спину. Сквозь хлопок майки я ощущала ее ласку.

– Что со мной будет?

– Ты станешь сильной и независимой женщиной.

– Я на это не способна.

– Ты больше никогда не будешь сомневаться в том, что я говорю. Я знаю, что для тебя хорошо. Не сближайся с мужчинами, не доверяй им: они играют женщинами, пользуются нами, нашим телом.

– Но вы же говорили, что Жюль…

– Таких мужчин, как Жюль, больше нет, придется тебе с этим смириться. Тебе не повезет так, как повезло мне. Но я научу тебя повелевать ими, использовать их для своего удовольствия и контролировать свои чувства.

Мое тело съежилось. Это было выше моих сил, в особенности с Габриэлем. Я еще теснее прижалась к Марте. Шелк ее пижамы был мягким. Мое лицо поднималось и отпускалось в ритме ее дыхания.

– Спи, дорогая моя. Спи, я позабочусь о тебе.

Когда я проснулась, я была одна. Сколько времени Марта оставалась со мной, баюкая на своей груди? Этого я не помнила. Печаль в конце концов отпустила меня, и я провалилась в глубокий сон. В дверь постучали.

– Войдите, – сказала я, садясь в кровати. Появился Жак с подносом в руках:

– Доброе утро, Ирис, ваш завтрак!

– Спасибо, что вы, зачем…

– Приказ хозяйки, – ответил он, широко улыбаясь. Жак поставил поднос на письменный стол. Уже в дверях обернулся:

– Она велела передать, что придет к вам через двадцать минут и хочет, чтобы вы до того приняли душ и надели халат.

– Хорошо.

Я только успела набросить халат, когда вошла Марта. На ней был костюм, который я сшила ей одним из первых: темно-синий, жакет с баской. Оказывается, она не все выбросила.

– Ты сегодня лучше выглядишь, дорогая моя.

– Спасибо за сегодняшнюю ночь. Она подняла руку:

– Я тебе уже сказала, считай, что это дело прошлое, и мы не будем к этому возвращаться.

Она направилась к стенному шкафу и долго изучала его содержимое. Потом достала длинную узкую черную юбку, черный джемпер с V-образным вырезом и легкое пальто того же цвета.

– Наденешь это. Через час у нас встреча с моим адвокатом, он уладит все формальности твоего развода. Потом проведем день вместе. Я распорядилась, чтобы Жак перенес все, что тебе нужно для работы, в свободную комнату прямо здесь.

– Знаете, я могу вернуться в ателье.

– Нет, ты пока не готова. Эти дурехи замучают тебя расспросами.

Через сорок пять минут мы вышли на улицу и сели в такси. Марта держала меня за локоть. Мне не хватало нахальства сравнивать себя с ней, но наше сходство становилось поразительным. Я такая же брюнетка, как она, у нас примерно одинаковая одежда и обувь, обе мы прячем глаза за большими солнцезащитными очками знаменитой марки. И у нас одинаковая походка – у Марты от природы, у меня приобретенная благодаря ее урокам. Если мы и не выглядели как клоны, то за мать и дочь нас вполне можно было принять. Моя собственная мать от меня отказалась, что ж, воспользуюсь добрым расположением Марты.

Ее адвокат сообщил, что примет все меры для скорейшего оформления развода по обоюдному согласию. Этого хотела я, вопреки попыткам Марты пробудить во мне жажду мести. Мне придется только подписать бумаги и в назначенный день явиться на слушания.

В следующие несколько дней у нас установился рутинный распорядок дня. Большую часть времени я отдавала усердной, серьезной, прилежной работе. Готовила свою первую настоящую коллекцию к сезону осени-зимы. В полдень перекусывала на кухне с Жаком – наш с ним маленький секрет, – тогда как Марта каждый день уезжала на деловые обеды. Короткие посиделки с Жаком позволили мне узнать о нем немного больше: он работал у Марты с семи утра до девяти вечера, а жил с семьей в паре улиц отсюда, в квартире, которую ему предоставила Марта. Он служил у нее уже более двадцати лет. Я воспользовалась, как мне казалось, удачной возможностью задать ему несколько вопросов о хозяйке, но столкнулась с категорическим отказом. Несмотря на разочарование, я не могла не оценить это доказательство его честности и лояльности. Больше мы к этой теме не возвращались. По вечерам, если нужно было пополнить запасы материалов, я спускалась в ателье, причем только тогда, когда там уже никого не было. Ко мне присоединялась Марта, захватив мои эскизы. Мы проводили много времени, обсуждая выбор тканей для моделей. Вечерами мы часто ужинали в ресторане, всегда вдвоем. Вернувшись домой, устраивались каждая на своем диване и читали. Время от времени я поднимала глаза, почувствовав ее взгляд: она наблюдала за мной. Обычно я первая отводила глаза – ее пристальное внимание смущало, я видела, что она изучает, оценивает меня. Время от времени у меня случались довольно бурные телефонные разговоры с родителями и в особенности с Пьером, который стал названивать после получения бумаг от адвоката. Он противился ускорению развода, на котором настаивала я. В какой-то момент, по совету Марты, я просто перестала отвечать на звонки. Я беспрерывно думала о Габриэле, о том моменте, когда мы снова увидимся, о его реакции. Я предпочитала не делиться с Мартой своими мыслями, потому что в тех редких случаях, когда я произносила его имя, она непонятно почему напрягалась.

Но время тянулось медленно, и тихая гавань, которой после возвращения стала для меня Мартина квартира, понемногу превращалась в золотую клетку. Я не встречалась ни с кем, кроме Жака и его хозяйки. Мне стало казаться, будто я живу, как пациентка, выздоравливающая после тяжелой болезни. В первые дни я наслаждалась покоем, который дарила мне Марта, решая все за меня. Но со временем такая ситуация начала угнетать – я снова превращалась в маленькую девочку, обязанную делать, что велят, а я полагала, что перестала ею быть.

Я жила у Марты уже больше двух недель. Когда она вошла в мою рабочую комнату, я сидела за машинкой. Она спокойно приблизилась, положила руку мне на плечо и откинула на спину волосы. Потом ее пальцы пробежали по моей шее. Ласки Марты в последнее время становились все более частыми и настойчивыми. Наша новая близость вызывала у меня чувство неловкости.

– Как ты провела день?

– Очень хорошо, продвинулась с вашим платьем. Я встала и подошла к манекену, на который это платье было надето.

– Прекрасно, буду в нем завтра. Я резко обернулась:

– Завтра?

– Я решила устроить прием. Чтобы отпраздновать твое возвращение. Пусть все тебя увидят – это стимулирует наш бизнес.

Если бы я не опасалась выглядеть в ее глазах неблагодарной девчонкой, я бы вздохнула с облегчением. Но почти сразу накатил страх. Придет ли Габриэль? Вернулся ли из своих деловых поездок? Знает ли, что я живу у Марты? Марта ухватила мой подбородок и заставила поднять голову.