Всего лишь женщина - Гали Манаб

У сестер с Ириной были общие подруги в другом общежитии. И они втроем часто ездили к ним на дни рождения, например. И те часто приезжали к ним, то есть к нам в общежитие. И сестры с Ириной, в свою очередь, решили меня приобщить к своим подружкам. И мы однажды с мужем отправились на день рождения в другое общежитие. Собралось много народу. Нам всем было очень интересно, играли в разные игры. Мой муж весь вечер веселился, шутил и был, как всегда, душой компании. Возвращались на машине моего мужа. Он вез нас всех пьяных. Особенно развезло нашу Иру, она всю дорогу указывала Косте на дорожные знаки и объясняла, какой знак что обозначает. А все остальные хихикали. Может, потому что мой муж совсем не пил, а может, по другой причине, дома он сказал:

– Дорогая, не обижайся, но мне кажется, тебе не стоило брать меня к своим подругам.

– А что, тебе не понравилось?

– Честно говоря, нет. Не очень уютно. И прошу, впредь езди одна.

Однажды Несмеяна отмечала день рождения. И я опять уговорила мужа пойти со мной на вечеринку. В тот день я надела платье, которое надевала на новогодний банкет, где познакомилась с Александром. И покорила его сердце. Надевая это платье, я не преследовала никакой цели. Просто оно с тех пор без толку висело в шкафу. Больше случаев подходящих не было. А тут подвернулся случай. Но, когда мы пришли к сест рам, я поняла, что поступила необдуманно. Именинница была в скромном платьице, трикотажном, коричневого цвета, которое ей было не к лицу. Она в нем напоминала Крупскую. Зато я невольно выделилась. Мне даже Алевтина заметила:

– Какое у тебя шикарное платье! Ты затмила именинницу.

Наверное, Алевтина не деликатничала со мной из-за обиды за сестру, но мне самой было очень неудобно и обидно за Несмеянушку. И я поделилась с мужем:

– Зачем я это платье надела? Надо было что-нибудь поскромнее. Прямо неловко перед именинницей… У нее, по-моему, даже настроения нет.

На что мой отзывчивый муж сказал:

– Я знаю, как поднять ей настроение! Возьми ее с собой, и поехали! Купим ей букет ее любимых цветов, каких только она пожелает.

Предложение моего мужа было всеми принято единодушно, и мы отправились за цветами. Имениннице одна из подруг предложила надеть свою дорогую песцовую шубу. Надев ее, она расцвела и заметно повеселела. И цветы она выбрала, какие хотела, и мы, вернувшись, еще очень долго пили за ее день рождения. Я постоянно все тосты поддерживала фразой: «За твои шестнадцать, моя девочка».

Но испорченное мое настроение мне сломать так и не удалось. И я жалела не только о неудачно выбранном платье, но и о том, что увлеклась семейным приобщением. Не надо мне было пытаться увлечь мужа своими интересами. Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно. И в общество, где в основном незамужние женщины, с моей стороны было опрометчиво приводить мужа. Кроме него с нами празд новал еще один мужчина, муж одной из приезжих подруг. И в итоге оказалось пять женщин и двое мужчин. Вот где начинается неравноправие между полами!

Если б вы видели, как был великолепен мой муж! Коммуникабельный по своей природе да еще любитель женского общества, он чувствовал себя, как рыба в воде. Шутил, рассказывал анекдоты, кокетничал со всеми, танцевал по очереди с каждой из нас, комплименты раздавал налево и направо, стараясь угодить всем. Распустил хвост, как павлин. Вообще-то это его обычное поведение. Но, одно дело, когда мы проводим вечера среди семейных друзей. Подумаешь, пококетничает с женой друга при друге и при мне! Это воспринимается, как дружеский поступок. И совсем другое дело – его поведение среди незамужних женщин. Здесь невольно возникает чувство соперничества среди женщин. И его поведение приобретает уже другой оттенок. Он просто настолько покорил своей коммуникабельностью окружающих. И когда я сказала, что нам уже пора домой, одна из пьяных дам в наглую предложила мне ехать домой одной, а мужа оставить им.

Еще был один очень опасный момент в приобщении мужа в эту компанию. В какую-то минуту Алевтина, забывшись под воздействием алкоголя, начала открытым текстом что-то рассказывать про Милого друга. Мне удалось вовремя перевести разговор в другое русло. Слава богу, мне это удалось, муж ничего не заподозрил.

И еще один момент, который не желателен для глаз моего мужа. Ирина, наша с сестрами общая подруга, питает нежные чувства к мужу, приехавшей в тот день из другого общежития подруги. На таких вечеринках она с ним целуется. И все в курсе. Как говорит сама Ирина, дальше поцелуев их отношения не заходят. И вот представьте такую картину. Я выхожу в коридор, оставив мужа и всех остальных в комнате. И вижу, как второй мужчина сидит на батарее, а напротив него на стуле наша Ирина, пьяная влом. Но самое главное, меня убила их поза. Ирина обе ноги повесила ему на плечи. И они смотрели друг на друга пьяными, счастливыми глазами. Это выглядело комично для меня, потому что я хорошо знаю свою подругу Иру. А для постороннего взгляда? Если бы эту картину увидел мой муж, реакция была бы однозначной. Он потом замучил бы меня упреками по поводу моих сомнительных подруг и нравоучениями. Он недвусмысленно, не намеком, а прямым текстом стал бы даже требовать от меня прекратить отношения с ними. И заявил бы мне изумленно, как я могу с «такими» дружить. Но, к счастью, опять пронесло, он этого не увидел. Он был занят своим любимым делом, то бишь очаровыванием женщин.

В общем, после того вечера я пришла к выводу, что не стоит мужа ввязывать в более тесные отношения со своими подругами. Это оказалось бы обременительным не только для мужа, но и для меня.

Однажды, придя к нам домой, Несмеяна сказала, что ей понравился мой чайный сервиз. Вернее, это были остатки от чайного сервиза. И мне захотелось сделать приятное своей подружечке. Я, как-то собираясь на работу в общежитие, вспомнила об ее словах и отнесла ей одну чайную пару из этого сервиза. Почему-то Алевтина не совсем положительно прореагировала. Она сказала:

– Красивая чайная пара. Сервиз, наверно, замечательный?

– Да. Несмеяне понравился, и я решила сделать ей приятное.

– Ты такая добрая, – ответила мне не без иронии Алевтина. – А вот мне, например, нравится твой Костя.

Ох-о! Это был удар ниже пояса.

– Костя – мой муж. Это святое! Мужа не трогай. А любовниками я могу легко поделиться, по-дружески.

Я хотела обратить наш не очень добрый диалог в шутку. Чем была недовольна Алевтина, меня озадачило. Может, это сестринская любовь, то есть ревность. Может, она ревнует ко мне свою сестру? А, может, наоборот, меня ревнует к сестре? Или мне все кажется? Может, это моя паранойя опять не к месту заиграла.

Как-то сестры поехали с Ириной втроем в очередной раз в гости в другое общежитие. Там они познакомились с одним парнем. Не знаю, кого из них он предпочитал, но, похоже, нравился им всем. Моя Несмеянушка тоже была влюблена в него, как она мне призналась. Но почему-то оставалась в тени из скромности. Она, видимо, раскрылась только мне, потому что Алевтина свободно рассказывала, как он ей нравится. Но, в отличие от сестры, не сидела молча, сложа руки, а активно названивала по телефону, болтала с ним подолгу, кокетничала, устраивала телефонный флирт. Не терялась. Это все происходило на моих глазах, потому что звонить по телефону можно было только на вахте. В комнатах телефонов нет. Это дефицит даже в нашем ХХI веке.

А Несмеяна тем временем сидела хмурая и только глазами выражала недовольство. Сидела молча, скромно и тихо страдала. Я вначале даже не поняла, в чем тут дело. Но Несмеяна, как-то улучив момент, мне прошептала:

– Это она с ним разговаривает.

И столько горестной покорности и смиренности с судьбой-злодейкой было в этом шёпоте! Боже, бедная моя девочка! Вот кто может умереть от скромности в наш ХХI век! А вы говорите, прошли времена тургеневских женщин! Мне ее искренне стало жаль, как я ни старалась быть объективной в этой ситуации. Все-таки родные сестры, они ведь должны быть ближе друг другу, чем я кому-нибудь из них. Меня переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывала уважение к такой скромности, не часто в наш век встретишь покорность, а с другой стороны, меня эта скромность раздражала. Она сидела – ни рыба ни мясо. Или еще хуже, как размазня, как ничтожество. Разве можно к себе так относиться? Разве можно опуститься до такой степени? Ну, хоть какое-то уважение к себе должно же быть! Ну, сделай хоть что-нибудь, не сиди сиднем! Но, тем не менее, во мне непроизвольно возрастала симпатия к обиженной судьбой Несмеянушке, и я тихо встала на ее сторону. Часом позже, когда Алевтина, наговорившись по телефону, натешившись своим кокетством и флиртом, ушла, и мы остались одни с Несмеяной, я возмутилась:

– Девочка моя, почему ты не скажешь ей, что влюблена в него? Пусть она знает, что ты так страдаешь! Она просто не в курсе.

– Я не могу. Видишь, он ей тоже нравится.